Чемодан. Вокзал. Обойма - Кирилл Казанцев

– Ни хрена им он уже не сделает. Они просто от страха мечутся. Лес недалеко, спрячутся. А «тракторист» туда не сунется. Так что делать нам там нечего, – деловито заявил Алиев.

Самое время было подсчитывать свои потери. На месте побоища оставалось человек тридцать из всей партии рабочих. К удивлению Андрея, все оказались живы. А вот переломанных рук, ребер, ключиц хватало. И он пока не мог понять, почему так произошло. Напавшие на сонных гастарбайтеров погромщики могли размозжить своими страшными самодельными бейсбольными битами десятки голов, но не сделали этого, хотя имели полную возможность. Действовали они слаженно, как спецподразделение, привыкшее подчиняться воле командира. Вывод напрашивался сам – кто-то отдал им приказ именно калечить работяг, но не убивать.

Те, кто пострадал меньше, помогали подниматься товарищам с земли, оказывали друг другу первую помощь. Бинтов, конечно же, не было, если не считать тех, что нашлись в аптечке у водителя автобуса и отыскались в выведенном из строя внедорожнике. Вместо антисептика использовали водку из бутылки, которую пожертвовал из собственных запасов Ларин.

Понемногу возвращались и те, кто убежал – больше напуганные, чем пострадавшие. Но все равно человек десять не досчитались. Они то ли боялись возвращаться, то ли заблудились в лесу. Не отыскался и Сафаров. Андрей даже специально пару раз осторожно спросил о нем у гастарбайтеров. Никто его во время побоища не видел. Возможно, ему удалось улизнуть в самом начале бойни. И теперь он сидел где-то в кустах у леса – прятался.

Худощавый сварщик тут же понял, что от него требуется, стал звать – наконец, Сафаров боязливо отозвался с чердака, куда успел забраться, лишь только в сарай вкатились пылающие рулоны соломы.

– Да ты полный идиот, – сказал Ларин, помогая Сафарову спуститься с балки.

При этом он делал вид, что между ними ничего не произошло, будто бы и не было событий на мусорной свалке. Причем делал это так убедительно, что даже сам Рахмон стал сомневаться – а тот ли человек перед ним, которого он мельком видел ночью на родине?

– Если бы горящие рулоны не выкатили, сгорел бы ты живьем. Так что считай – в рубашке родился, – Ларин даже похлопал Сафарова по плечу.

– Почему в рубашке? – удивился мусульманин.

– Просто у нас, русских, так говорят о счастливчиках. Наверное, жить долго будешь.

– Надеюсь, – тихо и боязливо отозвался Сафаров.

Тангол ни во что не вмешивался, никому не помогал. Ведь он являлся просто случайным участником событий, не его это были люди, не ему за них отвечать.

– Думаю, тот уродец из внедорожника уже поговорить с нами хочет, – предположил Ларин, обращаясь к Алиеву. – Ты его сильно впечатлил. В твоем присутствии у него скорее язык развяжется. Поможешь?

– Время есть. Могу и помочь, – сдержанно ответил гигант.

«Татаро-монгол» все же был упрямым. Возле машины его не оказалось.

– Я же говорил – связать надо, – Ларин не мог себе простить, что послушался Алиева и не «стреножил» пленного.

– С выбитой чашечкой далеко не уползет, – Тангол пригляделся к примятой траве.

Беглец нашелся метрах в двадцати от машины – лишь столько он сумел проползти с поврежденной ногой. И теперь лежал лицом вниз, дыша тяжело и хрипло. Андрей схватил его за воротник, приподнял и заглянул в глаза. Алиев стоял в сторонке, напоминая своим видом «татаро-монголу», что если не станет говорить, то он продолжит избиение.

– Зачем напал на моих людей? Кто тебя прислал? – спросил Ларин. – Второй раз спрашивать не стану. Просто скажу своим мужикам, чтобы подошли сюда и не забыли прихватить ваши дубины.

«Татаро-монгол» испуганно заморгал и что-то затараторил: сбивчиво, боязливо. Ларин не понял ни слова. Этот язык он слышал впервые.

– Я же тебе сказал – второй раз не спрашиваю.

– Он по-русски не понимает, – убежденно произнес Тангол. – Они все между собой на родном языке словами перебрасывались. Из соседней республики они. Ведь наши, – он кивнул на гастарбайтеров, – на фарси говорят. А эти – на тюркском.

– И что теперь с ним делать? – искренне огорчился Ларин. – Может, кто-то из работяг перевести сможет?

– Я сам смогу. Как-то пришлось там годик прожить, – сдержанно проинформировал Ларина Тангол. – Дай-ка я им займусь. Тебе надо знать, кто их прислал, кто дал приказ покалечить твоих людей?

Андрей кивнул. Тангол присел на корточки перед «татаро-монголом». Тот затравленно смотрел на него и постанывал.

Допрос оказался недолгим. Ларин хоть и вслушивался в него, но из всех знакомых слов прозвучало лишь одно – «трактор». Но Андрею показалось, что в самом начале Алиев сказал что-то вроде: если он оторвал руль у машины, то с такой же легкостью оторвет допрашиваемому и голову. Во всяком случае, «татаро-монгол» отвечал на вопросы бойко и без задержек.

Наконец Тангол выпустил воротник пленника из своих цепких пальцев, и тот упал лицом в траву.

– Знает он не слишком много. И думаю, не врет. Жить-то каждому хочется, – обратился Алиев к Ларину. – Обычный боевик-наемник из такой же фирмы, как «Гермес». Только принадлежит она нашим восточным соседям по карте. Им приказали напасть на вас ночью и покалечить как можно больше людей. Именно покалечить, а не убить. А зачем? Он не знает, не его это дело. Сказали бы всех вырезать – вырезали б без сомнений.

Андрей наморщил лоб. Казавшееся на первый взгляд бессмысленным побоище, произошедшее в ночи, приобретало вполне определенный смысл. Если людей калечили, значит, не хотели, чтобы они приступили к работе на стройке. Вот такой расклад. И, как уже понимал Ларин, конкурентам Хайдарова из соседней республики просто нужно было перехватить заказ, поставить на стройку, где он уже побывал, своих гастарбайтеров. В памяти всплыли запечатанные бумажными полосками с гербовыми печатями двери бытовок. Что ж, могли и милицию подкупить.

Додумать мысль Андрей не успел: в кармане куртки «татаро-монгола» зазуммерил мобильник. А ведь посреди ночи просто так звонить не станут. Без сомнения, это был звонок от скрывшихся боевиков, которые недосчитались своего товарища и теперь хотели узнать о его судьбе. Ларин выругался про себя. Языка он не знал, а потому и не мог проконтролировать, что ответит пленник. Приходилось полагаться на Тангола, хотя назвать его соратником Андрей не мог. Но выхода не было. Пленник лежал, таращился на Алиева с Лариным и не решался вынуть телефон из кармана.

– Пусть скажет, что машина в лесу забуксовала. Мол, сам выедет и помогать ему не надо. А утром в городе своих найдет, – сказал Андрей.

– Попробуем, – отозвался Тангол и склонился над «татаро-монголом».

Мобильник в кармане еще раз тренькнул и смолк.

– Черт, – выругался Ларин, вытаскивая замолчавшую телефонную трубку.

Тем временем Алиев втолковывал пленнику, что ему следует говорить. Тот трусливо молчал и мотал головой. Андрей отыскал в списке пропущенных звонков последний, вдавил клавишу и поднес телефон к уху пленника. Тот часто закивал – мол, сделаю все, как просили, можете не сомневаться, только в живых оставьте.