Смерть современных героев - Эдуард Лимонов

* * *

Галант проснулся от стука в дверь.

— Месье! Месье!

Ошеломленный самим фактом того, что заснул, Галант вскочил. Открыл дверь.

— Месье Деклерк? Через час мы будем в Париже… Зачем же так шутить, месье. Мы с напарником все утро искали американский паспорт. Я уже думал, я потерял его. Держите.

Проводник вручил Галанту паспорт и, неодобрительно покачав головой, ушел дальше по вагону.

На Лионском вокзале, ожидая, когда освободится телефон-автомат, он чувствовал себя героем банального полицейского фильма. Настороженная криминальная реальность, непрошеная, окружала его, и он, не имея личного опыта, ориентировался в ней теперь с помощью киноклише. Презираемое им синема насадило, оказывается, в его память несколько возможных решений. На рю Алезиа нельзя появляться ни в коем случае. Там его уже наверняка ждут. В половине фильмов героя арестовывали, когда он, беззаботно позванивая ключами, являлся chez soi.[36]Самым умным было бы сейчас ехать прямым путем в аэропорт Шарля де Голля и лететь в Соединенные Штаты. Но с паспортом Жан-Кристофа Деклерка его неминуемо арестуют. При выезде из Франции или по прибытии в Соединенные Штаты. Слишком велика разница в типе лица, вопиюще заостренный подбородок и эти проклятые девять сантиметров роста! Одно дело секьюрити в поезде, пересекающем домашнюю итало-французскую границу, доверенное обыкновенно лишь инстинкту проводника, другое — аэропорт, где в каждом садящемся в самолет видят потенциального террориста и хай-джакера. Пойти в свое посольство и получить паспорт? Но не арестуют ли его прямо в посольстве за убийство Фионы Ивенс и Виктора-колумбийца? Каким образом они узнают, ведь он не предъявлял паспорт в отеле?.. Комната была снята по «их» паспортам…

Поверх панорамы внутренностей Лионского вокзала он увидел два «их» тела. Авокадовые волосы, плащ… Как растерзанное зеленое смятое растение лежала мисс Ивенс — уместно-зеленая в слабо-зеленом гарнитуре отеля. И Виктор, так следивший за своими щеками…

Их видели всех троих Беннеты. Но Беннеты уехали из отеля на день ранее и, вероятнее всего, покинули Венецию. А если нет? Такое преступление, как двойное убийство мужчины и женщины в отеле, попадет во все итальянские газеты, и Беннеты, если они еще в Италии, узнают о нем, опознают отель и трупы и… захотят помочь правосудию. Такие положительные молодые люди, как Беннеты, несомненно захотят помочь. Однако Беннеты, кажется, не знают итальянского. Несколько фраз, умеют объясниться в кафе, но не до такой степени, чтобы приобретать итальянские газеты. «Гералд трибюн»? Нет. «Гералд» обыкновенно избегает такого рода информации. Бизнес, финансы, мировая политика — всегда да, но не криминальная хроника… Разумеется, «Гералд» напишет об убийстве кого-нибудь калибра Альдо Моро, подробно и на много колонок, но Виктор Карденас и Фиона Ивенс… Мужчину всегда в таких случаях выдвигают вперед. Наверняка газеты будут писать прежде всего о нем, будут пытаться разгадать загадку его личности. Все это приведет их в Париж. Но кто может знать, что Фиона Ивенс и Виктор-колумбиец посетили день рождения американца? Неизвестного никому за пределами американского окололитературного коммюнити в Париже некоего Галанта?.. Черный парень, позвонивший, наверное, всем своим знакомым, отошел наконец от телефона. Трубка оказалась противно-горячей, и от мембраны воняло табачным дымом. Галант набрал номер.

Голос Ронни, сонный и невероятно мирный, промычал:

— Yes!

— My God! Ты все еще спишь, Ронни?..

— Ага, пропавший… Ты где шляешься?

— Love story. — Галант постарался прозвучать сухо. — Меня никто не искал?

— Я тебя искал. Ты свалил на нас с Джессикой Жирардона и предоставил нам самую грязную часть работы. Я ослеп от корректуры…

— Успокойся и привыкни. Отныне тебе придется обходиться без меня. Я лечу в Штаты.

— Когда?! И как же «Модерн-эйдж»? Что я, по-твоему, должен делать? Почему ты не предупредил заранее…

— Как можно предупредить о лав-стори заранее? Пока. Объявляют посадку. Я напишу тебе из Штатов или позвоню.

— Но, Джон!

Ронни застонал даже, но Галант неумолимо нажал на рычаг. И вздохнул. Хорошо бы спуститься в метро и заявиться к Ронни на рю дю Тампль и рассказать ему и Джессике о Венеции, об истории, происшедшей с ним. Чтобы часть тревоги всосалась в них и вместе они бы переработали тревогу в безобидную оптимистическую энергию. Джессика приготовила бы ланч, и он остался бы у них ночевать. Он готов был уже вновь набрать номер телефона Ронни, но увидел, что со стороны касс Больших Линий вышли четверо жандармов в пилотках, с митральезами, и не спеша двинулись через вокзал, разглядывая толпу.

Галант набрал второй номер. Длиннее парижского, номер начинался с шестнадцати. Ему пришлось долго ждать, пока далеко, в другом конце Франции, наконец взяли трубку.

— Лиз? Ты можешь вытерпеть меня неделю? Я так устал от Парижа…

Она сказала, что может вытерпеть его и две недели. Он сел в метро и поехал на вокзал дю Норд.

Месяц он прожил в Нормандии на старой ферме. В последнюю неделю он дважды звонил Ронни Кобальту, делая вид, что звонит из Штатов. Обиженный Ронни все же согласился съездить на рю Алезиа и, когда Галант позвонил ему через несколько дней вторично, сообщил обеспокоенно, что хозяйка через консьержку просила его или возобновить плату за квартиру, или освободить помещение.

— …Я не ожидал от тебя такого легкомыслия, — заключил Ронни. — Между прочим, мы закончили номер, и я отправил его в типографию…

— Поздравляю, — сказал Галант, удовлетворенный тем, что, помимо закономерного недовольства хозяйки, экстраординарных сведений с рю Алезиа не поступило, — искренне поздравляю… Ай эм сорри…

Они помолчали.

— Я оставил твое имя в журнале… Ты по-прежнему эдитор-ан-шеф. Я подумал, что, может быть, ты еще решишь возвратиться.

— Прилечу через несколько дней, — сказал Галант.

— Здорово! — закричал Ронни. — Приезжай. Есть очень интересные материалы. Сделаем блестящий четвертый номер.

Опустив трубку, Галант долго думал о друге, глядя в окно на вечнозеленые кусты, ограждающие ферму Лиз от дороги. Темные и сухие, неостриженные кусты эти напоминали ему волосы Фионы Ивенс…

Апартмент на рю Алезиа показался ему чужим. Он подумал, что, может быть, он привыкнет. Несмотря на разведку, произведенную по его просьбе ничего не подозревающим Ронни, первые часы и дни он ждал, что его арестуют или… второе предположение казалось ему столь же вероятным, как и первое, убьют. Так же, как убили Виктора и Фиону.

Никто не пришел. Он позвонил хозяйке и сказал, что отправил ей чек. Сказал, что был вынужден срочно улететь в Штаты. Что опасно заболел его отец, но, слава Богу, поправился. Хозяйка сказала, что знает его как «справедливого гарсона», что она рада, что отец Джона выкарабкался, и пусть все опять будет как прежде.