Русская жена - Татьяна Купер

Я также раскаивалась в том, что часто пряталась от проблем в мире грёз и розовой мечтательности, поверив в несбыточную мечту, что наступит день, когда принц на белом коне появится на моем крыльце и спасёт меня от этой нескончаемой боли. Причем все мужчины были потенциальными спасителями и должны были в точности знать, что именно делать, чтобы избавить меня от боли, а если такая сверх прозорливость их подводила, то они немедленно получали пожизненную бирку «бесчувственные подлецы». Иными словами, моя боль стала ответственностью мужчин.

Когда же ни один русский мужчина не взвалил на себя такую ответственность, я решила действовать. Я была абсолютно уверена, что, во что бы то ни стало, найду такого мужчину за рубежом, и объявление в Лондонской газете, казалось, сделало своё дело. Каково же было моё удивление, когда мой новоиспеченный английский муж не только не взял ответственность за мою боль, но еще и взвалил на меня ответственность за свою! Потом еще был Роберт, еще два напрасно потраченных года, еще больше усилий и страданий. И всё это, естественно, с нулевым результатом. Постепенно я забыла, зачем я вообще приехала в Англию. Ах, да – я хотела найти человека, который будет любить меня без всяких условий и кондиций. Вместо этого я начала цепляться за английский статус, и постоянный страх перед депортацией оказался не самым лучшим советчиком! Теперь я наполнила коробку до отказа…

Третьей коробкой были «Негативные модели поведения», куда пошли все мои военные доспехи и оружие. Перед сильными я теряла дар речи и ретировалась с поля боя, перед слабыми – бросалась на амбразуру конфликтов. Я с горечью вспоминала, как когда-то ненавидела бабушку, как истерически кричала и оскорбляла, тем самым наказывая её за мои наказания. Ненависть в ответ на ненависть, око за око. Протест как результат пятнадцати лет жизни в общей камере. Бунт, доходящий до неистовства. Ослепительная ярость, затупившая все остальные чувства. Сколько сил и времени было потрачено на эту войну, каким физическим и моральным истощением пришлось за неё заплатить! И, тем не менее, остановиться всё никак не удавалось – каждый раз, оказываясь в трудном положении, яхваталась за томагавк и расчищала себе дорогу к независимости.

Мне никогда не хотелось быть такой, как мои родители, но неосознанно, помимо моей собственной воли, я продолжала тащить за собой гнуснейшие образцы и модели их поведения. Я ненавидела папу за пьянство и оскорбления близких ему людей. Я ненавидела мать за любовь к мужчинам и за неспособность воспитать свою единственную дочь. Я ненавидела бабушку за ее бесконечные жалобы и обвинения. Теперь же с настойчивостью сурового инквизитора я спрашивала саму себя: «Как далеко я от них ушла?» Практика показала, что не далеко.... Я шла по их протоптанным тропинкам, и теперь ненавидела себя с такой же страстью, с какой ненавидела их!

Во всём этом хламе я искала ответ на самый важный для себя вопрос: «Почему я всё время искала спасителя?» Ведь я годами стучалась в закрытые двери, умоляя чужих людей открыть их для меня. Кто вообще гнался за мной? Почему я обманывала себя и других, и стала искусным мастером манипуляции? Несомненно, я знала о свой способности чувствовать слабые стороны людей и нажимать чужие кнопки, при этом не задумываясь, было ли это направлено на созидание или разрушение. Я даже гордилась этим, считая, что могла бы стать неплохим дипломатом или, по меньшей мере, первоклассной интриганкой.

Что я хотела от людей? Почему меня понесло за тридевять земель искать этого спасителя? Почему я приносила себя в жертву своим спасителям, даже когда было очевидно, что эти жертвы совершенно напрасны? И все страхи оказались напрасными, потому что, в конце концов, всё закончилось благополучно. Как я умудрилась жить с таким ложным чувством защищенности, используя мужчин, как спасительный щит? Если рядом со мной мужчина – значит, я в полном порядке. Или из последнего – если я выйду замуж за английского подданного, меня не депортируют. Что же стояло за всей этой бутафорией? Что я так тщательно скрывала от себя и других?

Ответ пришёл не сразу, но истина всё же пробила дорогу ко мне. Это был страх. Страх положиться на жизненный процесс, на Бога, на судьбу, в конце концов, на себя. Неверие в то, что Бог обеспечит меня всем необходимым, незнание того, что у меня уже есть всё необходимое для жизни. Неверие в то, что я – совершенное существо, созданное Великим Творцом, и все самые лучшие человеческие качества, уникальные таланты и право на лучшую жизнь были заложены во мне на генетическом уровне, и подарены при рождении – с первым вздохом и первым криком. И это право никто и никогда не мог отнять или изменить. Потому что никто не может быть сильнее и мудрее природы и Бога!

Четвертая коробка называлась «Слепая Вера». Туда полетели все самые прогнившие обноски, которые просто рассыпались в руках и уже были совершенно неузнаваемы. Когда-то я поверила отцу, что должна заслужить любовь и уважение, иначе люди не смогут меня любить. И хотя меня всегда возмущало это лживое заявление, на каком-то глубоком, неосознанном уровне я всё равно пыталась заслужить любовь других, при этом абсолютно осознанно стараясь им угодить. Я верила, что если я буду хорошей и покладистой, очередной кандидат в спасители, в знак благодарности, или, увидев полный набор моих исключительных достоинств, обязательно полюбит меня в ответ.

Я также поверила своему отцу, что я – полная никчемность, неспособная ни на что, включая получение высшего образования и изучение английского языка. Что и стихи мои – полная посредственность, когда он любил говаривать: «Я тоже писал такую ерунду в твоем возрасте». Я поверила его заявлению, что ни один уважающий себя мужчина, в здравом рассудке, никогда не возьмёт в жёны такое ничтожество, как его дочь. Я поверила, что у меня никогда не будет достаточно образования или ума заработать деньги, и что деньги нужно либо вымаливать на коленях у своей семьи, как подаяние, либо день и ночь работать за гроши. Помимо этого, я ничего другого не заслуживала…

Я слепо приняла на веру, что являюсь жертвой людей и обстоятельств, и совершенно беззащитна и бессильна перед ними. Что любой человек может войти в мою жизнь, унизить, оскорбить и растоптать меня, и я ничего не могу с этим сделать. Что у меня совершенно нет никакой защиты! И эта беззащитность была такой непостижимой, что даже я сама не могла осознать всю её глубину. Как будто кто-то живьем содрал с меня кожу, и оставил умирать на опалённой солнцем голой земле… Это случилось, когда папа прочитал мои дневники и сказал: «Как тебе не стыдно было писать, что ты ничего не чувствовала?!» Я со злостью захлопнула крышку и этой коробки!

Пятая коробка называлась «Ложные, лимитированные убеждения». Это были маленькие уродливые аксессуары, которые не только не украшали, но довольно портили мою жизнь. Некоторые из них были всучены, как ненужный подарок, другие я тщательно взрастила сама. Я медленно перебирала пальцами эти фальшивые жемчужины, сохранившиеся только по одной причине – за неимением настоящих. Теперь при ярком свете дня они казались очень тусклыми и даже вульгарными:«Все трудности и препятствия – это наказание Господне. Мне никогда не везёт – наверно, кто-то сглазил. Люди должны меня жалеть и спасать, потому что я несправедливо пострадала. Я проживу всю жизнь в нищете, никогда ничего не достигнув. Мой удел – больничные окна психиатрической больницы. Если я буду открытой и приветливой, люди ответят мне тем же. Живя в Англии, я не поднимусь выше роли продавца. Я никогда не смогу выйти замуж по любви, поэтому буду поддерживать отношения с теми, кто интересуется мною. Я не могу быть счастлива, пока не выйду замуж, пока не получу визу, пока не буду здоровой, пока не разбогатею и т.д. Я не способна управлять своими чувствами и эмоциями, не в состоянии контролировать своё здоровье, и мне кажется невозможным избавиться от страхов и негативных мыслей. Мне никогда не выучить английский язык в совершенстве».