Ворону не к лицу кимоно - Тисато Абэ

– Это ведь вы приласкали Самомо и заставляли ее делать все для вас, разве не так? Возможно, она стала вам мешать и вы избавились от нее? Это вполне в духе хитрых интриг Восточного дома.

– И на чем же основаны ваши утверждения? – закричала разозлившаяся Укоги, и почти в тот же миг бессильно поникшая Фудзинами гневно сверкнула глазами и подняла голову.

– Сиратама! Оскорбление моей сестрицы я принимаю как оскорбление лично меня! – закричала Фудзинами со страшным, хоть и залитым слезами лицом. Сиратама посмотрела на нее с досадой и резко отвернулась.

– Заполучить в союзники дом Сокэ – это тоже на нее похоже.

Тя-но-хана раздула ноздри:

– Госпожа права. Делаете вид, что не принимаете ничью сторону, да и госпожа Такимото ваша… Разве можно вам доверять?

– Что?!

– Ну хватит! Прекратите! – Масухо-но-сусуки потеряла терпение и вмешалась в перебранку. – Что за глупости? То ворон-таю, то еще кто-то. Разве во дворце Окагу не должны девушки из рода благородных воронов положительно влиять друг на друга, чтобы стать прекрасной госпожой Сакурой? А вы только бранитесь и хулите друг друга, хватит ставить все с ног на голову!

– Если предположить, что Самомо наложила на себя руки, причина наверняка в госпоже из Осеннего павильона, – спокойно сказала Сиратама, и Масухо-но-сусуки посмотрела на нее с недоумением.

– Что ты говоришь?!

– Устроить такой шум – конечно, у девушки не выдержали нервы. Да и нашли Самомо вместе с твоим кимоно, верно? Сразу ясно, что Самомо туда загнал кто-то из Осеннего павильона. Или же… – Сиратама задумчиво улыбнулась. – Ты сама и убила ее?

Масухо-но-сусуки застыла на месте, широко раскрыв глаза:

– Что за глупости…

– Может, ты пожалела кимоно, которое сама сшила? Помнится, ты очень нервничала тогда. Решила вернуть, но переусердствовала? Если это так, просто признайся, – бросила Сиратама. – Ведь во дворце Окагу девушки из рода благородных воронов должны положительно влиять друг на друга, чтобы стать прекрасной госпожой Сакурой, правда? Довести до смерти придворную даму – ты не заслуживаешь права находиться здесь.

– Все не так! – крикнула Масухо-но-сусуки и быстро вскочила на ноги. – Вот еще! Я ничего не знаю! Я ничего не делала!

– Хочешь сказать, что на тебе нет вины? Презренная! Это ты довела Самомо до смерти!

– Ну-ка хватит, Сиратама! – резко сказала Хамаю, злобно взглянув на Сиратаму. – Тебе ведь все равно, как умерла Самомо. Ты просто хочешь обвинить кого-нибудь из других домов. Хватит злобствовать.

– А тебе, госпожа из Летнего павильона, вообще лучше помолчать… Это ты виновата, – радостно продолжала Сиратама, снова повернувшись к Масухо-но-сусуки. – Это ты ее довела. Бедняжка, как же ей было тяжело!

– Я же сказала: я ничего не знаю!

Не выдержав, Масухо-но-сусуки развернулась и выбежала из комнаты. Ее бледное лицо вызывало жалость, у Кикуно и других дам, которые с криком «Госпожа!» бросились за ней, были такие же лица.

В павильоне Глициний воцарилась мертвая тишина, и только нервный смех Сиратамы звенел и звенел, не прекращаясь.

* * *

Масухо-но-сусуки проснулась затемно. Она открыла глаза в сумрачной комнате и некоторое время думала о чем-то своем.

Непонятно, почему она проснулась так рано. Слова Сиратамы вчера вечером обеспокоили ее, и она долго не могла забыться, но в конце концов все-таки погрузилась в сон.

Вдруг ей показалось, что рядом кто-то есть.

– Кикуно?

Ответа нет.

Не успела она подумать, что что-то не так, как в глубине темной комнаты шевельнулась чья-то тень. Она еще не поняла, кто это, как тень увеличилась, приблизившись к ней. Лица коснулось теплое дыхание, до щеки дотронулся рукав протянутой руки. Ткань была грубой, и от ее прикосновения Масухо-но-сусуки вздрогнула и широко раскрыла глаза.

– Госпожа…

Услышав низкий голос, который не мог принадлежать женщине, Масухо-но-сусуки вскрикнула.

* * *

«Кажется, кто-то кричал» – Асэби проснулась и осторожно приподнялась на постели.

– Укоги? – позвала она даму-нёбо, которая должна была находиться в соседней комнате. Наверное, та тоже не спала, потому что сразу появилась у постели Асэби, пытаясь рукой уложить растрепанные во сне волосы.

– Вы тоже слышали, госпожа? Что бы это могло быть?

– Не знаю. Кажется, снаружи шум.

– Попрошу узнать кого-нибудь, кто не спит.

Укоги изо всех сил старалась придать себе приличный вид, прежде чем появиться перед кем-то, но тут отправленная за сведениями придворная дама вернулась с воплями.

– Госпожа, госпожа Укоги, какой ужас!

– Что случилось? – стали ее расспрашивать.

Она, трясясь крупной дрожью, сообщила:

– Во дворе павильона Глициний все забрызгано кровью…

– Что ты говоришь?!

– Там погиб крупный конь. Он был в облике птицы – наверное, кто-то из простолюдинов. Госпожа Такимото сказала, что волноваться не о чем.

Похоже, она не могла собраться с мыслями. Укоги, разозлившись из-за бестолковых разъяснений и так и не приведя себя в порядок, побежала в павильон Глициний. Асэби немного поколебалась, но тут же бросилась за ней. Остальные придворные дамы пытались ее остановить, но она не могла их послушаться.

В павильоне Глициний уже собралось несколько придворных дам. Одеты все были кое-как, были и те, кто, как Асэби, прибежал в том, в чем спал. Никому, видимо, и в голову не приходило, что среди них может оказаться госпожа из Весеннего павильона, поэтому перед Асэби никто не расступился и все толпились перед входом.

– Что все это значит?

– Говорят, внутрь пробрался мужчина.

– А я слышала, что весь двор залит кровью.

Перед дамами стояла бледная Такимото, одетая только в черное кимоно. Из-за ее спины слышался необычный шум.

– Пожалуйста, успокойтесь. В Осенний павильон действительно пробрался незваный гость, но с ним уже покончено.

– В Осенний павильон? – раздались удивленные голоса.

Тут, занервничав, подняла голос Кикуно:

– К счастью, мужчина сразу вышел. Он пальцем не притронулся к госпоже Масухо-но-сусуки.

– Он убежал к павильону Глициний, и там с ним расправились Фудзимия-рэн. Мы уже вызвали Ямаути-сю, они сейчас приводят все в порядок. Беспокоиться не о чем, – объяснила Такимото.

– Где же тут успокоиться?! – в ответ на слова Такимото почти выкрикнула Укоги. – Как подумаю, что такое могло произойти и в Весеннем павильоне, не могу не волноваться.

– Да уж, госпожа Масухо-но-сусуки натерпелась страху! – Кикуно прикрыла глаза.