Всего один взгляд - Харлан Кобен

Зазвонил телефон. Дейли, заменявший телефонистку, которой не было в штате, снял трубку, послушал и повернулся к Перлмуттеру.

— Кто это?

— Фил из участка Хо-Хо-Кус.

— Что у них там?

— Они считают, что на их сотрудника совершено нападение, и запрашивают помощь.

Беатрис Смит была вдовой пятидесяти трех лет от роду.

«Форд-виндстар» летел по Риджвуд-авеню на север, к Гарден-стейт, пока не свернул на Двести восемьдесят седьмое шоссе, соединявшее два штата, к мосту Таппан-Зи. Не доезжая Эйрмонта, штат Нью-Йорк, Ву съехал с автомагистрали и дальше выбирал грунтовки и малые шоссе. Он хорошо знал, куда едет. Он наделал ошибок, но партию еще не проиграл.

Очень важно всегда иметь наготове другую «крышу».

Муж Беатрис Смит был известным кардиологом и даже «отбыл срок» на посту мэра городка. Круг друзей у Смитов был широк, но состоял в основном из семейных пар. Когда Мори — так звали мужа Беатрис — скоропостижно скончался от сердечного приступа, друзья побыли с ней день или два, а затем исчезли, как не было. Единственный сын, тоже избравший профессию врача, жил в Сан-Диего с супругой и тремя детьми. Дом, где прежде жили Беатрис и Мори, казался вдове слишком большим и пугающе пустым. Она подумывала продать его и переехать на Манхэттен, но как раз сейчас цены на жилье в Нью-Йорке поднялись. К тому же Беатрис, всю жизнь прожившая в Эйрмонте, побаивалась прогадать с переездом.

Через Интернет она доверчиво поделилась опасениями с никогда не существовавшим Куртом Макфаддоном, вдовцом из Филадельфии, тоже подумывавшим переехать в Нью-Йорк. Свернув на улицу Беатрис, Ву сбросил скорость. В этом тихом и зеленом малонаселенном районе, да еще ночью, трюк с доставкой цветов или подарка не сработает. К счастью, с вдовой можно было не миндальничать — Ву не собирался оставлять ее в живых.

Не хватало еще, чтобы полиция объединила в одно дела Фредди Сайкса и Беатрис Смит.

Словом, вдову вообще не должны найти. Никогда.

Ву припарковал машину, натянул латексные перчатки — на этот раз никаких отпечатков — и пошел к дому.

В пять утра Грейс набросила купальный халат Джека и сошла вниз. Она всегда надевала одежду мужа. Он мягко настаивал на кружевных комбинациях, но Грейс предпочитала верх от его пижамы. «Ну?» — спрашивала она, поворачиваясь перед ним так и этак. «Неплохо, — отвечал Джек, — но лучше бы ты надевала мои пижамные брюки. Без верха. Вот тогда было бы на что посмотреть». Грейс покачала головой при этом воспоминании и вошла в кабинет, где стоял компьютер.

Первым делом она проверила почтовый ящик, адрес которого они указали в псевдоспаме, и очень удивилась.

Писем не было вообще.

Ни одного.

Как такое может быть? Ну хорошо, допустим, никто не узнал женщину на фотографии, к такому повороту Грейс была готова, но ведь разлетелись сотни тысяч сообщений разным людям. Даже при наличии блокировки спама хоть один человек должен был ответить — пусть даже ругательски ругая гнусных спамеров. Мало ли в Сети доведенных до отчаяния пользователей, уставших удалять из ящика всякую муру?

Множество.

Но в ящике не было ни одного ответа.

Как с этим быть?

В доме было тихо. Эмма и Макс еще спали, Кора похрапывала, лежа на спине с открытым ртом.

Ладно, займемся пока другим.

У нее оставалась единственная ниточка — Боб Додд, убитый репортер. И ниточка эта, надо признать, была тоньше некуда. Грейс не знала ни телефона покойного Додда или его семьи, ни даже почтового адреса. Впрочем, Додд был журналистом довольно крупной газеты, «Нью-Хэмпшир пост», и ничто не мешало копнуть там.

Грейс считала — газеты работают круглосуточно: нужно же кому-то дежурить в «Пост» на случай экстренных новостей! Она рассудила, что репортер, засидевшийся на работе до пяти утра, наверняка соскучится и станет разговорчивее, и решилась поднять телефонную трубку.

Но как подступиться к такому делу? Она обдумывала разные варианты. Представиться пишущим статью журналистом и попросить помощи коллеги? Нет, вряд ли она сможет обмануть профессионала.

В конце концов Грейс решила по возможности придерживаться правды.

Она нажала три клавиши, чтобы заблокировать определение своего номера. Бесплатной линией редакции Грейс пользоваться не стала — там этот номер не проходит. Надо же, где-то услышала, и это задержалось в памяти вместе с информацией о Дэрил Ханне в фильме «Всплеск» и Эсперанце Диас, рестлерше по прозвищу Маленькая Покахонтас. Подобные причуды памяти принесли Грейс титул «энциклопедии бесполезных сведений», по выражению мужа.

Первые два звонка в «Нью-Хэмпшир пост» попали в «молоко». Журналист из отдела новостей едва слушал — он не знал Боба Додда, и ему было все равно. Грейс выждала пятнадцать минут и позвонила снова. На этот раз ее соединили с отделом прогнозов погоды, где очень молодая, судя по голосу, женщина сообщила, что в газете она недавно, это ее первая в жизни работа, Боба Додда она не знает, но, Господи, это же ужас, что творится, правда?

Грейс проверила почту. По-прежнему ничего.

— Мама! — послышался голос Макса. — Мам, пойди сюда скорей!

Грейс побежала на второй этаж.

— Что случилось, маленький?

Сидевший в постели Макс указал на свою ножку:

— У меня палец слишком быстро растет!

— Палец?

— Смотри!

Грейс села рядом с сыном.

— Второй палец больше указательного! Он слишком быстро растет.

Грейс улыбнулась:

— Это нормально, милый.

— Нет!

— У многих людей второй палец на ногах длиннее первого. У твоего папы точно так же.

— Неправда!

— Правда, правда. Второй палец на ногах у него самый длинный. — Отчего-то Грейс ощутила в груди болезненный укол.

Макс немного успокоился.

— Хочешь посмотреть «Непосед»?

— Фу, это для малявок!

— Ну, давай глянем, что идет по «Дисней плейхаус».

По «Диснею» шел «Роли Поли Оли». Макс уселся поудобнее и принялся смотреть. Он любил накрываться подушками вместо одеяла, превращая постель в форменный кавардак, но сейчас Грейс было не до этого. Спустившись вниз, она снова позвонила в «Нью-Хэмпшир пост», на этот раз попросив соединить ее с отделом очерков.

В трубке послышался сиплый мужской голос — похожий звук издают старые покрышки на грунтовой дороге.

— Что у вас?

— Доброе утро, — преувеличенно мажорно начала Грейс, улыбаясь в трубку, как идиотка.