Золотая лилия - Райчел Мид

— Может мне кто-нибудь объяснить, что значит «Здоровый образ жизни»? — поинтересовалась я. По одну сторону от меня сидели Эдди с Микой, по другую — Трей.

— Ну, это группа, которая ходит по школам и рассказывает про всякие вещи вроде наркотиков и безопасного секса, — сообщил Мика. Он принимал активное участие в студенческом самоуправлении, и я не удивилась, что ему известна повестка дня.

— Да, важные темы, — согласилась я. — Но ведь ассамблея продлится около часа. Неужели они действительно рассчитывают как следует осветить все вопросы?

— Думаю, они намереваются сделать краткий обзор, — сказал Трен. Устраивать семинар они не будут.

— А стоило бы! — заявила я.

— Мы что-то пропустили?

До нас добрались Джулия с Кристин и втиснулись между мной и Треем. Трей, похоже, не возражал.

— Мы пытаемся объяснить Сидни смысл ассамблеи, — сообщил им Трен.

— Думаю, он в том, что мы ушли с уроков, — сказала Джулия.

Кристин закатила глаза:

— А это показывает, как много ты пропустила из-за домашнего обучения, Сидни.

Действительно, я не имела подготовки к последовавшему шоу. Мне и в бреду не привиделось бы, что реальные общественные проблемы можно излагать в виде череды музыкальных номеров. Исполняющая их группа называлась «Кулин эраунд». Перед каждым выступлением они давали краткую и расплывчатую информацию или, хуже того, отпускали шуточки на освещаемую тему. Их мини-лекции всегда начинались словами: «Эй, ребята!»

Первая песня называлась «Венерические болезни не для меня». Сразу после нее я занялась домашним заданием по математике.

— Ух, ты! — со смехом обратился ко мне Эдди. — Не так уж плохо! Ведь людям нужно знать о таких вещах.

— Именно, — согласилась я. не отрывая взгляда от конспекта. — В своих попытках быть «в тренде» они умаляют вещи, к которым следует относиться серьезнее.

Единственный раз я снова прислушалась к исполнителям, когда «Кулин эраунд» перешли к теме о вреде алкоголя. Один из их отвратительных припевов застрял в моей голове: «Не слушай, что твердят друзья — бурбон тебя погубит».

— О, верно, — пробормотала я и снова поискала взглядом Джилл. Она смотрела на представление ошеломленно, будто не веря своим глазам, но, как и прежде, в ней не чувствовалось ни отчаяния, ни меланхолии. Внутренний голос подсказал мне, отчего настроение девушки изменилось. Адриан не совладал с унынием. Скорее всего, он залил горе спиртным. Иногда Джилл доставались некоторые самые дурацкие побочные эффекты интоксикации — например, хихиканье, которое я наблюдала чуть ранее, — но постепенно алкоголь притуплял их связь. В подобном потакании слабостям присутствовала и хорошая сторона — Джилл была избавлена от переживания депрессии Адриана. Но, к сожалению, позднее ей придется страдать от его похмелья.

«Кулин эраунд» милосердно добрались до последней песни — длиннющего и нудного номера, воспевающего радости хорошего самочувствия и здорового образа жизни. Они вытаскивали отдельных учеников танцевать вместе с ними, получая в ответ самые разнообразные отклики. Некоторые учащиеся от смущения впадали в оцепенение, и видно было, как они считают секунды до окончания номера. Другие же те, кто склонен был привлекать к себе внимание, — устраивали представление с истинным размахом.

— Сидни!

Прозвучавшее в голосе Эдди предостережение помешало мне вернуться к домашнему заданию. Подобная заинтересованность могла относиться лишь к Джилл, и я быстренько отыскала девушку. Но Эдди имел в виду Ангелину. Один из членов «Кулин эраунд» попытался уговорить ее танцевать и схватил за руку. Может, Ангелина и любила дикие пляски в лесной глуши Западной Вирджинии, но теперь она себя чувствовала не в своей тарелке.

Честно говоря, в том, что произошло следом, виновата была не только она. Тому типу действительно следовало оставить ее в покое, но, полагаю, он чересчур увлекся своей миссией. Ему удалось поднять Ангелину с ее места, и тогда она выразила свое неудовольствие наиболее доступным образом.

Она ему врезала.

Сцена получилась впечатляющая, особенно если учесть, что парень из «Кулин эраунд» был выше Джилл почти на голову. Думаю, ей помогли объяснения Эдди на тренировке как управляться с более рослыми мороями. Парень пошатнулся и грохнулся на пол. Сидящие неподалеку ученики ахнули, а еще один член группы, бас-гитарист, заметил, что происходит. Остальные продолжали петь и танцевать. Гитарист кинулся к упавшему коллеге и, видимо, нарушил личное пространство Ангелины, потому что ему досталось тоже.

— Эдди, сделай что-нибудь! — скомандовала я.

Он повернулся ко мне в изумлении.

— Что, например? Я не успею туда добраться вовремя.

И он был прав. Мы находились через два сектора, и все проходы оказались забиты под завязку. Группа вскоре осознала — происходит нечто неправильное, и музыка оборвалась. Тем временем несколько учителей кинулись к месту происшествия, пытаясь оторвать Ангелину от гитариста «Кулин эраунд». Вид у девушки сделался безумный, словно у загнанного в угол животного, жаждущего лишь одного — сбежать. В конце концов, учителям удалось обуздать ее, но до этого момента она успела швырнуть микрофоном в солиста группы (не попала) и пнуть преподавателя труда.

Трей подался вперед, разинув рот.

— Это и есть твоя кузина? Вау!

Я промолчала. У меня в голове билась лишь одна мысль: Господи, как я буду расхлебывать последствия?! И что повлечет за собой нападение на агитационную музыкальную группу?

— Слушай, она сшибла троих мужиков размерами вдвое больше ее! — воскликнула Кристин. — Да так, что они свалились!

— Я в курсе, — угрюмо отозвалась я. — Я сама все видела.

— Но как ей такое удалось? — спросила Джулия.

— Я ей показал пару приемов, — отозвался Эдди удивленным тоном.

За миссис Везерс даже посылать не стали, что неудивительно. Ангелину сразу повели к директору школы и его заместителю. После ее представления учителя, наверное, предпочитали не встречаться с Ангелиной один на один. Меня же попросили сопровождать ее на встречу с администрацией. Возможно, из-за рекомендаций миссис Beзерс или того факта, что с нашими вымышленными родителями (как и с матерью и отцом «кузины» Ангелины) очень трудно связаться.

Инструкции, данные мной Ангелине, были предельно краткими.

— Ты будешь стоять с виноватым лицом и демонстрировать раскаяние, — сказала я ей перед входом в кабинет директора.

— Что значит «раскаяние»?

— Что ты извиняешься.

— Тогда почему ты сказала…

— И, кроме того, — продолжала я, — если будут спрашивать, почему ты так сделала, отвечай, что была ошеломлена и запаниковала. Ты сама не знаешь, почему это на тебя нашло.

— Но я не…

— И не станешь говорить, какой он кретин, и вообще — ничего плохого о «Кулин эраунд».