Валтасар. Падение Вавилона - Михаил Ишков

Нур-Син не удержался и, не скрывая недоумения, пожал плечами.

— Причем здесь моя свадьба?

— Этого желают боги, — не поворачивая головы, подтвердил Набонид.

Впереди обозначились плывущие в жарком мареве крепостные башни Борсиппы, и разговор увял.

Городские стены были невысоки, однако система оборонительных сооружений, основу которых составляла сеть оросительных каналов и арыков делала Борсиппу практически неприступной.

Собственно вся Вавилония в фортификационном отношении считалась практически непреодолимой местностью. Этот тезис тогдашнего военного искусства, который казался очевидным всем правителям верхнего мира. С северо-восточного направления, со стороны Мидии, страну защищала возведенная Навуходоносором гигантская стена — она перекрывала прямой путь вглубь страны. С востока Вавилонию прикрывали крепости по западному берегу Тигра. Юг представлял собой болотистую, непроходимую низменность, с запада к Двуречью примыкали пустынные, жаркие, безводные земли, где жили дикие кочевники-арабы. В пределах страны семи городов противнику тоже негде было развернуться: все стратегические дороги пересекались каналами и оросительными арыками, мосты через которые можно было легко обрушить или сжечь. Сам характер местности до предела ограничивал возможность использовать конницу. Если прибавить бесчисленные трудности с подвозом штурмовых орудий и нехватку строительных материалов, вынуждавших врага все припасы тащить с собой, а это предполагало огромную, недостижимую численность войска, покорить Вавилонию было делом неисполнимым.

И, конечно, овеянная славой непобедимости армия, утвердившая свою мощь под стенами Каркемиша, Иерусалима, Тира и Суз, на полях Синая и Палестины, в горах Тавра, в долине Тигра, Нила и Керхе.

Вавилония была ухоженная страна. Земля размечена, опоясана хорошими дорогами, население многочисленно. Было ранее утро, и на полях уже трудились крестьяне. Вращались огромные колеса-нории, поднимавшие воду из каналов в арыки, вверх-вниз ходили деревянные журавли, бурдюками черпавшие воду. Вода струилась по канавам, ощутимый ветерок разгонял зной. Год обещал быть урожайным, значит, и детишек в стране прибавится.

Дворец, где помещалась попавшая в опалу царица и ее сын Валтасар, располагался в цитадели, треугольным уступом выдававшейся из линии городских стен. Крепость была сооружена на скалистом мыске. С двух сторон ее оберегали оросительные каналы, а со стороны города был прокопан сухой сейчас ров. Через него перекинут подвесной мост, который с обеих сторон охранялся крепостными башнями.

На крепостном дворе, выложенном плитами, был выстроено трехэтажное здание с глухими стенами, которое именовалось дворцом, хотя оно ничем не отличалось от городских домов в Вавилоне принадлежавших средним по уровню доходов сословиям.

Нитокрис, высоченная, заметно постаревшая, но все еще привлекательная и ухоженная, все с той же гривой прекрасных черных волос до пят, встретила гостей неприветливо. Ничего хорошего от этого посещения она не ждала. Царский голова, как утверждали слухи, являлся верным псом ненавистного Амеля. Правда, в прежние времена Нитокрис всегда была с ним в терпимых отношениях, может, потому, что Набонид никогда не позволял себе передавать царице обижавшие ее распоряжения, исходившие от Навуходоносора или Амеля-Мардука. Он всегда находил для этого второстепенных лиц. Набонид всегда держался с египетской царевной доброжелательно и ответственно. Правда, он со всеми вел себя подобным образом.

Навуходоносор очень быстро отставил от себя «египетскую кошку», как называли при дворе третью жену правителя. Всем во дворце пришлось испытать на себе ее несносный характер. Быстро забеременев, она первым делом попыталась полностью оттеснить Амтиду от царской спальни. Мидийская царевна в ту пору совсем исхудала, начала кашлять кровью. Навуходоносор недолго терпел выходки Нитокрис и приказал Рахиму не пускать ее в свои апартаменты. Это распоряжение, высказанное в форме пожелания, египетская кошка проигнорировала и продолжала рваться в покои царя. Тогда царь предупредил ее, что в случае неповиновения он прикажет остричь ее наголо. Нитокрис смирилась, организовала вокруг себя собственный кружок приближенных и слуг, с которыми после прихода к власти Амеля-Мардука и удалилась во вторую ссылку в Борсиппу.

— Мир вам, — приветствовала она «царского голову» и прибывшего с ним молодого чернявого, крупного телом писца, который, как ей помнилось, был приставлен к царскому музею.

Она пригласила гостей в дом. Все прошли через прихожую, из нее выбрались во внутренний дворик, где был разбит цветник и брызгал небольшой фонтан. Здесь было много зелени: по стенам вился плющ, в горшках цвели розы самых удивительных оттенков, в водоеме плавали лилии. Тут же гостей встретил маленький Валтасар. Глаза у него пронзительно-черные, непомерно крупные, указательный палец он держал во рту. Был он тих, что немало удивило Набонида, имевшего опыт общения с этим не по годам шумным буяном.

Нитокрис, Набонид и Нур-Син прошли в маленькую беседку, накрытую в это время дня тенью здания. Здесь было прохладно, тихо. Валтасар, последовавший за матерью, устроился рядом с ней — присел на корточки. Эта поза, отметил про себя Нур-Син, вряд ли допустима для царского сына.

Между тем Набонид объявил цель приезда, передал царице распоряжение правителя перебраться в Летний дворец, где он вскоре намерен посетить ее с выражением самых добрых чувств.

Нитокрис ничем не выразила удивления, вежливо поблагодарила за оказанную честь и поинтересовалась, когда ей позволят переехать. При этом она, томно изогнувшись, перебросила на сторону свои чудесные волосы, принялась перебирать их. Набонид ответил, что этот вопрос решается, затем представил Нур-Сина, назначенного в воспитатели царевича, которого поселят в царских апартаментах и где ему будет оказаны приличествующие его сану почести.

— Понятно, — кивнула царица, — Амель-Мардук решил отобрать у меня сына.

— Вовсе нет, благородная госпожа, — возразил Набонид. — Ему будет позволено в любой день и час, исключая время занятий, посещать вас. Вам также будет позволено в любое время навещать его. Если вы решите задержаться, вам будут предоставлены покои.

На этот раз Нитокрис не смогла скрыть удивления.

— С какой стати такие милости? В Амеле проснулись родственные чувства?

— И да, и нет, госпожа, — ответил Набонид. — Государственные интересы требуют объединения царствующей семьи и установления добрых уважительных отношений. Нас ждут трудные времена…

Царица перебила.

— И Лабаши-Мардук будет переведен в царский дворец?

Набонид вздохнул.

— С этим юнцом дело обстоит сложнее. Во-первых, он не царский сын, хотя и член семьи; во-вторых, вам известно отношение нашего владыки к его непристойным выходкам…

— Да уж!.. — Нитокрис не смогла сдержать негодования. Ей тоже частенько доставалось от острого языка Лабаши. Именно он сравнил ее с «необузданной египетской кошкой, почуявшей запах царского мяса».