Самое чёрное сердце - Анна Змеевская

— Ваше бесконечное доверие к Киро привело её к кризису, — отчеканил я ледяным тоном.

— К излишней агрессии, к психозу и постоянному стрессу. К уверенности в собственной неуязвимости. И как бы вам всем ни хотелось, чтобы делами с участием сидхе занималась только Киро, она их не вытянет. Физически и морально. Согласись, Алек, отследить клятый букет мы вполне можем без её помощи. Его ведь прислали по эту сторону Сида?

— По эту, — хмуро согласился он, не найдясь с возражениями. — Только Киро уже отследила и указала в письме…

— Сазерленд, я это письмо когда-нибудь увижу вообще?

— Обижаете, сэр! Переслал ещё до того, как пошёл к вам на съедение.

Да чтоб вас так и эдак, маршал барсик! С этого и следовало начать.

Нетерпеливо щёлкнув по иконке инфопочты, я открыл пересланное сообщение.

«Чувак, всё очень плохо, — писала Киро в обычном своём духе. — Клятая икебана составлена в мою честь. (И нет, я не польщена.) Флорист покупает мне букетики в цветочной мастерской на углу Лейлин и Килдар.

Белый мужчина, двадцать-двадцать пять, высокий, каштановые волосы и светлые глаза, без отличительных черт. (Гламор, ставлю все свои кактусы.) Абонентский номер на имя Лоренс Макадамс. (Прикинь, этот ленивый ублюдок даже на анаграмму не расщедрился!)

Удостоверение ему наверняка справил Салазар Тэйн, так что можешь сразу идти к нему. Он сольёт истинное имя флориста. Если заартачится, напомни ушлому засранцу МОЁ имя

— и запоёт птиченькой…»

— Салазар Тэйн? — произнёс я чуть изумлённо.

— Вот уж имечко — обнять и плакать, — фыркнул Алек, сложив руки на груди. — Найти его обладателя явно будет нетрудно.

— Даже искать не придётся.

— Ты его знаешь?

— О да.

Салазара Тэйна, любящего своё имечко примерно так же, как моя мама — всех Асторнов разом, я знаю уже добрых двадцать лет. Познакомились мы в одном из вампирских баров, ещё в столице. Тэйн, вообразивший себя то ли народным мстителем, то ли частным детективом, пытался выследить вампира, перегрызающего глотки ребятам, что предпочитали свой пол. Я тогда только стал ликвидатором, он — ушёл из секретного правительственного отдела военной разведки. Как я узнал позже — поимел там немалые проблемы с психикой и зарёкся связываться со службой на благо родины. Но быть героем всё ещё хотел, видимо, пытаясь хоть так отмыть кровь со своих рук. А потом и вовсе заделался почти пацифистом, убравшись в родной Алькасар — торговать законными и не очень зельями… и подделывать документы тоже.

В общем, мастер на все руки. Умный, имеющий определённые связи и уйму талантов — от причинения тяжких телесных до изготовления дурманящих зелий.

Припомнив недобрым словом своего приятеля, обладающего поразительным талантом затевать сомнительные делишки, я вернулся к презанятному чтиву. Во всех смыслах презанятному. От самого факта существования — в почте Алека, не в моей (как будто мне мало их с Киро обнимашек на каждом шагу, чтоб его в кота!), до содержания. Прочёл бы раньше — сорвал бы на Сазерленде чуть меньше злости. Или больше, учитывая масштабы проблемы.

Будучи в прямой связи с грёбаным маньяком убийцей, тащиться невесть куда по его указке! И это та девица, что ежедневно осуждает наивных дурочек, верящих в сказочных рыцарей-фейри!

«…я думаю, это подменыш. Как вычислить его человеческую личину — пока в душе не разумею, но она почти наверняка как-то связана с Флоренс. Возможно, стоит поискать сирот из Чертога среди её ровесников.

Букетов было два. Первый пришёл за день до убийства, я решила, это от Виктора. Подпись на карточке была про нашу икебану, но тогда я не могла этого знать. Второй сегодня нашла у себя в гараже. С приглашением прогуляться до Авалона.

Я ЗНАЮ, КАКОЕ ЛИЦО ТЫ СЕЙЧАС СДЕЛАЛ, АЛЕК-ЧИН! Но я на 100 % уверена, что там будет подсказка. Очередная. Флорист не хочет мне вредить, он хочет моего внимания. (И тут я уже могу сказать, что это не мужчина моей мечты.)

Про букеты: Амариллисы сорта Гвар Брэйт, вычурные цитатки — всё это отсылка к милому фейскому фольклору. “Алая книга”, повесть “Самое чёрное сердце”. Книжку оставлю рядом с веником, хотя толку от неё не будет. Второй труп пока не жди — без меня сукин сын не начнёт».

— Собирайся, — велел я, едва дочитав.

Алек вопросительно вздёрнул бровь. Но поднялся, внимательно глядя, как я снимаю с вешалки пальто. Могу поклясться, будь он сейчас в кошачьем облике — непременно бы недовольно размахивал хвостом.

— Куда?

— К Тэйну. И не приведи Хаос тебе назвать его по имени.

Интересно, почему всякие сомнительные с точки зрения закона личности выбирают для своих делишек самые примечательные дома в округе? Отдалённые, да, но примечательные.

Даже на первый взгляд дом Тэйна — то ещё убежище для сказочной злой колдуньи. Увитый плющом, с резными деревянными ставнями, стоящий на самом краю парка, плавно переходящего в лес. Со старой деревянной вывеской, на которой небрежно зачищено наждачкой прежнее название и выжжено простое «Лавка зелий Тэйна». И с глухим забором, за которым имеется сад-огород с небольшой плантацией всяких травок, о назначении и действии которых мне лучше не знать. Подвал в этом доме тоже найдётся — большой, с множеством полок, стеллажей, склянок, старых книг. А за массивным дубовым шкафом — ещё и небольшая кладовка с оружием. Разносторонний человек этот Салазар Тэйн.

Правда, на злую колдунью ничуть не похож. Скорее, на наёмника-мордоворота, которому впору участвовать в боях без правил. Ну или служить в спецназе, пугая террористов одним своим видом. Нет, не рожей — объективно Тэйн вполне красив. Живой взгляд, прямой нос, мужественная челюсть и эдакая цивилизованная небритость. К которой удачно прилагаются внушительные бицепсы, широкие плечи и высокий рост. Я сам не по мужской красе, но девушкам такие брутальные типы обычно нравятся.

Когда мы вошли, Тэйн расставлял на многочисленных полках банки с крайне подозрительным содержимым. Повернулся, впрочем, тут же, едва заслышав звон колокольчика, что висит над дверью.

— Люциан? Какими ветрами? — поинтересовался он. Скосил взгляд вниз, откуда раздалось сердитое шипение, и словно бы только после этого заметил Алека, маячащего за моей спиной. — Ещё и с приятелем?

— Не кофе пить пришёл, — признался я. — Это Алек, он тоже охотник.

Тэйн спустился с небольшой стремянки, подошёл к высокой витрине. С приветствием, однако, не преуспел: на столешницу запрыгнула кошка вэйданской породы — длинноногая, длиннохвостая, светло-коричневая, с чёрными отметинами на лапах и морде. Она прошлась по витрине, зашипела снова, после чего уселась прямо напротив меня и подозрительно уставилась своими ярко-голубыми глазами.

— У меня его и нет, — пожал плечами Тэйн. — Виски?

— Пожалуй.