Египетские вечера - Марина Серова

— И не старайся. Я уже смываюсь, — быстро проговорила я.

— Куда, позволь спросить?

— Не позволю. От тебя прятаться стану. Исчезну так, что ты меня не найдешь ни за что.

— Дура, она и есть дура, — процедил Андрей. — Сиди дома и не смей на улицу нос показывать!

— А ты не смей говорить со мной в таком тоне! — разозлилась я. — Я взрослый человек. И ты не удержишь меня под замком! — Ах, где-то я уже слышала слова о взрослом человеке.

В трубке ныли гудки.

Я положила ее на место и поняла, что мне действительно лучше побыстрее отсюда сваливать. Мой бывший однокурсник моего своевольства так не оставит и от меня не отвяжется. Тотчас примчится.

Сумка моя была уже готова. Я подумала еще немного и положила с собой еще и гадальные косточки. Вдруг пригодятся?

Неведомо откуда у меня вновь появились силы. Я проверила квартиру и тщательно закрыла дверь. Погрузилась в «шестерку» и поехала на конспиративную хату. Досталась она мне от бабушки и часто выручала, когда надо было спрятаться.

Ехать надо было не очень далеко, и я с легкостью одолела путь. А забравшись в свою берлогу, сразу сварила себе кофе и села подумать. Естественно, все мысли мои были о Быстрякове.

Что же получается? Ему звонили и приглашали в те места, где должна была быть Галина. Либо он врет, либо его на самом деле хотят подставить.

Если исходить из того, что отпечатки пальцев на местах преступления принадлежат некоему Воронежскому, то это снимает подозрения с Олега. Только вот кража вазы… Впрочем, и тут могло не обойтись без участия того самого Воронежского.

А где его искать? Только с помощью Быстрякова. Хорошо бы он на самом деле поставил определитель номера. Кстати, странно, что у такого важного и подвижного человека его до сих пор нет.

Никто меня не беспокоил. Да и кто мог это сделать, если про бабушкину квартиру почти никто и не знает? Мельников, конечно, знает про нее в принципе, но вот где она находится, не в курсе.

Так, думаем дальше. Что у нас есть еще? Ага, Галина Николаевна. Кстати, выходит, что в этом деле, как ни крути, она не последнее лицо. Вот на кого надо посильнее поднажать! Может, даже придется Мельникова на нее натравить, чтобы пригласил ее пару раз в свое заведение. Обычно беседа со следователем пугает людей гораздо сильнее, чем просто словесные угрозы.

И как только я подумала про секретаршу, сразу заволновалась за ее жизнь. Ведь преступник, чтобы избавиться от такого свидетеля, может решиться на убийство или даже специально спланировать его!

Несмотря на то что было уже поздно, я все же взяла телефон и набрала домашний номер Галины. Трубку сняли, и сонный женский голос произнес: «Алло». Кажется, это она. Значит, все в порядке и можно спокойно поспать.

Представляю, как бесится сейчас Андрей Мельников. Ну ничего, ему иногда полезно. Если бы было все так, как хотел он, то пришлось бы беситься мне. А себя я люблю больше.

Вот с этими мыслями о любви я и заснула.

Утром я проснулась оттого, что мне показалось, будто я задыхаюсь. Впрочем, я еще не полностью вернулась к реальности из царства сна, и в моей голове мелькали устрашающие мысли. К примеру: «Говорил мне Мельников, что надо себя беречь, а я не послушалась доброго товарища, и вот теперь меня душат во сне, а я и рукой пошевелить не могу».

Не очень приятно было ощущать удушье, а того хуже — правоту Андрея. Но когда я усилием воли открыла глаза, то никого рядом не обнаружила. Совершенно!

Я лежала на диване в очень неудобной позе, шея моя ныла, а вокруг меня разливалась духота. Точно, именно духота. Сразу возникло ощущение, что я нахожусь в сауне, где нечаянно заснула.

Я встала и подошла к окну. Распахнула дверь балкона. Вышла на маленький раскаленный пятачок. Окна квартиры выходят на восточную сторону, и летом по утрам здесь дикая жара. Вот и сейчас солнце палило, и ни дуновения ветерочка не было в мою сторону. Занавесочки даже слегка не колыхались, зато голые пятки я обожгла.

Впрыгнув обратно в комнату, я поняла, что меня с утра смущает. Сегодня стоит просто невыносимая жара. Просто ужасная. Такой, кажется, давно не было.

Я взглянула на столбик термометра и закрыла рот рукой. Пятьдесят градусов — это вам не шутка. Даже если быть до конца точной, то термометр демонстрировал все пятьдесят три. Вот сколько есть на шкале, столько и градусов. Конечно, солнце сейчас прямо в окна пекло, но все равно такое, мне кажется, уж чересчур.

Я побежала в ванную, открыла кран с холодной водой и встала под душ. Да, мне стало легче, но ненамного. В трубах вода также успела согреться. Я подумала о пляже, но тут же практически руками отмахнула от себя глупую мысль. Сварила себе обжигающий кофе — тому, кто не знает, поясню: в жару горячее питье помогает лучше, нежели холодное, — и, как ни смешно, стала планировать свой день.

Сегодня мне необходимо устроить настоящую слежку за Галиной. И не мешает навесить на нее какой-нибудь «жучок», чтобы и разговоры ее слышать. В любом случае она приведет меня к тому, кто попросил ее выкрасть ключи. Хотя она могла просто сделать слепок, ведь ключи не пропадали. Однако нужно было обращаться к очень хорошему мастеру, чтобы сделать такой вот непростой ключик — он же от сейфа, а не от почтового ящика!.

Прятаться я больше не буду. Сейчас в своем собственном обличье поеду к Тимохину, «столкнусь» с Галиной Николаевной, прицеплю ей «жучок» с булавочную головку, а дальше… как повернется. И, думаю, события станут развиваться гораздо быстрее.

Перед тем как выйти из дома, я выпила еще чашку горячего кофе, и, надо сказать, мне полегчало.

Сев в раздолбанную «шестерку», я приняла твердое решение обязательно купить себе новую машину. И обязательно с кондиционером! Сегодня даже открытые окна не помогают. Ветерочек, в них задувающий, скажем прямо, скорее обжигает, чем охлаждает.

Однако сколько ни ной, а все равно если не стоишь на месте, то двигаешься. И я подъехала к «Гаранту». На входе меня только спросили, к кому я направляюсь, больше ни о чем допытываться не стали. Видно, жара на всех действует расслабляюще. Сейчас и банк, наверное, запросто ограбить можно — мало кто и заметит данный факт. Конечно, я преувеличиваю, но все же…

Тимохин принял меня подчеркнуто вежливо. Еще в коридоре я заметила, что Галина Николавна еще не подошла. А нужна мне была именно она.

— Есть ли у вас для меня какие новости? — обратился ко мне Александр Андреевич.

— Никаких. Хотела только у вас поинтересоваться, — заговорила я ведь — надо же мне было о чем-то вести разговор! — неторопливо, — теперь, когда вы оружие выдаете, вы проверяете его боеготовность?

— Мы провели тщательную проверку всего имеющегося у нас оружия, — стал докладывать мне Тимохин. — И ключи я ношу постоянно с собой. Сам все выдаю и просматриваю. Нам таких недоразумений больше не надо. С этой вазой украденной не знаю, как выкручиваться будем. Мы же несли за нее ответственность! Теперь, если Гольдфельд на нас в суд подаст, мы начисто прогорим. Расплатиться не сумеем.