7 ночей с врагом - Лавли Рос

Я только киваю. Мы так и не стали близки. Я не понимала его действий, а он не давил. И я знала, что рано или поздно это произойдет. Кто-то из них выиграет.

— Почему ты сообщаешь мне об этом?

— Потому что не я его убил, Карина, и потому что за год многое изменилось.

— Правда?

— Да.

— И что же?

— Стас переписал на меня всё своё состояние.

За год изменилось слишком многое, я не в силах понять это сразу. Я сижу в машине, в которую усадил меня Дитмар, и слушаю его слова. Он говорит об отце, повторяя некоторые фразы по два раза, но мне все равно трудно усвоить их. Кажется, он намекает, что он с братом отошел в сторону, решив выждать, и мой отец за это время сцепился с другим серьезным игроком. Новую войну отец не вытянул и, когда понял это, обратился к Дитмару.

— Стоп! — я выставляю ладонь, чтобы Дитмар остановился. — Ты мой опекун что ли? Отец отдал тебе деньги, как будто я несовершеннолетняя и не могу распоряжаться ими сама?

Я медленно вдыхаю воздух в легкие, заставляя себя не нервничать.

— Стас оставил очень большие деньги, — бросает Дитмар. — Он побоялся, что ты не справишься…

— С богатством?

— Да. И с лживыми помощниками. Как думаешь, через сколько секунд на тебя слетелись мошенники и парни с крутым нравом, узнав, что ты наследница павшей империи. Кто-то бы попытался тебя обмануть, кто-то припугнуть, кто-то бы тупо взял свое силой.

— Оу, прости. Значит ты не опекун, а мой защитник. Юридический и силовой.

Дитмар с рычащим выдохом откидывается на спинку из светлой кожи, он отворачивается к окну и сдавливает пальцы в жестком капкане, переплетая их до хруста. Он представлял нашу встречу иначе? Я должна была его расцеловать и с придыханием сообщить, что мечтала увидеть его своим финансовым доверителем?

Он идиот?

— Почему ты? — задаю вопрос, тоже отворачиваясь к окну. — Не помню, чтобы мой отец доверял тебе.

— Я же говорю Карина, многое поменялось. И у него не осталось вариантов лучше.

Или дело в том, что я довольно быстро пришла в себя в Италии. Да, я плакала и страдала, как страдают влюбленные глупые девочки, но не так, как страдают женщины, прошедшие через реальное насилие. Я знаю, что отец следил за мной, получал отчеты, что и как со мной за границей, он в любом случае понял, что я не лгала, когда сказала добрые слова о Дитмаре. Что он относился ко мне как к принцессе в плену.

Как к ненужной ему принцессе, если быть точнее.

— У тебя каникулы на следующей неделе…

— Уже всё узнал, — фырчу. — Быстро, Дитмар.

— Это не было сложно, и я теперь должен знать, что происходит в твоей жизни.

— Да? А не пошел бы ты к черту!

Я хватаюсь за ручку дверцы, но та оказывается заблокирована.

— Мне плевать на деньги! Подавись ими! Я не буду жить по твоим правилам и надеяться, что ты останешься доволен и подпишешь мне чек! — я снова дергаю ручку. — Открой! Сейчас же!

— Я слова не сказал о правилах, — рычит Дитмар.

Он оборачивается ко мне и рывком протягивает ладонь, обхватывая мое запястье и заставляя отпустить ручку. По всем рецепторам бьют воспоминания, ужасно и бессердечно, я чувствую его запах, его тепло и его близость, которая путает мысли. Мне приходится со злостью встряхнуть головой, чтобы не поплыть слабовольной идиоткой рядом с сильным самцом. Нет! Я не буду слабой рядом с ним! Хватит!

— А что тогда? — я в ответ рычу ему в лицо. — Зачем узнал о каникулах? Уже составил расписание для меня?

— Тебе нужно прилететь в Россию.

— Составил, — я киваю с грустной улыбкой, я оказалась права на его счет, но от этого никакой радости. — Сейчас и правила появятся, я уверена.

— Это в твоих же интересах. Тебе нужно подписать все необходимые документы…

— Привези их сюда.

— Твой отец умер, Карина. Его тело мне тоже сюда привезти?

Он дергает меня, не рассчитав силу, из-за чего я практически падаю под него. Дыхание сбивается к черту и я на эмоциях царапаю его запястье, оставляя красные бороздки.

— Я буду рядом, пока всё не уляжется. Твой отец отдал мне свои клубы, чтобы я приглядел за тобой и проследил, чтобы его наследство осталось именно тебе.

— Клубы, — я прикрываю глаза от усталости. — Меня снова продали.

— Считай как хочешь, — Дитмар заводится короткой вспышкой, но вдруг откатывает назад.

Словно, наконец, замечает, что выкрутил меня в неудобную позу и вовсю пользуется своим преимуществом в силе. Он успокаивается, чертыхаясь сквозь сжатые губы.

— Когда-нибудь я научусь быть хладнокровным рядом с тобой, — произносит он вполголоса.

— У тебя был целый год, чтобы потренироваться.

— Я сам думал, что всё прошло, — Дитмар поправляет черный пиджак красивым военным жестом. — Но ты ведьма, Карина.

— Поэтому так легко отдал меня?

Черт!

Зря я это. Меньше всего я хотела вываливать на него свои обиды, я не хочу, чтобы он знал, что я до сих пор не отпустила то, что случилось год назад. То, как он позволил своему брату все решить за нас и не попытался ничего исправить. Я ведь ждала его первое время… Отгоняла надежды, но по вечерам часто представляла, как он приезжает ко мне, находит верные слова, объясняя свои поступки так, что мне остается только простить и расцеловать его. Я так мечтала об этом, проваливалась в эти глупые грезы как в сон и засыпала, думая о нем.

О предателе.

— А ты была моя? — Дитмар режет воздух холодным голосом. — Отдать можно только свое.

Дитмар

Она стала только красивей. Расцвела и напиталась уверенностью, как солнечными лучами. Карина и раньше дерзила ему, но то была дерзость от безысходности, она делала вид, что сильнее, чем есть, а сейчас она не шутила. Она на самом деле была готова отказаться от денег и уйти, от нее веяло решительностью. И ей это безумно шло, Дитмар делал усилие, чтобы отвести глаза от ее красивого лица.

Год назад он видел ее другой — потерянной и хрупкой, она пыталась скрывать это и жалась к нему, как к сильному. Ему было хорошо с ней и, кажется, даже больше, чем просто хорошо… Да, блять! К черту! Дитмар оборвал себя, чтобы не копаться в прошлом. Какая разница, что было год назад?

Он тогда принял позицию брата и согласился, что с отцом ей будет лучше. Он и сам так считал, а когда убедился, что Стас на самом деле убил Леонида собственными руками, отомстив за унижения дочери, не осталось сомнений. Потом он узнал, что отец отправил ее в Италию учиться, и выдохнул, что не ошибся. Отец даст ей нормальную здоровую жизнь, а не это дерьмо с перестрелками, погонями и страхом за свою жизнь.