Огненное сердце - Светлана Катеринкина

валуна я разглядел ребёнка, который сидел на корточках, понурив голову. Это был Агыр. Мальчик сидел и горько плакал, думая, что его никто не видит. Мне была известно причина его горя. Она была известна всем. Но что можно было сделать? Мёртвые не возвращаются на нашу грешную землю.

— Эй, Агыр, — вкратчиво сказал я, обнимая мальчика за плечи, — мужчины не должны плакать.

Я знал, что это самое идиотское утешение, какое только можно выдумать, но опыта общения с детьми у меня почти не было и я пытался говорить с Агыром, как со взрослым человеком.

— Это я виноват, — всхлипнул мальчик, — я не послушал маму и ринулся в бой…если бы я этого не сделал, маме не пришлось бы меня спасать…

— Мы этого не знаем, Агыр, — мягко сказал я, — возможно, твоя мать всё равно погибла бы…каждый уходит в предназначенное ему время…и ты не виноват, ты вёл себя, как мужчина, как храбрый ахар.

Ребёнок перестал всхлипывать и вдруг прильнул ко мне своим тщедушным тельцем. Я гладил его по жёстким спутанным волосам и сам еле сдерживал слёзы, вспоминая добрую Лиману. Так нас и нашла Илона, вышедшая на поиски исчезнувшего подопечного. Девушка вздрогнула, увидев меня. Глаза её широко распахнулись. Илона хотела уйти, но я остановил её.

— Не торопись уходить, Илона, — попросил я, — вот Агыр, которого ты, вероятно, ищешь. Мне же пора, не буду мешать вам устраиваться на ночлег…

Я не знал что ещё сказать, молчала и Илона. Мы стояли друг на против друга и не смели шевельнуться. Наконец, призвав всю свою храбрость, я попытался взять девушку за руку.

— Не надо, Хизар, — красавица отпрянула от меня, увлекая за собой мальчика, — не надо…

Мне оставалось только растерянно пожать плечами и убраться прочь. В тот момент одиночество грызло моё сердце. Да, среди верных мне воинов я был как никогда одинок.

Утро разлило над Степью тусклый свет. Земля, покрытая тонким слоем выпавшего ночью снега, казалась угрюмой и пустынной. Эта мрачность сочеталась с разъедающей тоской, поразившей мою душу. Но, как сказал Одноглазый, правитель не должен давать волю чувствам. Не должен. Теперь жизнь моя подчинялась строгим правилам. И не только действия, но и малейшие движения души, малейшие стремления сердца. Я был чего-то не должен или, наоборот, что-то должен. Такие понятия, как «хочу» или «не хочу» навсегда остались в прошлом. И всё же я хотел. Хотел, чтобы Илона открыла мне своё сердце, чтобы она верила мне, а не боялась.

Двинулись в путь. Напряжение чувствовалось в каждом взгляде, в каждом шёпоте, в каждом движении, ведь мы приближались к Амбухату, единственному крупному городу, построенному нашим народом. Разумеется великие ханы уже знают о нашем приближении. Оставалось только гадать, что они предпримут: вышлют ли нам на встречу войско или предпочтут обороняться за городскими стенами. Первый вариант был желаннее. В этом случае нам удалось бы уничтожить много воинов Амбухата. А если они засядут в городе, как в крепости, задача усложнится. Однако это не должно нас останавливать.

Наконец через несколько часов по полудню впереди показались городские стены. Мы приближались. Казалось, что город вымер. Ворота были закрыты, снующие туда-сюда торговцы исчезли, на башнях не видно было людей.

— Похоже, что великие ханы заняли выжидательную позицию, — хмыкнул здоровяк Гурик.

— Да… — задумчиво протянул Одноглазый, — штурмовать придётся.

— Мы изначально знали, что так может быть, — сказал я, — стены, правда, высоковаты…

— Высоковаты стены! — хохотнул Джек Скиталец. — Видел бы ты стены западных городов! Вот там стены так стены, а тут одно посмешище!

— Хочешь сказать, что на Западе города лучше защищены? — спросил я, посмотрев на Джека в упор.

Он ни чуть не смутился.

— Да, Хизар, — ответил Джек, — ахары — славный народ, но города вы строить явно не умеете. Стены западных городов гораздо выше и сработаны они из камня, а не из навоза. Ты запросто сможешь призвать свой огонь и сжечь стены Амбухата.

— Сжечь город? Ни за что! — возмутился я.

— Я сказал, что ты можешь сжечь только стены, — возразил Джек.

— Но пожар перекинется и на здания, — продолжал спорить я.

— А ты контролируй огонь, — парировал Джек, — ты же человек с огненным сердцем. Что тебе стоит управлять пламенем?

Я задумался. Управлять огнём я, конечно, мог, но это было в бою при атаках противника. И то сказать я не мог использовать пламя, когда враг и соратник находились слишком близко друг к другу. Ведь огонь мог поразить не только противника, но и преданного мне воина. Тогда мне приходилось браться за меч. Смогу ли я сделать так, чтобы огонь уничтожил только стены, а пламя при этом не перекинулось бы на городские строения?

— Скиталец прав, Хизар, — Одноглазый положил мне руку на плечо, — ты должен попытаться.

— Хорошо, — произнёс я после недолгого раздумья, — но прежде отправим послов в город. Предложим ханам сдаться.

Неудержимый смех Скитальца огласил Степь. Воины тревожно переводили взгляд то на меня, то на Джека. Я не мог проглотить эту обиду, это явное проявления неуважения ко мне.

— Смеёшься надо мной, Джек? — почти как змея, прошипел я.

— Да брось, Хизар! — сквозь хохот проговорил насмешник. — Сам подумай, не глупо ли со стороны великих ханов добровольно отдавать свою власть?

— Не глупо, коли они хотят жить! — грозно произнёс я. — А не глупо ли тебе смеяться надо мной?

— Только не надо мне угрожать, человек с огненным сердцем, — Скиталец сделался серьёзным, — я волен смеяться над кем захочу, если услышу глупость. Отправишь послов, впустую потеряешь время.

— И всё же долг обязывает меня прежде попытаться решить дело миром, — нахмурился я, — там, за городскими стенами не только наши враги, но и наши друзья, жаждущие освобождения от гнёта.

— Ах да, я и забыл, что ты играешь в благородного героя, — кривая ухмылка вновь появилась на лице Джека. Этого стерпеть уже было невозможно. Я кинулся на Джека и схватил его за горло. Цепкие мои пальцы почувствовали жар, поднимавшийся из глубин моего существа.

— Что же ты меня шутом выставляешь! — заорал я, сотрясая противника, как мешок с просом. Джек попытался разжать мои пальцы. Лицо его покраснело, глаза выпучились.

— Хизар, стой! — послышался голос Одноглазого.

Я усилием воли заставил себя разжать пальцы и отшвырнул Скитальца на землю. Тот закашлялся, держась за горло и тяжело глотая воздух.

— Приготовить послов для переговоров, — отдал я приказ и поспешил заняться этим вопросом, не обращая внимания на Джека, хотя ярость бурлила во мне.

Через пару часов группа посланников была сформирована. Она состояла из пяти воинов, руководил которыми наш великан Гурик.