Ведьме в космосе не место - Анна Бруша

— Долгий ритуал, — сказал он, в голосе чувствовалась усмешка.

Я погрустнела. Предположение, что мой хозяин далеко не дурак, подтверждалось. Отвечать не стала, только вскинула подбородок.

Нарочито медленно мужчина поднялся и двинулся ко мне. Глядя мне прямо в глаза, он протянул платье. Не ожидая подвоха, я взяла одежду, но он сжал ткань в кулаке. Машинально я дернула платье на себя. На это и был расчет: отвлекшись, я больше не придерживала полотенце, и Ворон легко освободил меня от него, потянув за край. Теперь ему ничто не мешало меня рассматривать. Взгляд очень темных глаз скользил по груди, прошелся по животу, спустился ниже. Этот взгляд был ощутим почти так же, как прикосновение. Обжигал. Клеймил, заявляя права. В нем была уверенность собственника. А еще в нем читалось слишком откровенное желание.

К щекам прилила краска. Я попыталась закрыться, но он перехватил руку.

— Отпусти, — четко сказала я, при этом решительно дергая платье на себя.

Услышала смешок.

Платье он выпустил, и тут же жесткая, шершавая ладонь легла на мне грудь. Он внимательно следил за моей реакцией.

— Отпусти, — повторила я.

— Зачем? — последовал обескураживающий вопрос.

Он приблизился вплотную, прижимая меня к стене своим телом.

— Нельзя, — четко сказала я.

Глаза напротив смеялись.

— Ты захочешь, — сообщил он, тщательно подбирая слова.

Да, этот мужчина самоуверен. С такой первобытной дикостью и брутальностью я не сталкивалась никогда в жизни. Но он расчетлив…

— Не смогу колдовать, не смогу помочь твоему другу. Так что выбирай, — нажала я на единственный доступный мне рычаг.

Ворон очень долго смотрел на меня.

— Врешь, — заявил он.

Я спокойно смотрела на него. Это был вызов: ну, давай, рискни. Что для тебя важнее? Мне казалось, грохот моего сердца слышен на улице.

Ворон отстранился. Принял решение.

— Смотришь, — он щелкнул пальцами, — как… хочешь укусить.

— Если ты хочешь, чтобы я спасла твоего друга. Мне нужно подготовиться. Я должна быть одна и думать, — гнула я свое. — Сегодня я должна быть одна.

— Сегодня я прощать твое вранье, — сообщил Ворон. — Будешь говорить со мной. Я вспоминать общий, — припечатал он.

Но я поняла: временно опасность миновала.

Он отвел меня в комнату с решеткой и прочной дверью. Я вздохнула с облегчением, когда она закрылась. Но первая мысль, которая у меня возникла: а снял бы Ворон маску, если бы принял другое решение?

Полночи я просидела над коробкой, размышляя над своими дальнейшими действиями. Как ни странно, в этом хламе нашлась одна колдовская вещь: на самом дне лежал маленький металлический цилиндр, покрытый настоящими знаками, связывающими силу. Это был своего рода накопитель. Он был полон, но открывать его я пока не стала: мало ли, что там хранится. Колдовская вещица перекочевала из коробки в карман моего нового платья.

Я перебирала цветные стеклышки. План постепенно начал складываться, и отсутствие настоящих артефактов ничего не меняло. В конце концов, ленивый человек — это тот, кто не делает вид, что работает. Нужно использовать что есть.

На полу черной свечкой я начертила все знаки, которые могла вспомнить, выбирала самые эффектные. Думаю, моя преподавательница, строгая Герма Воск могла бы мной гордиться. Уж насколько я всегда считала черчение пережитком старины, но вот же, пригодилось. Я всегда предпочитала распечатать модель любого знака, если она требовалась, и не заморачиваться.

Стеклышки я красиво разложила на полу. В углу соорудила что-то вроде небольшого алтаря. Кусок хлеба, оставшийся от ужина, который мне просунули на подносе через окошко в двери, я тоже использовала.

Я сделала все, чтобы комната приобрела оккультный вид. От антуража разило колдовством. У суеверного человека легко могли бы сдать нервы, а у скептика возникло бы желание показать меня специалисту, который помогает импульсам в мозгу работать правильно.

Но я решила, что в этом деле лучше больше…

Поспать мне удалось всего несколько часов. Меня разбудил яркий свет, который пробивался в окно. Судя по моим ощущениям, сутки на этой планете были какими-то короткими. Хотя точно утверждать не берусь. Возможно, время неслось с такой скоростью из-за адреналина в моей крови. И это были первые сутки здесь, которые я провела в сознательном состоянии. Меня не опоили и не продали. А это уже достижение.

Надеясь, что время еще раннее, я взялась за бубен. Пусть Ворон прочувствует побочный эффект колдовства, тем более что музыкальностью я никогда не отличалась. Но этот недостаток я компенсировала рвением.

Я неистово стучала в бубен, когда дверь в мою относительно комфортную камеру отворилась, и влетел Ворон собственной персоной. Он был в маске, но без развевающихся черных одежд. Обычные штаны и футболка выпадали из образа. На шее болтался всего один амулет. Зато удалось рассмотреть, что руки у него сильные и жилистые, загорелые.

Ничуть не смутившись таким резким вторжением, я неторопливо отложила бубен. И посмотрела на «хозяина».

— Пора, — вместо приветствия сказала я.

Втайне я надеялась, что мне удалось произвести впечатление: растрепанные волосы разметались по плечам, под глазами залегли тени от недостатка сна. В общем, ведьма самая настоящая.

Он вздохнул, подавив раздражение, и внимательно рассмотрел мои художественные упражнения, удостоив алтарь особенного внимания.

— Хочешь принести… это… жертву? — спросил Ворон.

— Пока рано об этом говорить, — со значением произнесла я.

А сама внутренне содрогнулась. Похоже, здесь ведьмы практикуют жертвоприношения, и тот камень, на котором я лежала в момент совершения сделки, для этого и предназначен. Хотя от ведьмы, которая готова продать другую ведьму, можно ожидать и еще чего похуже.

Пока мы шли к дому старика, я думала о том, что же произошло с этой планетой. Куда смотрит мировая общественность? Это же варварство чистой воды. Удивительно, что Коперник отсюда. Я ощутила тревогу за него. Хотя о плохом думать не хотелось.

Несмотря на раннее утро, старик не спал. Он еще больше осунулся и выглядел очень плохо. Губы посинели, его бил озноб. Но все равно, когда он увидел меня, глаза его гневно блеснули.

Ворон обронил несколько коротких фраз, больше смахивающих на команды, а потом обернулся ко мне.

— Я оставлять тебя. Вернусь вечером. Не убегать. Найду. Лечи, — он приблизился ко мне вплотную и очень убедительно добавил, прошептав на ухо, чтобы старик не услышал: — Если что-то не так. Очень плохие последствия.

Я кивнула.

— Как вас зовут? — обратилась я к старику.