Требуются отдыхающие - Ирина Мясникова

На этой самой мысли Люська вдруг почувствовала чью-то руку у себя на бедре, она чисто рефлекторно ударила локтем в кого-то позади себя и развернулась, чтобы нанести окончательный удар кулаком в морду. На площадке, согнувшись пополам, стоял Сергеев и хватал ртом воздух. Люська рассмеялась. Миллионер хренов, придурок ненормальный. Тоже мне, владелец заводов, газет, пароходов!

– Кто же это к женщине, воспитанной при Советах, так подкрадывается? У меня реакция автоматическая, могли бы еще и в глаз получить, – сказала она, доставая из пачки новую сигарету. Предыдущая отлетела в сторону во время военных действий и лежала на полу, отмеченная Люськиной красной губной помадой.

– Ну, Люсинда! – прохрипел Сергеев, поднимая сигарету. Он сунул ее в пепельницу и уселся на подоконник. Люське ничего не оставалось, как стоять перед ним.

– Ничего если я тут посижу? – поинтересовался он у Люськи. – Я теперь по вашей милости ранен, мне можно. А хотите, садитесь рядом?

Сергеев похлопал по подоконнику рядом с собой.

– Слушаю вас внимательно, Петр Васильевич, вы ж по делу, наверное, поговорить хотели. Не иначе, – строго заметила Люська, игнорируя его предложение. Она закурила новую сигарету и выпустила дым в противоположную от Петюнечки сторону, хотя соблазн дунуть дымом ему в лицо был очень велик. Но, как правильно сказала Разумовская, Люська была девушкой воспитанной, из интеллигентной семьи.

– Откуда вы знаете, что я Васильевич? – на лице Сергеева было написано неподдельное удивление.

– Здравствуйте, приехали! – в свою очередь удивилась Люська. – Я что, по-вашему, блондинка из телевизора? Я вообще-то бизнесом давно занимаюсь и прежде, чем к вам сюда на работу наниматься, сведения собрала, кто вы такой за человек, нет ли за вами разных делишек нехороших.

– И как?

– Что как? Вы сами разве не знаете?

– Я про себя все знаю, не знаю только, что про меня можно нарыть из посторонних источников.

– О! Так вам я теперь и сказала, пусть будет небольшая интрига.

– Все вы женщины …. – Сергеев устало потер лоб.

– Кто? Сволочи – это мужики, а тетеньки, наверное, суки или того хуже лица легкого поведения?

– Точно. Именно этого поведения, – согласился Сергеев.

– Как же вам дамочки-то насолили? Неужели все именно этого поведения попадались?

– Поведение – полбеды! Основная беда – это ваша продажность, извиняюсь, склонность к проституции, потому как мы завсегда, так или иначе, вам платим!

– Кто же это вы? Поясните, пожалуйста.

– Мы, лица мужского пола.

– Ага! Только эти лица, я вам скажу, почему-то у меня и моих приятельниц все норовят чего-нибудь оттяпать. Может, я на женщину не похожа вовсе? – при этих словах Люська кокетливо поправила пиджачок. Это у нее получилось совершенно автоматически, ведь, чего-чего, а кокетничать с Петюнечкой Люська ни минуты не собиралась.

– Еще как похожа! Неужели прямо так и оттяпать? И всю жизнь только такие сволочи вам и попадались? – в словах Сергеева сквозило неподдельное удивление.

Ага, небось думал, что она порхает, как настоящая блондинка, от одного богатого дядьки к другому, ни в чем не зная отказа.

– Нет. Врать не буду. Один был нормальный. Мотоцикл мне даже подарил. Марки бэмэвэ, да вы видели. Только нормальные около меня почему-то надолго не задерживаются, – печально заметила Люська, вспомнив Гвоздева.

– Значит, тот, который чего-то дарит, тот нормальный?

– Знаете, я только к сорока годам начала понимать, что мужчины и женщины – это совершенно разные люди и не только физиологически, а прежде всего психологически. В них природой заложены абсолютно противоположные, но при этом хорошо дополняющие друг друга, функции. Поэтому женщина по своей природе не должна биться на амбразуре за кусок хлеба, как я и мои подруги. Да, чего там, как большинство женщин нашей страны. Женщина должна вести дом и воспитывать детей, вернее не должна, она для этого создана, а мужчина уже ….

– За все это обязан платить! – перебил Люськину мысль Сергеев.

– Нет, не обязан. Если он хочет иметь такой дом, он его обеспечивает. Он, как раз, создан в первую очередь именно для этого. Но когда дом обеспечивает женщина, да еще убирает за мужчиной раскиданные носки, сама привинчивает карнизы, вкручивает лампочки и орудует вантузом, то это явление противоестественное. Кстати то, что вы охотниц за состоятельными дядьками, стремящихся сесть к ним на шею и чего-нибудь оттяпать, называете проститутками, то это в корне неверно!

– Почему это?

– Вот скажите, чем проститутка отличается от шпалоукладчицы?

– Всем?

– Ответ неверный. Проститутка от шпалоукладчицы отличается исключительно прической и наличием маникюра. Ведь каждая делает, что умеет. Как вы говорите, торгует собой. Но исключительно с целью собственного выживания. Они заключают контракт с работодателем. Мол, за такие-то деньги, я сделаю для тебя то-то и то-то! Честно? Честно! А вот Мальвина с ангельским лицом и губками бантиком, которая насосом выкачивает из папика бабосики, и при этом спит со своим тренером по фитнесу, ни минуты не проститутка.

– А кто же?

– Это суровый воспитатель в этом самом папике его мужского начала. Контракт она не заключала, ничего ему не обещала. Она просто забирает его деньги, ничего не давая взамен. И будет делать это до тех пор, пока папик не перестанет бросаться на Мальвин, и не задумается, чего он хочет все-таки от женщины получить. То есть, я вам, Петр Васильевич, пытаюсь объяснить, что не все то плохо, что честно. Даже если это называется страшным словом проституция.

– Но папик-то бросается на Мальвин, потому что хочет получить красоту и молодость.

– А что Мальвина разве дает ему свою красоту? Красоту она дает тренеру по фитнесу. Так что по всему выходит, что никакая она не проститутка. Это вы ей комплимент сделали. Но с Мальвиной-то пример совсем простой. Вы поглядите кругом, сколько вполне приличных мужиков живут далеко не с Мальвинами, а со злобными и страшными мегерами, которые даже в молодом возрасте на колхозниц похожи. Они в лучшем случае кормят своего папика полуфабрикатами, да еще сверлят ему мозг какими-то бесконечными претензиями. Папик в большинстве случаев платит за пустоту. Понимаете? Они ему ничего не дают, кроме пустоты! И, тут мы с вами подходим к выводу, что причина не в плохих женщинах, а в самом папике! Это он себе таких выбирает. Не тех, которые хотят с ним строить семью и дом, а каких-то совсем других. Тех, которые просто хотят шубу, Мерседес и какаву с чаем. А с другой стороны сюжета находятся красивые, самодостаточные, добрые, работящие и несчастные женщины. Они тоже хотят шубу и Мерседес, только сами вынуждены на них зарабатывать. Опять же, потому что выбрали себе не того парня. Тоже пустоту себе отыскали. Он не хочет обеспечивать тот дом и семью, которую эти женщины ему предлагают. Просто зеркальная проблема. Одни платят за пустоту, а другие за пустоту отдаются!