Меч с берегов Валгаллы - Наталья Александрова

Подъем занял немного времени.

Лестница закончилась, и Сима оказалась в темном каменном туннеле, уходящем в темноту. Выбора не было, и она пошла вперед.

Вдруг из темноты до нее донесся тихий шорох, напоминающий топот сотен маленьких лапок…

Сима вздрогнула и остановилась.

Неужели здесь есть крысы?

Крыс она боялась до судорог, до истерики. Да и кто, скажите на милость, их не боится?

Она направила луч фонаря вперед, туда, откуда доносился подозрительный шорох, — и успела заметить, как в голубоватом свете мелькнули маленькие серые тени. Мало того — она услышала недовольный писк потревоженных грызунов.

Сима закусила губу и застыла. Она уже горько пожалела, что послушалась антиквара и сунулась в этот подземный ход.

Вернуться?

Но антиквар уже запер потайную дверь, ей придется долго стучать в нее и ждать, пока он откроет. И еще неизвестно, услышит ли он ее. Наверняка он давно ушел в магазин, куда звуки из подсобки не доходят, да и слышит он плохо в силу преклонного возраста. Значит, придется долго стоять в темноте, среди крыс… нет, лучше уж идти вперед, старик говорил, что здесь совсем недалеко…

Кстати, вот интересно — откуда он знает, где она живет?

Только сейчас ей пришел в голову этот вопрос — и ей стало еще более неуютно.

Как бы то ни было, нужно идти вперед, прочь из этого отвратительного подземелья! Однако ноги ее приросли к сырому каменному полу. Сима с ужасом осознала, что она не может двигаться. Но, постояв так минуты три, она ощутила, как холод поднимается вверх. Было такое чувство, что она превращается в камень, как принцесса из сказки.

«Какие сказки? — опомнилась Сима. — Тут можно реально отдать концы, никакой волшебник не поможет!»

И Сима пошла вперед, громко топая и поводя перед собой фонариком, чтобы распугать четвероногих обитателей туннеля.

Очень скоро Сима оказалась перед развилкой. Два одинаковых туннеля уходили влево и вправо.

Антиквар говорил, что ей нужно идти налево, что левый туннель очень скоро приведет ее домой.

Сима осветила фонариком левый коридор…

И в это мгновение прямо у нее над головой раздался отвратительный писк, и ей на плечо упало что-то маленькое и живое, крошечные коготки сквозь одежду вонзились в ее кожу…

Она не то чтобы поняла, но инстинктивно почувствовала, что ей на плечо спрыгнула с потолка крыса.

Сима завизжала, как пароходная сирена, и понеслась вперед, не разбирая дороги, задыхаясь от ужаса и отвращения…

Пробежав так несколько минут, она, наконец, осознала, что давно уже сбросила крысу, или та, испугавшись ничуть не меньше ее, сама спрыгнула с ее плеча. Девушка замедлила шаги, перевела дыхание. Она посветила перед собой — и увидела, что впереди, всего в нескольких шагах, туннель заканчивается, и вверх ведет новая лестница.

Ну да, кажется, антиквар так и говорил — вскоре после развилки будет лестница, которая приведет ее домой…

Сима почувствовала прилив сил.

Совсем скоро она будет дома, путешествие по мрачному подземелью останется в прошлом… сырая темнота, крысы — все это будет позади…

Жалкая комната в коммуналке казалась ей теперь раем, образцом домашнего уюта.

Сима бодро вскарабкалась по лестнице и увидела у себя над головой каменную плиту, из-за которой пробивался узкий луч света.

Она уперлась в эту плиту плечами, поднатужилась и сдвинула ее в сторону. В открывшееся отверстие хлынул свежий сыроватый воздух, пропитанный запахом земли и прелых листьев, и тусклый вечерний свет. Сима поднялась еще на одну ступеньку, высунула голову наружу и огляделась.

Это точно была не ее квартира.

Она оказалась внутри продолговатого каменного ящика, рядом с ней лежали какие-то кости. Дальше ничего не было видно из-за каменных стенок. Наверху, над головой, со скрипом раскачивались голые ветки деревьев, а еще выше, над ними, тускло розовело вечернее небо.

Сима поднялась еще немного.

Теперь она могла заглянуть за каменные стенки.

То, что она увидела, ей совсем не понравилось.

Вокруг тянулись ряды покосившихся, полуразрушенных надгробий, среди которых тут и там росли кривые старые деревья.

Сима поняла, что оказалась на каком-то заброшенном кладбище, а каменный ящик, в который вывел ее подземный ход, — это саркофаг…

Но тогда… тогда кости, которые она потревожила, выбираясь из подземелья, — это рассыпавшийся от времени человеческий скелет…

По Симиной спине пробежали ледяные пальцы страха.

Первым ее побуждением было выскочить из саркофага и убежать прочь с кладбища.

Но потом она увидела, что совсем рядом с ее убежищем горит маленький костерок, возле которого, ссутулившись, сидят два человеческих существа. Людьми их можно было назвать с большой натяжкой: страшные, заросшие до глаз густой клочковатой щетиной, облаченные в пестрые лохмотья… в довершение к этому пламя костра отбрасывало на их лица багровые отсветы, делая их похожими на первобытных чудовищ из ночного кошмара.

Сима застыла, в ужасе глядя на этих жутких бродяг.

Она вспомнила, что рассказывал ей Тимофей о заброшенном Громовском кладбище, о происходящих там страшных и непонятных вещах, о пропадающих женщинах, — и поняла, что именно в это жуткое место привел ее подземный ход.

Она недобрым словом помянула старого антиквара — небось, нарочно отправил ее в этот подземный ход!

Один из бродяг держал над огнем заостренный прут, на котором жарился кусок мяса. Бродяга принюхался, отрезал ножом маленький кусочек и попробовал его.

— Готово, кажись! — проговорил он страшным хриплым голосом, и, цыкнув зубом, захихикал: — Помнишь, Костыль, как эта баба от нас убегала?

Второй бродяга не ответил. Он вдруг насторожился, завертел головой и проговорил:

— Ты ничего не слышал, Хрящ? Вроде шумнул кто-то…

Сима поспешно втянула голову в саркофаг и замерла.

— Да кому здесь быть, — отозвался первый бродяга. — Сюда давно уж никто не суется! А ежели кто и зайдет — так нам же лучше! — и он сипло засмеялся.

— Ну что, давай, что ли, есть!

Страшные типы, которых невозможно было назвать людьми, придвинулись ближе к костру и жадно схватили палочки с мясом. Сима почувствовала, что сейчас окочурится от страха и отвращения.

«Людоеды… — мелькнула в голове сумасшедшая мысль, — они затаскивают женщин на кладбище, а потом их едят. Вот откуда мясо… Ой, мне плохо!»

Она без сил свалилась на дно саркофага, прижав руки ко рту, чтобы унять подступившую тошноту.

Сима твердо знала, что вылезать из саркофага нельзя ни в коем случае.