Иллюзия нашей войны. Часть первая. Острые фразы - Джови Холт

Делаю шаг назад. И он зачем-то делает тоже самое.

– Хокинс, ты точно не заболел? – на выдохе тянусь к его лбу, чтобы на полном серьезе проверить его температуру. Но парень быстро перехватывает мою ладонь, сплетает наши пальцы воедино и целует тыльную сторону моей ладони. Едва ли его губы касаться моей кожи, как по всему телу пробегает тысячи электрических зарядов. Этот его жест казался слишком интимным и мои щеки тут же становиться пунцовыми. Его внезапный приступ нежности совершенно вскружил мне голову, от чего я совсем перестала что либо соображать.

– Что… ты делаешь? – на выдохе спрашиваю его, пытаясь совладать с волнением в голосе. Но из-за его невыносимо опасной близости выходит не слишком убедительно.

– Целую свою девушку, – как ни в чем не бывало заявляет парень. – Мы и не такое творили в женской уборной, разве ты забыла?

Кажется, мои щеки вспыхивают еще сильнее, приобретая насыщено красный цвет. Стоп! Что? Он назвал меня своей девушкой? Сердце колотиться настолько быстро, что мне казалось, будто я вот-вот потеряю сознание.

– Ты позволишь мне тебе поцеловать?

Не знаю, о чем я думала в этот момент, но, похоже, я абсолютно потеряла контроль над ситуацией. Едва заметно киваю. И как только его лицо приближается, я тут же прикрываю глаза, нетерпеливо ожидая поцелуя, но вместо этого слышу сдавленный смешок парня. Тут же открываю глаза, встречаясь с привычной ухмылкой на лице Кристера. Он слегка поворачивает голову куда-то в бок, и я делаю тоже самое.

– Я же говорил. Несколько комплиментов, и они все ведутся. На эту ушло всего пара минут. Сэм, ты проспорил мне сто баксов, – обращается к кому-то Кристер, но я не понимаю к кому именно, ведь туда, куда он смотрел никого не было.

Он снова переводит на меня, в этот раз уже ледяной взгляд, а я все еще не до конца понимаю, что происходит.

– Марк, выходи. Шоу окончено.

Из-за высоких кустов появляется чья-то мужская рука с телефоном, а затем и сам парень.

Из-за внезапно накатившего шума в ушах я почти не слышу надменного смешка Дьявола. Значит все это не правда? Дурацкий спор? Моя рука, которая по-прежнему находилась сплетенной с его пальцами, тут же пытается освободиться, чтобы хорошенько заехать ему по лицу, но он сильнее ее сжимает, рывком притягивая меня ближе. Я ударяюсь о его грудь, упираясь свободной рукой в его плечо, чтобы отпихнуть Дьявола.

– Чувствуешь, Ивенс? Я тоже не раз испытывал это. Не слишком приятно, правда?

Внутри будто что-то разломалось на мелкие кусочки, от чего дышать практически не выходит, и мне до ужаса хочется разреветься. Прямо здесь. Но я запрещаю себе это делать. Только не здесь и уж тем более не при нем. Он обвел меня вокруг пальца, словно глупого щенка. Какая же я идиотка. С самого начала и дураку было ясно, что он не просто так все этого говорит. Нужно было догадаться о его ловушке.

Со всей силы впиваюсь ногтями ему в плечо, из-за чего его хватка ослабевает, и мне удается освободить руку. Звонкая пощечина не заставляет себя долго ждать.

Чей-то мужской смех раздаться совсем близко. Но я даже не смотрю на парня с камерой.

– Выруби видео, придурок! – в этот раз зло цедит Дьявол.

Я уже собираюсь уходить, но Хокинс снова догоняет, хватая меня за локоть.

– А ну стой. Мы еще не договорили.

– Пошел ты.

– Что такое, Ивенс? Не нравиться когда играют твоими чувствами, я прав?

– Гори в аду, Хокинс! – выплевываю ему в лицо, толкая темноволосого парня в грудь.

– Только вмести с тобой, – он весело подмигивает, на что я в ответ показываю ему средний палец.

И как я только могла позволить Дьяволу проникнуть в свое сердце так глубоко, даже не заметив лживый оскал в его действиях. Как там говорят, за ошибки нужно платить. Вот только моя ошибка была не позволительно унизительной. Черта с два я подпущу к себе парня. Хватит с меня героев.

Я и колледж не успела зайти, как в холле все вокруг тихо перешептывались, не отрывая взгляда от своих телефонов. Видимо, Кристер со своим дружком постарались. Ну и черт с ними, пускай обсуждают. Мне все равно. Должно быть все равно. Из-за проклятого кома в горле дышать все еще было сложно. Как только оказываюсь в женской уборной, закрываюсь в первой свободной кабинке и сильно зажимаю ладонью рот, чтобы никто не услышал мои жалкие рыдания. Раздается скрип двери и несколько женских голосов заполняют все помещение. Я слышу собственный голос, доносящийся из чьего-то телефона и слезы кататься в два раза быстрее. Эти курицы явно насмехаться над моей наивностью, бурно обсуждая, насколько глупо я выгляжу. А я тем временем жалею себя, сидя в этой проклятой кабинке, зареванная, как когда-то давно, только уже в школьной уборной. Тогда парень из другого класса по имени Адам пытался напугать меня, заперев в кладовке со спортивным инвентарем. Только я оказалась там не одна. И если не уборщица, делая ежедневный обход, вряд ли бы кто-то его остановил.

Дверь уборной снова скрипит, и женские смешки стихают, а вслед за ними и цокот их каблуков. Я все еще слышу какую-то возню и резкое дергание ручек на дверцах каждой из кабинок. На секунду мне кажется, что это Кристер со своим дружком решил доснимать свое «шоу» от чего на секунду внутри все сжалось. Я не могу позволить ему увидеть себя в таком виде. Такую жалкую и беспомощную. К еще одной порции унижений я просто не готова. Наконец кто-то дергает дверцы моей кабинки, и я замираю, затаив дыхание.

– Кэт? Милая, ты там? – обеспокоенный голос Лины действует на меня, словно успокоительное.

Я не отвечаю ей, но она не спешит уходить, будто уверена, что здесь именно я. Легкое постукивание ногтей по дверцам и ее обволакивающий голос заставляет подчиниться ей и повернуть дверной замок. Поднимаю на нее заплаканные глаза, и она быстро опускается на корточки рядом со мной, внимательно осматривая мое лицо.

– Я же предупреждала тебя, – шепчет блондинка.

– Отстань! – огрызаюсь в ответ.

– Это видео полная хрень. Ты не должна из-за этого расстраиваться.

– Я расстроилась не из-за дурацкого видео. Оно здесь не причем. Ясно? – фыркаю, размазывая по щекам все еще влажные дорожки от слез.

– Если бы я знала, какой он придурок, ни за что бы вчера не рассказала о твоем опекуне. Послушай, он не заслуживает…

– Не хочу о нем говорить.

– Как скажешь. А теперь поднимайся. Тебе нужно как следует умыться и послать всех к чертям собачим, – бодрый тон подруги действует на меня отрезвляющее.

Я все еще шмыгаю носом, когда Лина протирает мои щеки влажной салфеткой, и мне становиться жутко неловко за то, что я так грубо с ней обошлась утром.

– Слушай, извини за то, что я наговорила тебе всякого сегодня. Я была слишком зла и не сдержалась.

– Забудь. Это пустяки.

– Нет, не пустяки. Знаю, я иногда бываю просто не выносимой, поэтому прошу прощения, – последние слова мне даются особенно тяжело.