Дом шепотов - Серж Брюссоло

– Успокойся, – прошептала Сара. – Ты устал.

– Нет, – уперся старик. – Я просто теряю силы от нервного напряжения. Все эти дни, проведенные перед экраном, спускаются внутрь меня, все глубже и глубже, чтобы отыскать источник. Понимаешь?

– Да, да, – пролепетала девушка.

Ей очень хотелось убежать и в то же время сжать Тизи в объятиях, как очень старого ребенка. Она перестала что-либо понимать.

Больше всего ей не хотелось ему перечить, причинять ему боль, пытаясь вернуть к реальности. Сара понимала, что ей не повезло и она застала его в самый разгар кризиса. Если бы она приехала на полчаса позже, то никогда бы не узнала его тайны.

– Микофски тебе не соврал, – повторил Тим. – Это возможно. Именно поэтому некоторые религии ненавидят образы, даже запрещают любые изображения. Они правы, что боятся. Если пристально и настойчиво смотреть на изображение, можно его оживить. Происходит передача энергии. Это работает для кино, которое собирает колоссальные толпы восхищенных поклонников, то же самое происходит и с живописью, картинами. Любое изображение может ожить. Они питаются нашей страстью, они как вампиры.

– Успокойся, – повторила Сара. – Ты весь вспотел. Тебе плохо.

– Совсем нет, – упрямо возразил старый реквизитор. – Я знаю, что ты считаешь меня сумасшедшим, но я уверен, что я прав. В конце концов мне это удастся. Однажды ты войдешь в этот ангар и увидишь свою мать, сидящую в этом кресле. Свою двадцатипятилетнюю мать, такую, какой она была в «Юдифи из семи замков». Тебе придется помогать мне заботиться о ней, потому что сначала она будет слабой, прозрачной. Хорошо бы, чтобы ты дала ей свою кровь… Просто переливание, понимаешь? Через день, чтобы не слишком изнурять тебя. Ты молода, в прекрасной форме, ты должна выдержать такой ритм. Тогда Лиззи быстро наберется сил, перестанет быть черно-белой. Ее кожа станет розовой, волосы платиновыми, она будет как настоящая. Она будет настоящей, она вернется, она снова будет с нами.

Тизи увлекся и яростно размахивал руками, но потом вдруг от внезапного приступа слабости обмяк у Сары на руках. Он был мокрым от пота, сердце его неистово колотилось. Сара, почувствовав эти беспорядочные скачки, схватила старика в охапку, чтобы доволочь до постели.

– Где твое лекарство? – спросила она. – Если ты не успокоишься, я вызову врача и потребую отвезти тебя в больницу.

– Нет, нет, – запротестовал Тизи. – Не стоит, мне уже лучше.

Он говорил голосом наказанного ребенка. Сара встала на колени у раскладушки и сжала руку старика.

– Я чувствую себя гораздо лучше, – слабо улыбаясь, повторил он. – Все прошло. Видишь, я все еще достаточно крепок. Не волнуйся, она опять будет с нами. Я никогда не говорил с тобой об этом, потому что хотел сделать тебе сюрприз, но теперь ты знаешь и сможешь мне помочь, а? Ты ведь поможешь мне?

– Я тебе помогу, – соврала Сара.

Слезы оставили у нее на щеках соленые следы, и кожа в этих местах натянулась.

Всю ночь она провела у постели старика. Наконец он забылся спокойным сном, а Сара свернулась клубочком в одном из шезлонгов, чтобы присматривать за ним. Где-то в пустыне койоты выли на луну.

На следующее утро Тизи проснулся бодрым и свежим. Казалось, он забыл о своих странных откровениях, сделанных накануне. Может, он просто ломал комедию? Сара решила его не расспрашивать.

Она проспала всего два часа и падала от усталости. Проснулась она от кошмара с первыми лучами солнца. Того самого кошмара. Как всегда, когда ее что-нибудь беспокоило, ей снился пожар, языки пламени, лижущие ее живот. Она видела в огне удаляющуюся тень – тень пиромана, личность которого полиции так и не удалось установить. Этой ночью поджигатель обернулся, чтобы помахать ей рукой. В свете луны ей удалось разглядеть его лицо. Это был Рекс Фейнис!

Однако ей не стоит думать сейчас об этой бессмыслице.

Чтобы отвлечься, она поджарила блинчики, приготовила кофе и открыла банку черничного варенья. По радио Бо Дидли выкрикивал навязчивый припев «Моны».

Сара накрыла на стол. Тизи улыбался и, казалось, не замечал ее присутствия. По его виду можно было подумать, что он продолжает телепатический разговор с призраком. Несколько раз он посмотрел на пустой стул и покачал головой, словно там кто-то сидел и отвечал ему.

Может быть, он разговаривал с той, другой, о которой упомянул при появлении Сары?

Огорченная девушка решила, что ей пора отсюда уезжать. Если ей придется ненадолго поместить своего опекуна в специализированную клинику, то понадобятся деньги, много денег. Плата, предложенная Адрианом Уэстом, могла бы решить некоторые ее проблемы. Ей нужны были деньги, причем срочно. И некогда думать о настроении.

Поцеловав старика в щеку и дав ему наставления, она села в пикап. Тимоти Зейн рассеянно помахал ей рукой. Как только Сара завела мотор, он тут же возобновил разговор с невидимым собеседником. Казалось, он счастлив, что его приемная дочь наконец-то уезжает.

Когда Сара пересекла пустыню, она почувствовала нарастающую усталость. Больше всего она боялась заснуть за рулем и съехать в овраг. Каждые полчаса она отхлебывала из термоса черный кофе, который захватила у Тизи. Невероятно горькое питье заставляло ее вздрагивать всем телом. Она решительно ненавидела кофе в любом виде! Уже некоторое время Тимоти забывал покупать чай. Почему? Другая предпочитала кофе?

Когда Сара добралась до места, ей сразу показалось, что там что-то не так. Во-первых, тишина – тяжелая тишина, в то время как воздух должен был вибрировать от шума техники, расчищающей строительный мусор. А во-вторых, ощущение чьего-то недоброжелательного присутствия. Много раз Саре хотелось проверить в зеркало заднего вида, что ее никто не преследует. Проехав проволочное заграждение, она остановилась, заглушила двигатель и вышла из машины. Кричать она не решилась. В тишине пустыни малейший шум становился диковатым. Где-то позвякивала цепь, скрипела жесть. Над головой она услышала шум крыльев грифа.

Присутствие этой птицы подтвердило ее страхи.

Сара сделала три шага в направлении склада. Теперь уже не оставалось сомнений, что за время ее отсутствия случилось несчастье. И тем не менее она не могла оторвать глаз от грузовика, словно что-то приковывало ее к нему. Кто-то наблюдал за ней – она это чувствовала. Враг, прячущийся в холмах.

«Микофски, – подумала она. – Микофски и Гвеннола Маэль».

Она попыталась взять себя в руки, встряхнулась и побежала к ангару. Едва переступив порог, она увидела Тоша и Ван Дика. Парни лежали на спине, их тела были сведены судорогой, лица черны.

Поначалу ей показалось, что их задушили, потом она увидела, что на шее нет никаких отметин. Должно быть, они умерли от удушья. Но рты у обоих, как ни странно, были закрыты. Что-то не сходилось. От удушья люди умирают с широко открытым ртом, пытаясь поймать хоть атом кислорода.