Ричард Длинные Руки - пфальцграф - Гай Юлий Орловский

— Знаете, сэр Ричард, — произнес он с отменной вежливостью, — я миновал детский драчливый возраст… Потому я признаю то, что вижу, а воздушные замки в облаках перестал видеть давно. Вы не согласны со мной, что ваше положение… довольно шаткое?

Я пожал плечами:

— Ну и что? Бывали вообще безнадежные. Но я из них выходил, а мои оппоненты — нет. Ладно, барон, оставим эту тему. Я не буду интересоваться, почему вы вдруг решили присоединиться к Митчеллу в его безнадежном, как вы полагаете, деле. Приглашаю в замок.

Победу отметим привычным пиром, а там решу, что делать дальше.

Он спросил со странной интонацией:

— Решим?

— Решу, — ответил я властно. — Барон, свои проблемы я решаю сам.

Он провожал меня взглядом, когда я повернул Зайчика и унесся в замок. Судьбы мира подождут, я первым хочу сказать леди Беатриссе, что ее замок остается в ее руках.

Даже не в моих.

Лишь к полудню вернулись конные отряды, что гнали бегущего в панике противника. Похвалялись победами, истреблением, богатой добычей. Многие вели с собой захваченных коней, нагруженных снятыми с рыцарей доспехами и оружием. Некоторые даже приспособили под трофеи телеги, шел торг и обмен, менялись как конями, так и пленниками, тут же обсуждали условия выкупа, некоторых отпускали под честное слово, что договоренную сумму внесут к указанному сроку или вернутся сами.

Мои военачальники: Макс, Килпатрик и самовольно вошедший в их число Будакер — наконец подсчитали потери противника, ужаснулись, не поверили, пересчитали снова, после чего Макс поспешил ко мне с докладом.

— Граф Глицин убит! — сказал он, ликующе блестя глазами. — Ну это вы знаете, но еще убит граф Эльбинг, граф Балга, граф Бранден, маркиз Диршау… еще погибли восемнадцать знатных сеньоров, сейчас подсчитывают погибших рыцарей, а уж сколько полегло их войска, пока и сказать трудно!

Барон Альбрехт Гуммельсберг прислушивался с нескрываемым вниманием и живейшим интересом. Я морщился, заранее зная, что сейчас всю победу и блестящий разгром припишет себе, что верно только отчасти, прервал Макса:

— Это уже прошлое. Сам граф Росчертский уцелел, как я понимаю? В какой замок он отступит? Макс развел руками:

— Сомнительно, что он вообще отступит. У него войска значительно больше. Похоже, они расположились лагерем в излучине реки между лесом и болотом. Там собираются разбежавшиеся, туда же подтягиваются отряды баронов Шветца, Шлохау и Рагнита. Правда, там вблизи замок графа Инкризера, сам граф Росчертский со свитой может остановиться там…

— Замок графа Инкризера, — вставил Саксон, — может вместить около сорока знатных рыцарей. Остальные останутся вне стен замка.

Барон Альбрехт что-то посчитал на пальцах, сказал даже с удовольствием:

— Соотношение один к сорока. Гм…

Я проигнорировал, его совета не спрашиваю, повернулся к Максу:

— Насколько помню, владения графа Инкризера начинаются за тем лесом?

— Абсолютно верно. Его замок почти на границе с вашими владениями. На хорошем месте, надо сказать… И дорогу контролирует, и мост через реку…

— Предупреди всех, с кем я прибыл, что скоро выступаем. Пусть седлают коней.

Митчелл сказал заинтересованно:

— О, что-то затевается… Сэр Ричард, а мне можно поучаствовать?

— Если есть желание, — ответил я любезно.

— Есть!

— Тогда вы приняты, — сказал я. — Но о дворянских вольностях забудьте, мои приказы — закон.

Он сказал оскорбленно:

— Как будто я не знаю, сколько из-за гонора проиграно битв и загублено доблестных рыцарей! Нет, если буду чем недоволен, выскажу потом. Когда закончим.

— Договорились. Митчелл покачал головой.

— Но не забывайте, в их войске осталось еще тридцать сильных лордов и около сотни мелких.

— Думаю, — напомнил я, — что уже меньше. Полководца, проигрывающего битвы, покидают даже ближайшие сторонники.

Он криво усмехнулся.

— Да, конечно… Но их все еще сотни, а нас? Я удивился:

— Разве нас не стало больше?… И станет еще больше. Сэр Саксон, прошу вас подойти!

Саксон прибежал, придерживая болтающийся меч, в лице готовность выполнить любые приказы. Все не может привыкнуть, что он уже сам рыцарь, должен задирать нос и ходить вразвалку, окидывая всех простолюдинов презрительным взглядом.

Я посмотрел на его помятые ударами топоров и мечей доспехи, на его открытое честное лицо.

— Сэр Саксон, преклони колено!… Вот так. Рыцарское звание вам уже даровано, теперь отдаю вам во владение земли изменника барона Диршау со всеми правами и обязанностями. Защищайте их, умножайте богатства, вовремя платите налоги в мою казну, а также будьте готовы по первому же зову прийти ко мне… буде понадобитесь лично или с вашим отрядом! Который, кстати, наберете из местных, сами же и обучите.

Саксон вскочил, поцеловал мне руку, Митчелл изумленно покрутил головой. В глазах было восхищение.

— А ведь в самом деле, — сказал он, — теперь уже четверо.

Альбрехт наблюдал со стороны, теперь подошел и вылил ушат холодной воды:

— Пока он разберется с хозяйством, не говоря уже о наборе молодых парней и превращении их в умелых бойцов, пройдет… сколько пройдет? А нам нужно большое войско немедленно.

— Не нужно, — ответил я коротко. — Макс, приступайте.

Мы выехали с наступлением темноты, а в полночь уже подъехали к замку Инкризера. Макс прав, замок графа можно считать идеально расположенным и так же идеально построенным: на выступе горного склона, запирая тем самым узкий проход. К самому замку можно подняться только по узкой дороге вдоль стены, держась к ней правым боком, так что щит придется перекидывать в правую, что непривычно для правши. Все это время придется идти под стеной, откуда могут любого поразить хоть стрелой, хоть простым камнем.

Подниматься нужно по крутому склону, где растет низкая трава, листья стелются по земле, и сапоги будут скользить по ним, как по льду. Дальше густой кустарник, затем ров, а перед ним высокий земляной вал. Ров и вал тянутся всего на сотню шагов, а больше не надо, тыл и бока замка защищены скальной грядой.

Ко всему еще на вершине вала установлен частокол. Здесь его называют палисадом, и преодолеть этот забор из глубоко вкопанных и хорошо подогнанных бревен, заостренных сверху, непросто. В том смысле, что в это время придется останавливаться, а по неподвижной цели стрелять легче.

Однако огромным и неприступным выглядит только на взгляд человека, который другого мира не представляет. Я прекрасно знаю, что функциональность в рыцарском мире на втором, если не на третьем месте, а на первом всегда гордыня и символика.