Дело о сонном моските - Эрл Стенли Гарднер

Оставленный людьми костер выглядел здесь совершеннонеуместным, таким же нелепым, как шумное веселье во время казни.

– Брр! – нарушила молчание Делла. – Ажмурашки по коже.

Мейсон открыл дверь машины.

– А, это вы! – раздался знакомый медлительныйголос футах в пятидесяти от него. – Все в порядке, это адвокат.

Лагерь мгновенно ожил. В освещенный круг вышел на костыляхдоктор Кенуорд, красно-коричневое пламя костра выхватило из темноты стройнуюфигурку Велмы Старлер, и только потом из черных зарослей пустынногоможжевельника появился Солти Бауэрс.

– Осторожность не помешает, – пояснил он, –особенно сейчас. Лучшей мишени, чем сидящие у костра люди, не придумаешь.Заметили вашу машину и решили поостеречься. Что случилось? Есть новости?

– Никаких новостей. Просто мы решили спрятаться навремя. Найдется место еще для двух путников?

Солти улыбнулся и широко раскинул руки:

– Сколько угодно. Присаживайтесь к костру. Я приготовлючай.

– У нас машина загружена походным снаряжением.

– Потом разгрузим. Посидите немного.

Они подошли к костру. Мейсон и Делла пожали руки доктору имедсестре и расположились поближе к огню. Солти достал откуда-то закопченныйэмалированный кофейник, налил в него воду из канистры и поставил на огонь.

– Этот кофейник я использую только для чая, –пояснил он. – Для кофе у меня есть еще один. Надеюсь, вы понимаете, мистерМейсон, что я ни от кого не убегаю, просто люди в городе не всегда отдают себеотчет, какие чувства человек может испытывать к своему деловому партнеру.Смерть Бэннинга была тяжким ударом для меня, а люди хотят только говорить, говорить,говорить о ней. Я вдруг почувствовал, что больше не могу без пустыни. Такбывает: человек чего-то хочет, но не может понять, что именно, потом до негодоносится запах жареного бекона и кофе, и он понимает, что просто голоден.

– А я, – вступил в разговор доктор Кенуорд, –решил, что мне совершенно необходимо нормально отдохнуть. Велма обо всемдоговорилась с Солти. Я благодарен ему за то, что он взял меня с собой.

– Мы на участке Бэннинга Кларка? – спросил Мейсон.

– Уже да, – ответил Солти, потом взглянул на часыи уточнил: – Участок перейдет в его собственность в полночь. Именно в полночьистекает срок действия опциона.

– Но они еще могут воспользоваться своим правом дополуночи, – сказал Мейсон.

– Могут, – сухо подтвердил Солти.

– Я хочу сообщить вам нечто касающееся убийства, –вдруг сказал Кенуорд. – Чтобы потом, если вы не возражаете, уже некасаться этой темы.

– Лично меня, – сказал Солти, – этоустраивает.

– Что именно вы собираетесь сообщить нам? –поинтересовался Мейсон.

– Хотя я и не являюсь доверенным лицомполицейских… – начал Кенуорд. – Согласно их теории, как мне кажется,кто-то стрелял в меня, приняв за Бэннинга Кларка.

– Мне тоже так показалось, – сказал Мейсон. –Хотя полиция доверяет мне не больше, чем вам.

– Такой вывод очевиден. Я находился именно в том месте,где мог находиться Бэннинг Кларк, если бы он не уехал в пустыню. В лунном светея выглядел лишь спящим человеком, закутанным в одеяло, и убийца, если он незнал об отъезде Кларка, легко мог принять меня за него.

Мейсон кивнул.

– Но я не мог не задуматься, так ли все было на самомделе, – продолжал доктор.

– Вы полагаете, что кто-то пытался убить вас, зная, ктовы такой? – спросил Мейсон.

– Возможно.

– Мотив?

Доктор Кенуорд чуть помедлил с ответом.

– Говорите, – поторопил Мейсон. – Мотивомможет быть только определенная информация, которой вы располагаете. Что это заинформация?

– Я не собирался углубляться в эту тему.

– Мы уже достаточно углубились, доктор. Я полагаю,информация касается какого-либо медицинского аспекта дела об отравлении, идумаю, что все присутствующие здесь, включая вас самого, заинтересованы в том,чтобы вы поделились своими знаниями.

– Вы и так почти обо всем догадались, – рассмеялсядоктор Кенуорд. – Я, как требовал того порядок, оставил часть содержимогожелудков после первого отравления. Если вы помните, в том случае мышьяк былобнаружен в солонке, которой пользовались исключительно Брэдиссоны.

– И что же вы нашли в образцах содержимогожелудков? – поинтересовался Мейсон.

– Результаты анализа пришли, когда я уже собиралсяуезжать из города. Мне сообщили о них по телефону. Заключение гласит, что вжелудках не выявлено ни малейшего признака мышьяка.

– Чем же можно объяснить появление симптомовотравления? – спросил Мейсон.

– Очевидно, приемом рвотного корня.

– С какой целью?

– Для получения симптомов отравления мышьяком.

– Для чего, доктор?

– Я думаю, этот вопрос следует адресовать вам, –сухо заметил Кенуорд. – Я же излагаю голые медицинские факты.

– Чем можно в таком случае объяснить металлическийпривкус во рту, судороги и общее болезненное состояние?

– Я очень тщательно расспросил обо всем Велму. Вполневероятно, она сама предположила наличие таких симптомов. Я задал ей конкретныйвопрос, не спрашивала ли она пациентов, заподозрив отравление мышьяком, неиспытывают ли те судороги, боль в желудке, жжение и металлический привкус ворту. Сейчас она не может вспомнить точно, задавала ли она подобный вопрос, илипациенты сами рассказали ей о наличии таких симптомов.

– Вы придаете этому такое большое значение? –спросил Мейсон.

– Огромное. Если человек серьезно заболевает,появляются симптомы депрессии, большой восприимчивости к внушению, иногда –истерии. В таких обстоятельствах человек, чувствующий некоторые симптомы,характерные для данного заболевания, узнав о других, начинает испытывать и их.

– Вы уверены в том, что в солонке был мышьяк?

– Абсолютно. Его наличие подтверждается анализом.

– Почему же он там оказался?

– И этот вопрос нужно адресовать скорее вам, чем мне.Впрочем, есть две версии. В соответствии с первой, мышьяк в солонку былподсыпан человеком, который знал, что Брэдиссоны страдают заболеванием,симптомы которого схожи с симптомами отравления мышьяком, и с какой-то цельюрешил придать этому заболеванию попытку отравления.

– А в соответствии со второй?

– Кто-то действительно пытался отравить Брэдиссонов. Яддолжен был быть принят на следующий день, но по какому-то необъяснимомусовпадению они потребили рвотный корень в количестве, достаточном для того,чтобы развились симптомы, схожие с симптомами отравления.