Золото небесных королей - Андрей Геннадьевич Демидов

герцоги лангобардов, занявших теперь почти всю Италию, включая византийские территории, ослабленные войнами с готами, уже согласились с папой Римским и приняли для вида католическое христианство, то их мелкие нобили цепляются за арианскую веру предков, как если бы это было вопросом жизни и смерти. Хорваты, нападающие с востока на ромейское население лангобардских владений, вообще были язычниками, но это не мешало им год за годом опустошать плодородные земли бывших византийских областей. Видимо обычность Иисуса согревала простые и грубые души германцев, вера в то, что Иисус был тварью божьей, как они, и почитание его как своего вождя, они ценили выше его запредельной божественности. Стоя по щиколотку в грязи, Абрам, кланялся всем проходящим воинам свирепого вида, и со многими даже перебрасывались приветствиями, пожеланиями удачи в игре в кости или в гадании. Его знакомые были одеты так пёстро, что нетрудно было догадаться о грабительском происхождении всей этой клетчатой франкской, полосатой галльской, шёлковой византийской и льняной славянской ткани, итальянских калигул на толстой подошве, аварских сапог из тонкой кожи, византийских шапок и алеманских колпаков с меховой оторочкой. Оружие их не отличалось разнообразием. Кроме большого ножа с костяной рукояткой, кроме копий с широким наконечником и топоров, трудно было увидеть с ними что-то другое. Доспехов тоже на них не было никаких, что могло быть объяснено их нахождением в своём лагере. Несмотря на всю эту суету, еврейский торговец успел поведать своим новым друзьям о гонениях на евреев в королевстве франков, где всех поставщиков, распорядителей, писцов и банкиров короля, майордомов и нобилей велено было выгнать. Тех же евреев, кто не желал принимать христианскую веру, заставляли выезжать за пределы поместий и городов, и селиться отдельно. Как можно безопасно жить вне городских стен, никто даже и думать не желал, настолько все хотели зла несчастным. И ничего, кроме того, чтобы давать деньги в рост, чего запрещало христианство своим последователям, или того, чтобы торговать старым хламом, евреям теперь в Италии не разрешали. Одна радость — осенняя ярмарка около Парижа, учреждённая Дагобером, дала возможность на остатках товаров разъезжающихся по дома купцов, создать какое-то подобие манны небесной для несчастных изгоев. Войны доброго короля Дагобера на всех направлениях, с басками, фризами, саксами, славянами и аварами, всегда даёт немало военной добычи, нуждающейся в распределении, ибо воинам нужны монеты на вино и женщин, а горожанам нужны съестные продукты, а селянам ткани, мебель и железные вещи, и всех их объединяют еврейские кочующие кибитки, где есть всё это.

Распрощавшись с Абрамом, пытавшимся напоследок продать книжнику сто листов афинского пергамента, Рагдай, Креп и Ладри отправились к палатке одного из командиров отряда из Фриульского герцогства.

Несколько совершенно пьяных воинов в дорогих одеждах из парчи и переливающегося шёлка, в золотых украшениях, спали в обнимку вокруг стола с объедками и кувшинами, перед большим шатром из расшитой красной материи. Рядом с ними, удерживая друг друга вертикально, стояли в связке знамёна, флажки и копья. Они были украшены не ясно видимыми изображениями и девизами. Тут же располагались несколько повозок с дощатыми колёсами, с кожаными палатками-навесам на них. Рядом с ними стояли тихо лошади, громоздились открытые и нет бочонки с пивом, вином, рыбой и капустой. Внутри повозок мерцали светильники, кто-то шевелился, шептался, тихо плакал ребёнок. Рядом бродили тощие охотничьи собаки, засовывая узкие морды везде, где можно было найти какие-нибудь кости или куски кожи от жаркого. Перед входом в шатёр стояло под наклоном на раме большое бронзовое зеркало, служащее для направления внутрь солнечного света днём, чтобы освещать внутренность шатра, во избежание возгорания огня факелов, спёртости воздуха и копоти. Перед зеркалом, опираясь на свои копья стояли несколько длиннобородых воинов в просторных рубахах, штанах из полосатой ткани, подвязанных у щиколоток, чтобы они не пачкались в грязи, в разноцветных итальянских плащах с византийским орнаментом. Лица их было сонные и равнодушные. Они негромко переругались между собой, упоминая бога Водина и Иисуса Христа. Дальше всё пространство лагеря пропадало в тенях и мерцающих всполохах костров и факелов. Увидев троих людей, похожих на постоянно шныряющих в лагере торговцев, воины равнодушно отвернулись, продолжая беседу.

— Не желают добрые господа купить прекрасную книгу комментариев к Ветхому завету? — спросил их Ладри, — ценнейшая вещь.

— Знаешь, красивый мальчик, будь ты один, я бы знал, что нам с тобой делать, — ответил один из них, скользнув взглядом по юному и красивому лицу Ладри, — а в книге только для глупцов услада.

Другие лангобарды даже не повернулись при этом. Креп, прижимая под плащом меч к бедру, указал на вход в шатёр, откуда слышались голоса. Отодвинув пыльный полог, он пропустил вперёд Рагдая и Ладри. Книгу в дорогом переплёте, украшенном перламутровыми орнаментами, самоцветными камнями и золотой нитью, Рагдай держал перед собой, как бы объясняя этим цель своего появления. При слабом свете масляного бронзового светильника в виде греческого рожка, они едва разглядели за столом грузного пожилого человека в остроконечной меховой шапке, мантии из расшитой шёлковой ткани на голом теле, и в золотых украшениях с головы до ног. Золотые цепи, ладанки и медальоны, браслеты, кольца, пояс и перевязь меча, нити орнамента и пряжки мантии — всё было из золота и мерцало колдовским образом. Чаши, кувшины и блюда с остатками трапезы на столе тоже были из золота. Вдобавок они были украшены стеклом, эмалью, самоцветными камнями и чеканкой. На полу вдоль стенок палатки спали вповалку множество людей в доспехах и без, храпя и ворочаясь во сне. В основном это были взрослые мужчины. Но были тут и молодые женщины и молодые мальчики в дорогих нарядах из шёлка и лент. Несколько собак спали между ними, изредка приподнимая морды и втягивая ноздрями дымный воздух ворвавшийся снаружи.

— Мы хотим продать редкую книгу, прекрасный господин, — сказал Ладри, испуганно оглядываясь в темноте, — она прекрасна и ценна.

— В этой стране вшивых голодранцев все книги редкие, — ответил хриплым голосом человек в мантии, — здесь местность варваров-славян, воров и налётчиков, и ничего кроме подлости здесь не произрастает со времён Атиллы.

— Может, мы мешаем, мой господин, тогда мы пойдём дальше, — сказал Рагдай, понимая, что тот германский язык, что употребляет лангобард, похож на много раз слышанный им в Константинополе от наёмников императорской гвардии, и он даже писал на нём письма по просьбе тех солдат, приправленные красивыми латинскими выражениями и чернильными завитками, — не будем мешать.

— Никуда вы не пойдёте, — возразил лангобард, — а книгу отдадите мне за так, потому, что я не был бы богат, если бы платил