Рождество с тобой - Клаудия Бургоа

— Например, на ночь? — заикается она. — Потому что я все равно остаюсь. Мы обещали Перри. Помнишь?

Я тяжело сглатываю и просто говорю:

— Знаю, это слишком рано, но я люблю тебя. Где-то между твоей машиной, врезавшейся в мой внедорожник, этим милым нарядом с единорогом и днями, которые мы провели вместе, я влюбился в тебя.

Она вскакивает с дивана и смотрит на меня.

— Это… безумие.

— Возможно, — соглашаюсь с ней. — Все между нами происходило слишком быстро. Я понимаю, как это выглядит со стороны. Есть такое поверье, что влюбленность приходит со временем. Но любовь нельзя загнать в рамки. Она бывает разного размера и разного темпа, поражает тогда, когда ты меньше всего этого ожидаешь.

— Я люблю тебя, и, наверное, это не самая удачная попытка, но я хочу предложить тебе провести всю жизнь в Винтер Велли.

В ее глазах мелькает паника, а тишина между нами становится оглушительной.

— Нет. Этого не может быть, — говорит она дрожащим голосом. — Ты путаешь время, проведенное нами вместе, с… это не любовь.

Она тяжело дышит, расхаживая по комнате. Я многое хочу ей сказать. Мы можем все уладить — это часть моего следующего выступления, но я молчу, пока она все переваривает. Возможно, я слишком рано это сделал? Кольцо в кармане может согласится со мной. Так сказала Элиза, когда передавала его мне.

— Оно великолепно, и она его полюбит, но еще слишком рано.

Она останавливается передо мной. Ее карамельные глаза смотрят на меня, и она качает головой.

— Это всего лишь интрижка. Никто не влюбляется за неделю. Я провела годы со Стэном и… — она снова начинает мерить шагами комнату. — Ты бросишь меня через пару лет, когда поймешь, что я не то, что тебе нужно. Каков план? Я останусь и… что?

— Я хочу, чтобы ты стала частью нашей семьи, — отвечаю я. — Я предлагаю тебе свое сердце, все, что у меня есть, включая Перри. Да, понимаю, у тебя были неудачные отношения. У меня был брак, от которого остался прекрасный ребенок, и страх, который заставлял меня держать людей на расстоянии и не доверять никому. Или, наверное, это я не хотел никого впускать, пока ты не приехала, потому что у нас есть связь. Возможно, я ждал твоего появления. Единственное, о чем прошу, — это чтобы ты совершила, наконец, прыжок веры.

— Хочешь, чтобы я перевернула свою жизнь, потому что ты… влюбился?

— Одри, это нечто большее, — возражаю я.

— Ты не можешь говорить, что это любовь, — настаивает она. — У меня есть работа, жизнь и будущее в Лос-Анджелесе. Ты хочешь, чтобы я бросила все ради первого встречного?

— Я… ты сама недавно сказала, что тебе нравится этот город, — напомнил я ей. — Ты сказала, что можешь поработать над гостиницей. Мне нравятся твои идеи, и я хочу нанять тебя, чтобы сделать все возможное. Будущее этого места в твоих руках.

Она хмурится.

— Подожди, что значит «тебе нравятся мои идеи»? — Ее руки опускаются на бедра, а взгляд сменяется от страдания к замешательству.

— Мы — владельцы гостиницы, — признаюсь я. — Девичья фамилия мамы — Анна Бет Грант, и она никогда не меняла документы на свое новое имя. Мы не хотим продавать это место. Оно принадлежит нам на протяжении многих поколений, и…

— И ты не мог сказать мне об этом, когда мы встретились? — Теперь она в ярости.

— Это сложно. — Слова звучат слабо. — Вы не единственная крупная гостиничная сеть, желающая заполучить эту гостиницу. Люди годами пытались найти маму.

— Единственная причина, по которой я здесь, — это выяснить, кому она принадлежит, — шепчет она. — Я могу просто сообщить это Авроре, и дело с концом. Я не хочу терять свою работу. Мне нравится то, чем я занимаюсь. Я много трудилась для этого, и потерять ее из-за того, что тебе захотелось поиздеваться надо мной, недопустимо.

— Все не так, Одри, — возражаю я. — Ты любишь то, что делаешь, но не свою работу. Видела бы ты, какой у тебя стресс, когда тебе звонит начальница или когда ты работаешь.

— Жизнь полна стрессов. Это естественно.

— Это не естественно. — Я провожу рукой по волосам. — Я понимаю, что во время работы бывают стрессовые моменты, но твоя жизнь не должна проходить в постоянном стрессе. Я предлагаю работу, на которую ты наклеила ярлык несбыточной мечты — жизнь с нами. Взаимная любовь. Семья.

Если я выкладываю карты на стол, то должен признаться ей во всем. Я достаю кольцо из кармана.

Она задыхается, когда я раскрываю руку, и смотрит на кольцо с солитером, лежащее на моей ладони.

— Нет, — шепчет она, качая головой и бросая на меня взгляд, средний между гневом и печалью. — Я не могу. Ты солгал мне. Я рискую потерять работу и не хочу переезжать в город, где никому не могу доверять.

— Все было не так, — отчаянно заверяю ее. — Мы просто пытались сохранить все, как есть. Я понимаю, почему ты хочешь убежать, но прошу тебя подумать перед уездом. Именно ты заставила меня понять, что я не могу прятаться до конца своих дней, потому что боюсь жить. Я делаю это, потому что верю в нас.

Она направляется в мою спальню собирать вещи.

— Одри, — произношу я ее имя почти в отчаянии. Я разрываюсь. Боюсь, что она попрощается и больше никогда не свяжется со мной… с нами. Но я должен верить своей интуиции, как советовала мама. Да, она надежна, но в прошлом она подводила меня и не раз. Поэтому я снова прошу. За себя, за нее, за нас. — Останься со мной. Давай напишем историю, в которой будет много горячего шоколада, снежинок и тихих ночей.

— Нет, — говорит она. — Этот город прекрасен, но мне здесь не место. Я не могу тебе доверять.

Глава 30

Одри

О чем он думал?

Я задаю себе этот вопрос с тех пор, как собрала свои вещи в чемодан, добежала до гаража Моргана, где нашла свою арендованную машину с ключом под козырьком в идеальном состоянии, и проехала весь путь через Юту.

Я не могла думать о перелете. И никак не могла сидеть в аэропорту, не имея ничего, кроме времени на обдумывание всего, что произошло.

Вместо этого я выбрала машину, что, возможно, было еще хуже.

Я думала, что мне нужно постоянно двигаться. Я думала… ну, не знаю, о чем.

Кроме того, они все лжецы.

Ладно, Перри — нет. Но остальные? Не было ни одной