Мама напрокат - Слава Доронина

– Я понимаю, что часто меня не было рядом. Что я нарушал наши планы, но…

– И теперь все изменится, да? – перебил меня Ник. Он уже не скрывал своего отчаяния, а я снова ощутил, как сердце больно сжалось в груди. Кто бы знал, что так тяжело быть родителем.

Пока он был малышом, не было стольких проблем. Теперь же я не знал, какие подобрать слова, чтобы убедить его в том, что он мне не безразличен, а я его люблю. Почему он мне не верил? Почему думал, что было что-то важнее в моей жизни, чем он?

– Что-то изменится, да. Нам предстоит победить болезнь. И я буду рядом, только не нужно думать сразу о плохом, Ник...

Полночи я размышлял над тем, что скажу сыну, а по итогу не мог связать и двух слов и, наверное, в его глазах выглядел сейчас запрограммированным роботом. Если за пределами этих стен можно было манипулировать другими людьми за счет своей власти и денег, то на Ника это же совершенно не распространялось. Ему ничего этого от меня было не нужно. Он просто любил меня и хотел, как и все дети, чтобы его любили в ответ. Это были в первую очередь мои промахи и ошибки, почему он считал себя ненужным и одиноким ребенком.

– Я хочу домой, пап, – дрожащим голосом произнес он. – Я не хочу здесь оставаться. У меня дома игрушки, Ангелина обещала поиграть со мной в приставку, а ты мне обещал поездку на море… Ты обещал, что научишь меня кататься на серфе, и… – он осекся, заметив, как я приложил кулак ко рту. – Я умру?

– Нет, что за глупости? Ты не умрешь! – я подошел и присел рядом. – Нам предстоит серьезное лечение. Поехать домой сегодня никак не получится. Может быть, немного позднее…

Мое сердце разрывалось на части, словно в него забивали ржавые гвозди. Я понимал, что сейчас был один из самых страшных моментов в моей жизни. Если Ник воспримет все мои слова в штыки и закроется в себе… Нет, об этом думать никак нельзя. Он все чувствует.

– Расскажи мне, – потребовал он.

Подбирать слова было тяжело, но он имел право знать правду.

– Ты говорил про донора и, что не подходишь мне… А что, если лечение не поможет и никого не найдется мне помочь? Я умру?

– Нет, ты не умрешь.

Я уже не помнил, в каком возрасте перестал бояться смерти. Но точно помню, что боялся.

– Пап… – Ник обнял и прижался крохотным тельцем к моей груди. – Мне страшно, пап. И я хочу домой. Пообещай мне, что заберешь сразу же, как мне сделают операцию?

– Не могу этого пообещать, Ник. Я столько раз говорил тебе, что не буду задерживаться на работе, но задерживался. Говорил о наших планах, а теперь они сорвались… Сейчас у тебя будут процедуры, придет на осмотр врач, и ты сможешь задать ему все интересующие тебя вопросы, на которые я ответить не смог, а после можем погулять немного на улице и поиграть? – предложил я, поглаживая его спину рукой. – Все будет хорошо, Ник... Я обещаю.

– Не будет, – всхлипнул он спустя небольшую паузу.

– Почему? – спросил я.

– Несколько ночей подряд, перед тем, как я попал в больницу, мне снилась мама. Она говорила мне, что мы скоро с ней встретимся. Я не рассказывал тебе об этом, потому что не хотел тебя расстраивать, а ты не говоришь мне о том, что я скоро умру, чтобы не расстраивать меня! – он вырвался из моих рук, размазывая ладонью слезы по щекам. – Я не пойду гулять и играть я тоже не хочу!

– Ник…

– Я не хочу никакого лечения, пап! Не хочу! Забери меня домой…

Сын уже плакал навзрыд, и я не знал, как его успокоить. Нажал на кнопку вызова медсестры и приблизился к нему. Крепко обнял его и поднял на руки. Все же мне следовало взять с собой Ангелину, потому что я не представлял, как вытаскивать его из этого состояния в одиночку.

Ангелина

– Я останусь с ним на ночь. Ему нужно немного успокоиться. И тебе тоже, – я сцепила руки в замок и закусила губу.

Сейчас у всех троих эмоции сильно зашкаливали. Мне хотелось верить, что по итогу все окажется не так страшно, как казалось в эту минуту. На Андрее по-прежнему не было лица, Ник почти час плакал взахлеб, рассказывая мне о своих страхах. Я находилась в полном замешательстве и не понимала, как себя вести, и что говорить. Комок в горле невозможно было проглотить с того самого момента, когда я переступила порог палаты, в которой лежал Ник. Почему мальчику так сложно делиться своими мыслями и переживаниями с отцом, я понимала, и от этого еще тяжелее становилось на сердце. Какой-то замкнутый круг...

– Я заглядывал к вам полчаса назад, когда вернулся от врача. Он засыпал, и я не стал вас тревожить.

– Мне жаль, Андрей. Правда жаль… Ему потребуется помощь психолога. Он очень переживает. И пока даже сам не понимает, чего боится больше: умереть или того, что ты останешься один…

Андрей кивнул и присел на диван. Я подошла и опустилась рядом. Мне хотелось домой, чтобы все эти диагнозы у Ника оказались ошибочными. И если мне здесь находиться было неприятно и страшно, то что говорить про ребенка?

– По кофе? – предложил он, а я кивнула, чувствуя, как внутри все дрожит от эмоций.

Андрей вернулся с двумя картонными стаканчиками спустя пять минут. Я приняла напиток из его рук, отмечая про себя, что мужчина все же хорошо держался. Или делал видимость, как и я.

– Что сказал врач? – спросила я, поморщившись, когда горячая жидкость обожгла губы и язык.

– Ничего нового. Будут готовить к операции. Я сейчас поеду в офис. Введу Бастрыкина кратко в курс дела, потому что не могу в таком состоянии думать о делах. Завтра утром тебя сменю. Если все будет удачно с переливанием крови и анализами, то Ника отпустят на пару дней домой. До следующих процедур.

– Это не опасно? Ну... я просто сегодня много читала об этой болезни... Если ему назначат курс химиотерапии, то все контакты лучше минимизировать... – я осеклась, заметив, как Андрей сжал челюсти и отвернулся. Ну куда я лезла со своими вопросами? Он, наверное, и сам толком ничего не знал. – Ладно... – я взяла Андрея за руку и сжала ее. – Возможно, нам следовало сразу приехать к нему вдвоем. Все эти страхи и его истерика… Никите нужно было выплеснуть это все наружу. Он ребенок. Маленький мальчик, и у него нет жизненного опыта, который есть у тебя. Он живет другими понятиями, но чего вы оба боитесь – это причинить друг другу боль. Будем отталкиваться от этого. Найди психолога, Андрей. Одни мы не справимся. С Ником нужно это все проговорить. Я не обладаю такими умениями. В принципе, как и ты. Если добиться от него эмоциональной стабильности, то это в будущем залог успешного лечения.

Мы допили кофе, и Андрей поднялся на ноги. Увлек меня за собой и крепко обнял.

– Спасибо, – прошептал он мне в волосы и погладил по спине. – Я позвоню вечером и приеду завтра утром.

– Да, так будет лучше для всех.

Я оставила на его щеке легкий поцелуй, а спустя минуту стояла в палате и глядела на спящего Ника. Что он натерпелся за этот день и какие только слова не говорил... После этого он казался мне значительно старше своих сверстников. Так сильно он переживал, потому что боялся. И будь с ним сейчас рядом его настоящая мама, возможно, все воспринималось бы мальчиком по-другому.