Позывной «Мандалорец» - Александр Олегович Анин

разбирается с штанами, чтоб быстрее сходить в туалет и снова два ножа и теперь уже и топор устремились в полёт.

Начало светать и лагерь был разбужен воплем возницы, который проснувшись разглядел трёх глазую морду в паре метров от себя. На вопль подпрыгнули все кто мог.

— Ну что ты орёшь, как маму потерял. Бледную погань в дохлом виде не видал? — попытался успокоить парня Лёня, но тот убежал с такой скоростью, что и стрела не догонит.

— Ну, и кто будет моими санями управлять? — промелькнула мысль в голове.

* * *

— Брат, что там за крики? — спросил сладко потягивающийся купец.

— Да, наверное, кто-то из возниц на трупы нежити в лагере наступил, вот и орут с перепугу.

— А откуда трупы нежити у нас в лагере?

— Ты сам обещал Мандалорцу денег за нежить. Вот он и старается. Я сам ночью, когда через труп второй раз сопкнулся чуть в штаны не наложил. — сказал зевая Ефим, — а сейчас смешно.

— Ты, так и будешь лежа лежать или всё же со мной пройдёшься?

— Ну, пойдём, раз один боишься…

— Острый ты на язычок стал, Ефим…

— Это ты ещё мандалорца не слышал. Вот у кого язык острый.

— Рассказывай.

— Я когда ночью через труп нежити на него упал он мне рассказал как её добыл. Так я потом уснуть от смеха не мог.

— И?

— Говорит, до ветру пошёл, а нежить вызвалась ему струю подержать. Пришлось зарЭзать.

Купец хрюкнул смешком и одним рывком поставил брата на ноги за ворот тулупа.

— Пойдём.

Трупы нежити обступила толпа возниц и воинов охраны.

— Хозяину дорогу дайте! — Выкрикнул Ефим. — И делом займитесь. Нам в дорогу надо, день то короткий.

Мандалорец не тратя время забрасывал свою подстилку из сена обратно на сани. Рядом красовалась почти невидимая на снегу кучка из пяти трупов нежити. Чага хозяйским взглядом осмотрел застывшие тела.

— Ефим, головы отсеките и в мешок. Ну ты понял.

— Прохор, слыхал.

— Сейчас в точности исполню.

— Мандалорец, пойдём к нашему костру взвар пить. Хочу послушать твой сказ, как ты их столько набить умудрился.

* * *

— Так значит, кони встревожились — подвёл черту Чага.

— Да. Чуют они их как-то.

— Чуют они, а видишь то их ты! Иди ко мне на постоянную службу.

— Не, Чага, извини, но в Городке я жить не хочу.

— А чем плох Городок?

— Да охрана там меня в город пускать не хотела, а когда узнали, что память у меня потеряна, так и вовсе дурнем назвали и насмех прилюдно подняли. Как будто отсутствие памяти и отсутствие ума это одно и тоже. Насилу упросил еды продать.

— Мда, войнам наместника рты заткнуть у нас не выйдет. А жаль. Нам твои умения ох как бы сгадились.

— Догадываюсь. А что там с оплатой за нежить?

— Дам по серебряному за каждую голову и ещё князь столько же добавит.

— Это хорошо, а возницу моего никто не видел, а то с испугу он удрал куда-то, а нам же ехать.

— Прохор, найдите этого отважного парня. — распорядился Ефим, а Чага продолжил.

— Деньги по прибытию в столицу выдам. Всё равно вместе к великому князю идти придётся. Чую, что нужен ты ему будешь. А теперь в путь.

* * *

Через четверть часа караван вышел на тракт и скрепя оглоблями и всхрапывая конями отправился в дальнейший путь.

Зимний день не позволял ночевать в деревнях, а до столицы было ещё восемь ночёвок и сани, на которых ехал Лёня вместо съеденного конями сена заполнились мешками с отсечёными головами нежити. Чага уже не знал радоваться ему или плакать, поскольку семьдесят один серебряный он должен был выплатить Мандалорцу, а это были очень большие деньги. С другой стороны он не потерял не одного человека за весь путь и была вероятность, что на обратном пути они успеют проскачить до появления новых её отрядов. Так, что Чага стиснул зубы и решил честно расплатится с Мандалорцем.

Глава 16

Черновик!

— Ну вот и столица Руси матушки нашей, стольный град Краснокаменск! — Торжественно объявил Чага на въезде в ворота столицы.

— Чага, а почему Краснокаменск, если все дома известью белёные. — спросил у него Лёня.

— Красная — это ж красивая. Не ужели не понятно?

— Понятно конечно, но ведь можно было краску в побелку добавить.

Чага пожал плечами и обоз двинулся к постоялому двору.

Столица была обнесена высокой крепостной стеной. Улицы позволяли разминутся паре возов и ещё для пеших место оставалось Дома были разной длинны, но в два этажа и многие с прозрачными окнами.

— Богатый город. — высказал своё мнение Лёня.

— А то! Ты знаешь, какие тут цены? Втрое к нашим. По этому жить лучше у нас, а торговать тут. — ответил купец.

— А дома тут дорогие?

— Дорогие. От двух сотен золотом.

— А сколько серебренных в золотом?

— Сто.

— Дорого для нас.

— Ну, для тебя сейчас всё дорого. Когда своей земли и дома нет, то дорого всё.

Остановился Лёня в комнате на восемь человек за которую пришлось заплатить серебренный за три дня постоя. Чага рассчитался с ним честь по чести, и на завтра они должны были вместе отправится в кремль великих князей, где у них должны были принять головы нежити и облагодетельствовать деньгами и вниманием.

Кормили на постоялом дворе весьма просто но сытно, можно было ещё успеть пройтись по лавкам, но в день приезда все предпочли просто поесть и отлежаться с дороги.

* * *

Встав с рассветом Мандалорец дождался купца с братом и они, втроём, отправились в кремль. Места в санях было мало, но кое как доехали и купец переговорил с гриднями князя снова примостился в санях и показал брату куда править. Головы у них принимал по счёту бородатый дед, который аж крякнул от количества и велел ждать. Вернулся он не один, а в сопровождении порученца от казначея, который выдал им за всё семь золотых монет и заставил поставить подпись в бумаге о получении. Три золотых перекочевали к Леониду, а четыре осталось у Чаги.

— Щедро платит князь за нечисть. — заметил Лёня.

— Да, я тоже не ожидал, но мы же не в обиде на него за щедрость?

— Конечно нет.

— Всё, друг Мандалорец, на этом наши обоюдные обязательства окончены и дальше наши пути к сожалению, расходятся. Но спасибо, что помог сохранить людей.

— И вам спасибо за помощь, а то ещё не известно как бы всё обернулось.

Мужчины пожали друг другу руки и на