Похищение строптивой - Хелен Смолетт

– Значит, мне предначертано судьбой быть похотливым пиратом, а тебе – предметом моих вожделений.

Рывком притянув к себе Бланш, Уил прижал ее к своему горячему телу и впился в ее губы. Мидл провел ладонями по контуру обнаженного тела Бланш, затем прильнул губами к ее груди.

– Я хочу тебя, Бланш, – то ли простонал, то ли прорычал он. – И я намерен взять тебя, такова судьба.

Как бы скрепляя печатью свои слова, Уил приник к ее губам. Его язык начал свое безудержное странствие во влажных глубинах ее рта. Бланш чувствовала, что еще немного, и она сама запылает в огне страсти. Жадные руки Уила неистово ласкали ее тело. Она знала: Уил хочет ее, но придет время, и это желание исчезнет. «Помни об этом», – твердил Бланш внутренний голос.

– Нет… пожалуйста, – слабеющими руками Бланш попыталась оттолкнуть его от себя.

– Ты хочешь меня так же, как и я тебя, – настаивал он, покрывая поцелуями шею Бланш, в то время как его опытные руки освобождали ее от одежды.

– Прошу тебя, не надо, – едва вымолвила она внезапно осипшим голосом.

Уил поднял голову и посмотрел Бланш в глаза.

– Тогда откажись от меня, прогони прочь! Скажи, что не хочешь, чтобы я любил тебя, и я тут же перестану.

Отказаться от него?! Прогнать?! Нет, это было выше ее сил! Она страстно желала его ласк и объятий, но вместе с тем ей хотелось большего. Бланш мечтала заполучить Уила Мидла всего, без остатка. Ей было нужно не только его тело, но и его душа. Она хотела остаться с Уилом навсегда.

Уил медленно опустил Бланш на койку и накрыл жарким покрывалом своего желания. Его руки и губы окончательно сломили ее волю. Она поддалась искушению вновь испытать наслаждение и, сгорая от возбуждения, раскрылась ему навстречу. Ласки Уила довели Бланш до исступления, и она сама не заметила, как начала отвечать ему. Вскоре не только он горел страстью: они оба дарили и получали.

Уил осыпал горячими поцелуями лицо и шею Бланш, называл ее своей женщиной, своей любовью. Ее сердце с упоительным восторгом вбирало в себя эти волшебные слова, и Бланш отзывалась на них сладостным стоном.

Их страсть разгоралась все сильнее и сильнее. В жарком сплетении тел они стремились одновременно достичь вершины наслаждения, и это им удалось. Узы любви связали их на всю жизнь, хотя сами они еще до конца не постигли этого. Отдышавшись, Бланш трепетно прижалась к Уилу. Чувствуя во всем теле сладкую истому, она облизнула пересохшие губы и прошептала:

– Волшебно, восхитительно, потрясающе…

Уил не спешил разъединять их тела и, повернувшись на бок, увлек ее за собой.

– О, да, моя златоглазка, – удовлетворенно улыбнулся он.

Старый Мэтью, хромая, вышагивал взад-вперед по узким проходам «спального помещения». Остальные молча наблюдали за ним. Они также сгорали от нетерпения узнать, что же происходит там, наверху. Именно это желание удерживало их на месте, заставляя прислушиваться к любым звукам.

– Это несправедливо, – мрачно проговорил Шарки, и все согласно загудели, кивая головами.

– Она не кричит, – заметил Клайв, разглядывая свой кинжал. – Может, он не…

– Ошибаешься, – возразил Мэтью. – Можешь не сомневаться, Уил взял то, что хотел. Да и какая женщина в силах устоять перед нашим капитаном, особенно если он настроен так решительно?

– Действительно, старина Уил лучше всех в этом деле, – поддакнул Дуглас. – Помните, как в Венеции его преследовала графиня София или как ее там? Она даже наняла гондолу, чтобы преследовать нас. Да, Уил дьявольски хорошо умеет ублажать женщин.

Матросы заулыбались, вспоминая забавный случай. Конечно, это было слабое утешение, но все же Старый Мэтью глубокомысленно заметил:

– По крайней мере, нашей пленнице достался самый лучший.

Бланш сладко потянулась. Нога Уила, перекинутая через ее бедро, ничуть ей не мешала. Бланш хотела бы всю жизнь просыпаться, чувствуя на себе такую приятную тяжесть.

Уил в свою очередь наслаждался прикосновением к ее удивительно гладкой коже. «Хорошо бы, просыпаясь, всякий раз находить возле себя Бланш», – подумал он.

– Ты моя, Бланш Пристли, – в голосе Уила прозвучали собственнические нотки.

По телу Бланш пробежала сладкая дрожь. «Уил прав, – призналась самой себе Бланш. – Я действительно принадлежу ему».

Неожиданно она поняла, что любит Уила Мидла. Да, она – благоразумная добропорядочная Бланш Пристли – влюбилась в пирата! Полюбила того, кто ее похитил, лишил невинности и против воли сделал своей любовницей! «Против воли, но не против желания», – напомнил ее внутренний голос.

Именно собственное бесстыдство способствовало ее падению. Рано или поздно Уил высадит ее на берег, вернет домой. Да, она принадлежит Уилу Мидлу, вот только на какой срок?

Бланш повернулась, чтобы Уил не видел ее лица, и зажмурилась, пытаясь сдержать непрошенные слезы. Ее плечи начали мелко вздрагивать.

– Бланш?

Уил попытался обнять ее, утешить, но Бланш оттолкнула его, словно страшась этих прикосновений. Уил сел и в полном недоумении уставился на вздрагивающую от рыданий фигурку. Какого черта она заливается слезами? Она не плакала после того, как он лишил ее дев…

«О господи! – вдруг осенило Уила. – На этот раз я лишил Бланш гораздо большего, чем девственности и репутации, – я забрал у нее будущее». От этой мысли у капитана защемило сердце.

«Но Бланш желала этого не меньше, – пытался оправдать себя Уил. – Он доставил ей удовольствие, которое она вряд ли смогла бы получить с другим. Во всяком случае, этот мешок с салом Генри Торн не только не дал бы Бланш этого, но и окончательно испортил бы ей жизнь».

Уил молча оделся и покинул каюту, подавляя желание броситься к Бланш и утешить ее в своих объятиях. Интуиция подсказывала ему, что ей нужно время, чтобы все переосмыслить.

Выплакав наконец все слезы, Бланш зажгла фонарь, умылась и оделась. Она принялась ходить по каюте, со стоном заламывая руки. Падшая… шлюха… За то, что она себя так вела, ей придется теперь страдать. Страдать? Ну, если то, чем они занимаются с Уилом, называется страданием, то она готова страдать до конца своих дней. Не так уж много радостей она познала в жизни! Но каждое удовольствие имеет свою цену, тут же убеждала себя Бланш, и ей придется заплатить болью утраченной любви! Господи, что же ей делать?

Проснувшись на следующее утро, Бланш с удивлением обнаружила возле себя Уила. Вероятно, от переживаний и усталости она так крепко уснула, что не слышала, как он вернулся в каюту.

Боясь разбудить Уила, Бланш осторожно выбралась из постели и быстро прошлепала босиком к умывальнику. Умываясь и укладывая волосы, она то и дело поглядывала на Уила, любуясь точеными чертами его лица, которое не портила даже рыжеватая щетина. Спящий, он казался мягче и добрее, чем был на самом деле. А впрочем, знает ли она его по-настоящему?