Избери пути ее - Джон Уиндем

Пока Грэхем и Фонтейн рассматривали существо, оно вдруг оперлось на две ножки, так что показалось светлое плоское подбрюшье с ротовым отверстием, расположенным чуть пониже глаз. Парой передних ножек оно держало то ли травинку, то ли тонкую проволочку.

Грэхем почувствовал в ладони острую боль.

– Ах ты, дрянь этакая! – воскликнул он, стряхивая существо на землю. – Такая мелочь, а жалит как большая! Не знаю, что это за мерзость, но в соседи они не годятся. Есть у вас дихлофос?

– Кажется, должен быть в кладовке, – ответил Фонтейн и повернулся к дочери. – Тебе лучше?

– Здорово болит, – ответила Салли сквозь зубы.

– Придется минутку потерпеть, вот разберемся с ними, а потом посмотрим, что там у тебя.

Грэхем вернулся с баллончиком спрея. Он пригляделся к земле и увидел несколько сотен крошечных розовых существ, бредущих в направлении сарая.

Грэхем накрыл их облаком средства против насекомых и смотрел, как они останавливаются, замирают и дохнут, слабо подергивая ножками. Потом для верности попрыскал еще и вокруг.

– Пожалуй, достаточно, – сказал он. – Экие противные жгучки! Никогда таких не встречал. Хотелось бы знать, откуда они взялись…

Пер. Н. Штуцер, В. Ковалевского

Пока космодромный автобус не спеша катил около мили по открытому полю, которое отделяло привокзальные строения от грузовых подъемников, миссис Фелтхэм внимательно смотрела поверх ровных рядов плеч вперед. Корабль возвышался над равниной словно исполинский серебряный шпиль. На его носу горел яркий голубой прожектор, возвещавший, что все готово к старту. Среди огромных хвостовых стабилизаторов суетились юркие экипажи и фигурки людей, завершавших последние приготовления. Миссис Фелтхэм окинула открывающуюся перед ней картину взглядом, в котором сквозили непередаваемое отвращение и горькая, безнадежная ненависть.

Наконец ее взгляд оторвался от летного поля и сосредоточился на затылке зятя. Его миссис Фелтхэм тоже ненавидела.

Затем она обернулась и бросила быстрый взгляд на лицо дочери, сидевшей сзади. Алиса была бледнее, чем обычно. Крепко сжав губы, она смотрела прямо перед собой.

Миссис Фелтхэм никак не могла решиться. Наконец она предприняла последнюю решающую попытку:

– Алиса, дорогая, ты знаешь, что еще не поздно отказаться.

Девушка на нее даже не взглянула, сделав вид, что ничего не слышала, и только еще крепче сжала губы.

– Мама, прошу тебя! – немного погодя все же отреагировала она.

Но раз начав, миссис Фелтхэм уже не унималась.

– Это для твоего же блага, дорогая. Скажи, что ты передумала, вот и все.

Девушка демонстративно промолчала.

– Никто не станет тебя винить, – упорствовала миссис Фелтхэм. – Они не подумают о тебе ничего дурного. Ведь каждый знает, что Марс не место.

– Мама, пожалуйста, перестань! – оборвала ее Алиса столь резким тоном, что миссис Фелтхэм на миг опешила. Впрочем, она тут же пришла в себя, не упустив случая ответить по достоинству:

– Ты не приспособлена к той жизни, что тебя ожидает, дорогая: абсолютно примитивной и не достойной ни одной женщины вообще. К тому же, милая, вас разлучили бы с Дэвидом всего на каких-то пять лет. Я уверена, что если бы он по-настоящему любил тебя, то посчитал бы, что тебе здесь будет спокойнее и безопаснее…

– Сколько можно твердить об одном и том же, мама? – не выдержала девушка. – Говорю тебе, я не ребенок. Я все обдумала и приняла решение. Сама.

Миссис Фелтхэм несколько минут сидела молча. Автобус вырулил на взлетное поле и теперь казалось, что космический корабль вздымается до самого неба.

– Когда у тебя будет ребенок, – пробормотала она, как бы самой себе, – ты еще вспомнишь мои слова, поймешь, каково…

– По-моему, это ты не хочешь меня понять, – ответила Алиса. – Мне и без того тяжко..

– Дорогая, я же люблю тебя. Я тебя родила. Я тебя воспитала и знаю тебя лучше, чем кто бы там ни был. Конечно же, подобная жизнь не для тебя! Будь ты сильной, стойкой, мужественной девушкой, тогда ладно, быть может… но ты не такая, милая. Сама же прекрасно знаешь, что ты не такая.

– По-моему, ты знаешь меня не так хорошо, как тебе кажется, мама.

Миссис Фелтхэм покачала головой, затем уставилась застланными пеленой ревности глазами в затылок своего зятя.

– Он похитил тебя у меня, – проговорила она уныло.

– Неправда, мама. Но даже если и так, я ведь больше не ребенок. Я взрослая женщина и вправе жить по своему усмотрению.

– Куда бы ты ни отправился, милый, я последую за тобою… – задумчиво произнесла миссис Фелтхэм. – Но теперь все это потеряло всякий смысл. То, что справедливо для варваров, вряд ли приемлемо, когда речь заходит о женах солдат, моряков, летчиков, космонавтов.

– Как ты не понимаешь, мама! Это совсем другое. Я должна доказать себе, что и впрямь повзрослела…

Подруливший наконец к остановке автобус выглядел игрушечным на фоне ракеты, которая казалась чересчур большой, чтобы подняться в небо. Пассажиры выбрались наружу и, озираясь, сбились в кучку около сверкающего борта. Мистер Фелтхэм обнял дочь. Алиса прижалась к нему со слезами на глазах.

– До свидания, моя дорогая. Счастливого пути, – пробормотал он дрожащим голосом. Затем пожал руку зятю. – Береги ее, Дэвид. Ведь она…

– Я знаю. Постараюсь. Не беспокойтесь.

Миссис Фелтхэм поцеловала дочь на прощание и заставила себя протянуть зятю руку.

– Просим всех пассажиров подняться на борт! – прозвучал голос из подъемника.

Двери лифта закрылись. Мистер Фелтхэм старался не встречаться с женой взглядом. Он взял ее за талию и молча повел к автобусу.

Вернувшись под защиту стен космопорта, миссис Фелтхэм поочередно промокнула глаза кончиком белого носового платочка и бросила быстрый взгляд на громадный, безмолвный и одинокий остов корабля. Ее рука коснулась руки мужа.

– Я до сих пор не могу поверить, – сказала она. – Это так на нее не похоже. Думал ли ты когда-нибудь, что наша маленькая Алиса?.. Ох, зачем только она вышла за него замуж?.. – Миссис Фелтхэм начала всхлипывать.

Не говоря ни слова, муж погладил ее по руке.

– Ничего удивительного, если бы это произошло с некоторыми известными мне девушками, – продолжала она. – Но Алиса всегда была тихоней, я даже беспокоилась по поводу ее застенчивости. Я боялась, что она может стать каким-нибудь синим чулком, робкой и угрюмой занудой. Помнишь, как другие дети звали ее Мышкой? И вот! Пять лет в этом чудовищном месте. Ох, не выдержит она, Генри. Я знаю, что она не сможет, у нее не тот характер. Почему ты не вмешался, Генри? Она бы тебя послушала. Ты мог бы ее остановить.