Ловушка для стервы - Надежда Черкасова

Хотя с Катюхой все гораздо сложнее. Характер у той просматривается не очень-то женский. Чувствуется папочкина закваска. Породистая штучка эта Катюха. Так тем более интересно: танки грязи не боятся! Чем недоступнее цель, тем больше желания ее добиться…

«Стоп, стоп, стоп! — остановила себя Мила. — Давай все-таки не будем менять ни цели, ни ориентации. Мне такие крайности без надобности». Мила вытерла слезы и с трудом поднялась, разыгрывая обреченность.

— Катюха, я очень тебя люблю! И хочу, чтобы ты была счастлива. Потому и отдаю тебе Кирилла. Безвозмездно. Владей и пользуйся, пока я добрая. Ты меня так огорчила! Поеду зализывать раны. Я тебе еще позвоню сегодня, нам нужно решить, каким образом передать тебе Кирилла. У меня есть великолепная идейка. Поэтому будь готова.

И Мила, обняв растерянную Катюху и крепко поцеловав ее на прощание в губы, быстро спустилась к машине и уже через минуту мчалась на встречу с Кириллом.

Еще немного, и она сама попалась бы на ту бредятину, которой грузила подругу. Самое главное правило блефа: хочешь, чтобы тебе поверили, — сначала поверь себе сама… Надо же, чуть не поверила!

«Ну и глупая же ты курица, Катюха! Дожила до двадцати трех лет и еще не осознала: если нечто звучит слишком заманчиво, это означает, что тебя дурят, разводят как лохушку», — думала насмешливо Мила, вспоминая трепетную радость подруги от предложения получить столь бесценный подарок.

Итак, Мила сделала все, что могла, и даже больше. Пусть эта кукла пока подумает, ей есть над чем. А Мила тем временем займется виновником торжества, из-за которого разгорелся весь сыр-бор. Он даже не представляет, какой сюрприз ему готовится, какой подарок! И он его вряд ли когда-нибудь забудет.

Эти несколько месяцев с Кириллом пролетели как миг. Мила считала, что он всегда должен быть под рукой, и первое время ни на минуту с ним не расставалась. Как ребенок с любимой игрушкой. Она смотрела на него влюбленными глазами и никак не могла налюбоваться на это сказочное совершенство, созданное природой. Где-то там, в замутненном влюбленностью сознании, Мила понимала, что все это время она недостаточно внимания уделяет работе, без которой не мыслит своего существования. Ослепленная бешеной страстью к Кириллу, занимается лишь новой забавой, приносящей огромное наслаждение, физическое и моральное удовлетворение.

Но пролетели дни, недели, месяцы. И выяснилось, что одного только Кирилла ей недостаточно. Каким бы тот ни был обворожительным, Миле все время чего-то не хватало. Жуткая эгоистка и себялюбка, она распознала в нем такого же махрового эгоиста, зацикленного на себе, какой являлась сама. Два эгоиста рядом — это уже перебор. И еще более возмутительный перебор — эгоист рядом с ней, королевой светского мира Милой Миланской. К тому же Нарцисс, павлин и пустышка, ничего в жизни не добившийся, ничего собой не представляющий как личность, но желающий возвыситься и безбедно устроиться в этой бренной жизни за счет женщины. Ничтожество, одним словом.

Несомненно, Мила его притягивала как женщина, но с таким же успехом он мог увлечься любой другой. Не раз ей казалось, как Кирилл воровато поглядывает на дом-работницу Настю. Совершенно невероятно! А потому она отказывалась принимать это за действительность, упрекая себя в излишней к Кириллу привязанности, порождающей необоснованную и позорную ревность, до которой таки докатилась со своей губительной страстью.

Настало время свои ошибки исправлять… Тогда, может, сделать хоть одно доброе дело — простить Кирилла и отпустить с миром на все четыре стороны? И когда-нибудь это ее добро вернется к ней бумерангом.

Королева никогда не станет женой раба. Королева может быть только женой короля. Иначе какая же она королева? Никогда этому мальчику с кукольной внешностью, фальшивыми чувствами и сомнительной преданностью не стать ее мужем. Золотоволосый обольститель, чувственный и соблазнительный, всегда готовый к услугам, одним словом — подай, принеси, убери, исполни все ее прихоти и — поди вон. Механическая кукла без каких-либо признаков ума и чести, призванная удовлетворять малейшие желания хозяйки.

Дрессировка подобных особей просто необходима для проверки на прочность и адаптации к ее тяжеловесному характеру. А вдруг потянет? Сбросит с себя личину раба, распрямится, совершит что-то грандиозное, выдающееся? И Мила, к своему великому и радостному изумлению, поймет, что перед ней настоящий мужчина — настоящий король. И тогда свершится невозможное: кто был никем — тот станет всем…

Как бы не так! Чушь собачья. Нонсенс. Никогда тот, кто был никем, всем не станет. Да, она чудовище и просто нереальная стерва. И все же — истинная королева, господствующая над всеми, навязывающая собственное мнение и королевскую волю. Во всем.

А как он хотел — так, как в его сказочных мечтах? Чтобы на него с неба вдруг свалился огромный мешок с деньгами, и он никак не мог от него отбиться? Да он молиться должен на Милу за то, что она для него сделала: избавила от позорного рабства, приодела, вкусно накормила. Еще и машину купила, и квартиру в центре города… на свое имя. Но это сейчас не столь важно. Пять месяцев — слишком маленький срок для большого доверия, которое еще нужно заслужить.

С некоторых пор Мила чувствовала в Кирилле какую-то скрытую угрозу. Он явно втягивал ее в свою, непонятную ей, игру. Правил этой игры она не знала, что весьма раздражало. Хотя какая разница? Для нее всегда важна только та игра, которую ведет она сама. И правил ее игры Кирилл также не узнает никогда. Но играть в эту игру она его все-таки заставит.

«Я слишком дорого для него стою. Я для всех слишком дорога!» — думала гордо Мила, понимая, что никогда не останется с кем попало. Ни один из встреченных ею мужчин не годился в мужья. А потому она расставалась с кавалерами очень скоро. Без грусти, без сомнений. Забывая о них немедленно, как только за ними закрывалась дверь.

То же ждет и Кирилла, одного из многих, которые у нее были и которых еще будет неисчислимое множество. Она не настолько глупа, чтобы терять голову из-за какого-то смазливого мальчика, который ну никак не может претендовать ни на роль мужа, ни тем более на роль отца ее будущего ребенка, о котором Мила все же иногда задумывалась как о несбывшейся мечте.

Где-то в самом укромном уголке таинственной и загадочной души Мила верила, что не перевелись на Руси настоящие мужчины. Ну хоть один, который обязательно встретится на ее тернистом пути. И тогда она наконец расслабится, ей уже не нужно будет строить из себя сильную, жесткую и всемогущую, чтобы не пропасть в этой сложной, но такой прекрасной жизни. Даже ей, железной леди, хотя бы иногда хочется почувствовать себя слабой, защищенной, любимой и любящей. Разве не об этом мечтает каждая женщина?

Мила невольно вспомнила сновидение и ласкового бородача, который целовал ее так нежно, как никто и никогда прежде. Да и будет ли целовать? Ведь это лишь сон. Тогда почему она помнит его во всех деталях, ведь такого просто не может быть! А если это все же не сон — что тогда?.. Нет, только не сейчас! Она займется этим позже, когда избавится от лишнего балласта.