Они написали убийство - Светлана Алешина

— И он заехал?

— На следующий день. Посидели, чайку попили с брусничкой. Он вина купил какого-то зарубежного, я уж и не пила никогда такого… А он мне все коленки поглаживает. Потом все выше и выше…

Валентина вздохнула и чему-то сладостно улыбнулась. Видимо, эти воспоминания являлись самыми прекрасными в ее жизни.

— И голосом таким задушевным, ведь вот как обманывать-то мог, кобелина… Давно ты мне, Валюша, понравилась. А жену я и не люблю давно. Я еще не поверила — как же можно такую бабу не любить! А он и говорит, что ему нравятся такие, как я, — деревенские, здоровые. Ну, а я что думаю — мое дело бабье, хоть кому-то нравлюсь. А он мужик симпатичный, я о таких и не мечтала. Ну, и пошло-поехало, влез он на меня…

Валентина покраснела и отвернулась.

— Словом, шибко уж полюбила я его, — сказала она после небольшой паузы.

— Это он уговорил вас пойти на преступление? Он говорил вам, что, после того как Татьяны не будет, вы заживете вместе долго и счастливо?

— Да не сама уж я такая зверюга! Неужто я на убийцу похожа?

— Но все-таки это он вас уговорил пойти на преступление? — в упор спрашивала Лариса.

Валентина нахмурилась и низко опустила голову. Она молчала где-то с минуту, потом хрипло сказала:

— Я сама говорила, что, мол, убью ее, и спрашивала, как он на это посмотрит… А он все так плечами пожимал неопределенно.

— Так, значит, это вы сами решили ее убить?

— Как-то с месяц назад он сказал мне: «Все, сил моих больше нет, надоела мне жена, хоть прибил бы ее кто-нибудь!» И сказал так, как будто ко мне обращался, — мол, ты, что ли бы, убила ее! А я…

Валентина замолчала и секунду спустя вдруг забилась в истерике.

— А я дура! Дура! Да кабы я знала, что она беременная была, разве б решилась на такое? Ведь грех-то какой, прости господи! А он и не сказал мне специально! Он мне все зубы только заговаривал! Говорил — ничего, что у тебя дочка, и не думай ты, что некрасивая, для меня ты самый раз… Замуж тебя возьму, как хозяева заживем. Я тебе и платья куплю, и как актриса ходить будешь… А я и растаяла! Стыдно теперь перед родителями, пускай уж им-то хоть не сообщают про меня… Пусть думают — за рубеж уехала работать, на рыбный промысел. А за дочку я не беспокоюсь — сестра у меня в коммуналке живет с мужем. Вот они в квартиру-то переедут и за Аленкой моей присмотрят…

— Книжку Марины Николаевой на труп вам посоветовал бросить Державин?

— Да, он сказал, что если уж я на такое решусь, то лучше оставить эту книжку там — чтобы на меня не подумали.

Лариса вздохнула и посмотрела на часы. У нее была назначена встреча в ресторане с деловым партнером, поэтому особо долго она засиживаться здесь не могла. Она вышла из камеры и сразу же поднялась к Карташову. Тот, выслушав Ларису, пришел к выводу, что пора арестовывать Державина и проводить очную ставку его как с Валентиной, так и с питерскими наркоманами, предварительно загримировав его под Лектора. Наркоманы были специально вызваны в Тарасов для опознания — об этом позаботился Карташов, связавшись с питерскими оперативниками.

— Хотя это вряд ли что-нибудь даст, — скептически покачал головой капитан. — Дело в том, что его можно привлечь разве что за подстрекательство к убийству Татьяны. Что касается убийства Чернышова — вы же сами читали материалы дела, там нет никаких зацепок. Татьяна как главный свидетель мертва. В случае с Владой — преступление недоказуемо. Шприца не нашли. Отпечатков его пальцев на квартире в Питере тоже нет — сегодня смотрел факс, присланный оттуда. Как нет их, собственно, и в квартире так называемой писательницы Марины Николаевой, мы это тоже проверили. Словом, парень всех потихонечку убрал и может теперь спать спокойно.

Лариса хотела было возразить, что после того, что он сделал, спать спокойно он вряд ли сможет, но подумала, что, возможно, у других людей по-иному устроена психика и они вполне на это способны.

— Ну, так дело не пойдет, — возразила она, сурово смотря на Карташова. — Как же так, главный злодей — и не наказан?

Капитан хмыкнул и кивнул на сейф, стоявший позади его стола.

— Вы знаете, сколько там нераскрытых дел? А иногда они практически раскрыты, как вот, к примеру, сейчас. Но… Доказательств прямых нет, влиятельные покровители, деньги, наконец… И мы отпускаем. Вернее, вынуждены отпускать преступников.

Лариса хотела было еще что-то сказать, но, посмотрев на часы, махнула рукой. Она встала и прошла к двери. Уже собираясь выйти из кабинета, она повернулась к Карташову и сказала:

— И все-таки он будет наказан!

* * *

Последующие события, однако, показали, что Лариса поторопилась с пророчеством. Василий был на очной ставке и с Валентиной и с двумя питерскими наркоманами. Причем на первой он присутствовал как Василий Державин, в своем обычном виде, на другой же — в парике, с пластырем от «зубной боли» и золотыми коронками на клыках.

Пластырь нужен был ему лишь для того, чтобы скрыть свою слишком заметную родинку. По этой детали Лариса догадалась, что таинственный Лектор и Василий Державин — одно и то же лицо.

Свою организующую роль в убийстве жены Василий отрицал полностью. Отказался он признаться и в убийстве Чернышова, совершенном семь лет назад. Паспорт на имя Чернышова, предъявленный им в издательстве «Аквариус», по его словам, он нашел. А перевоплощение в длинноволосого хиппи Державин объяснял тем, что не хотел, чтобы коллеги по писательскому цеху знали о его работе в «Аквариусе». Потому он и уговорил Владу Альтову, которая была его старой любовницей, вместе с ним пойти представиться Лихоимцеву странной парочкой творческих людей, любящих уединенную жизнь.

Что касается смерти Влады, то и тут Василий утверждал, что не имеет к ней ни малейшего отношения. Он, правда, признался в том, что ездил в Питер и встречался с ней, мотивируя это тем, что на него подействовали слова Ларисы о том, что Влада может быть причастна к убийству Татьяны. Державин сказал, что он хотел встретиться с Альтовой и поговорить. Но он нашел ее на квартире уже мертвой. Василий, испугавшись, быстро покинул Питер и уехал в Тарасов. Рассказывать о том, что он был в Питере, он не стал потому, что не хотел лишних подозрений в свой адрес.

Все прекрасно понимали, что Державин лжет, но неопровержимых доказательств против него не было. И после беседы с ним капитану Карташову ничего не оставалось делать, как отпустить его.

Лариса после последнего неприятного разговора с Карташовым поехала в ресторан. Однако весь день мысль о том, что Державин и дальше будет спать спокойно, не давала ей покоя.

Под вечер, завершив работу, Лариса села в свою машину и отправилась к Державину домой. Она знала, что встреча с ним не даст ей доказательств его вины, но не могла поступить иначе.

Василий открыл дверь и, похоже, нисколько не удивился, увидев ее. Он не проявлял никаких эмоций и просто сказал: