Дитя раздора - Александр Харламов

на след.– Она пахнет у вас молоком… Дарья здесь!– ведьма кивнула в сторону церковной сторожки с узкими, словно бойницы окнами, занавешенными старыми легкомысленно цветастыми занавесками.

– Идем!– я хотел было толкнуть повисшую на одной петле поведенную калитку, но колдунья ухватила меня за рукав.

– Нам туда нельзя!

– То есть как это?– смутился я.– Что за бред?!

– Попробуй!– усмехнулась ядовито ведьма, отпустив мою руку.

Я толкнул дверцу и отшатнулся в сторону. Кончики пальцев горели огнем, заставляя морщиться от боли. Меня, как будто ударило током. Я подул на кисть, стараясь не смотреть на ехидно ухмыляющуюся Алаиду.

– Тебе теперь туда дороги нет!

– Пошла к черту!– огрызнулся я, шагнув в проем. Могучая сила ударила меня в грудь. Сдавила все внутренности, вывернув их наружу. Неожиданно я ощутил, как мои ноги отрываются от земли и я лечу обратно. С глухим стуком я плюхнулся на землю, потирая ушибленную поясницу.

– Объясни!– потребовал я, не сводя глаз с ведьмы.

– Что тут объяснять, Дворкин? – рассмеялась она.– Где ты видел колдунью, которая ходит в церковь? С чего ты решил, что с колдуном может быть иначе?

– Черт!– ругнулся я, ударив со всей силы по ветхому забору.– И что теперь делать?

– Все священнослужители очень добрые! Им по профессии положено…– подмигнула мне Алаида.– Так что Света бежит в сторожку, просит о помощи батюшку, а Эльвира Олеговна занимает положении такое, словно у нее резко и очень сильно подскочило давление. Поп приходит на помощь, а тут мы…

– Это же грех?!– возмутился я.

– Дворкин, а ты после всего, на рай еще рассчитываешь?– серьезно поинтересовалась колдунья.

Я махнул рукой, мысленно согласившись с женой. Сейчас было главное спасти Дашку. От мысли, что она в чужих руках, по моей спине бежали мурашки. Плевать на все! Если инквизиция играет без правил, то почему я должен их придерживаться!

– Иди, малыш!– ободряюще обнял я жену, подталкивая к проходу.– Так надо…

Эльвира Олеговна, присела на кучу строительного мусора, немного растрепала волосы, придав себе надлежащий вид. Из-за угла, за которым мы прятались, мне было хорошо видно широкий захламленный двор собора, свету, которая бежала по к сторожке, сделав испуганный вид. Через пару секунд она уже стучалась внутрь. Дернулась на окне несколько раз занавеска. Батюшка был далеко неглуп и не спешил открывать первым попавшимся людям на веру. Грюкнул тяжело отодвигаемый засов. На пороге появился высокий молодой мужчина в черной рясе с густой окладистой бородой и скромным крестиком на груди. На мгновение я уже пожалел о содеянном, но отступать было поздно. Жена, отчаянно жестикулируя, что-то горячо доказывала попу. Он морщился, будто сомневаясь, а потом побежал в след за Светкой, в которой умерла великая актриса, прочь из двора, бросив последний прощальный взгляд на полуоткрытую дверь. Вдвоем они подбежали к Эльвире Олеговне, державшейся за сердце, побледневшей, словно сама себя убедившей, что приболела.

– Гениальная игра! Станиславский сказал бы:” Верю!”– снова съехидничала Алаида мне на ухо.

Батюшка озабоченно почесал голову и склонился над тещей, пробуя пульс, что-то спрашивая у нее тревожным голосом.

– Пора!– шепнула мне колдунья, творя заклятие.

Тугой пучок воздуха вдруг колыхнулся в пространстве, сорвавшись с тонких наманикюренных пальцев чародейки. Ударил в грудь батюшки, который замер в одном положении, будто статуя.

– Окаменей!– успела прокричать ведьма.

– Зачем?– разозлился я, выбираясь из-за угла.

– Гуманность не конек ведьм!– отрезала Алаида, проверяя сработало ли. Батюшка дышал, но наощупь был, будто вырезанный из камня. Я попробовал пульс у него на руке, задрав рукав рясы. Сердце билось где-то очень далеко, еле слышно.

– Не переборщила?– уточнил я у Шпиц.

– Ты думаешь, Дворкин, меня просто так выбрали главой Ковена? Как вы, Эльвира Олеговна?

– В порядке…Где Дарья?

– Она в сторожке! Заберите ее…– приказным тоном сообщила ведьма.

Света и теща наперегонки рванули туда. Я старался не смотреть в сторону ведьмы, которая после последних событий мне стала глубоко противна. Мы молчали.

– Дуешься?– спросила она меня, присев на кучу, где только что возлежала притворяющаяся теща.

– Наверное, я только сейчас понял, что ты настоящая ведьма…– задумчиво сказал я, бросая камешки в деревянный забор. На душе было погано, словно я вымазался в дерьме по уши.

– Мы, Дворкин…

– Что мы?

– Ты понял, что мы с тобой маги! И наше поведение иногда далеко от поведения фей из добрых сказок. От этого тебе и хреново! – сообщила она мне грустным голосом, направляясь в сторону асфальта.

– Ты куда?– спросил я ее, крикнув вдогонку.

– Может таксист еще на оттаял,– улыбнулась она,– пригоню его сюда.

– Аля…

– Ах да, и обещаю заплатить двойной тариф!– улыбнулась она мне, шагая в сторону проспекта Ландау.

– Черт!– я обхватил голову руками и едва не завыл в голос. До того вся эта история была мне неприятна. Как же хорошо было, когда все было понятно, где друг, а где враг…А сейчас…

– Такое бывает, Александр Сергеевич,– солидный мужской басок совсем неожиданно прогремел у меня над ухом. Я быстро поднял голову. Рядом со мной стоял крепко сложенный седой мужчина в дорогом черном пиджаке. На правой его руке виднелась огромная золотая печатка с выгравированной буквой “И”. Он присел рядом со мной на кучу мусора и стал тоже кидать в забор камешки, выбирая наиболее маленькие. Он не смотрел на меня, лишь занимался бросанием, напевая себе под нос незамысловатый мотивчик популярной мелодии.

Я огляделся. Вокруг меня время будто перестало идти своим чередом. Весь мир, будто замер, остановились стрелки часов. Здесь были только я, непонятный мужчина и камешки. Все остальное стало каким-то размытым, нечетким, словно рассмотренным через стеклянную призму. Я увидел, как вокруг каждого прохожего клубятся витки силы, что маленький паренек строящий на площадке замок из песка оказывается обладает неплохим потенциалом волшебника. Вокруг сновали непонятные тени, будто я прорвал завесу и вижу призраков.

– Мы в самой завесе. Ты прав…– подтвердил мое мысленное предположение мужчина.– Здесь корень силы! Здесь она течет так, как есть на самом деле. Тут все по-настоящему, в отличии от нашего мира…

– Кто вы?– спросил я, разглядев, что у одной из мамаш на скамейке проблемы с легкими из-за частого курения. Вторая изменила мужу и подхватила какую-то болезнь, а маленькая девочка в песочнице мечтает быть, как Ольга Бузова – звездой. Странное дело, я знал их болезни, чувствовал их мысли, их желания и потребности. Все вокруг были для меня раскрытой книгой.

– Кто вы?– спросил я снова.

– Не Всевышний,– рассмеялся мужчина, прочитав мои мысли, это что-то изменит, если я скажу?

– Все…

– Я – глава Инквизиции. Мое имя давно