Хроники Тиа-ра: битва за Огненный остров - Олег Фролов

Повернувшись ко мне спиной, Миа-ку некоторое время колдовала над внушительной коллекцией концентрированных отваров в небольших керамических сосудах. По умме тотчас разнесся дурманящий и одновременно приятный растительный запах. Таких как Миа-ку в народе называли «сирона», что в переводе значило нечто вроде «мастер трав». В ее мастерстве я уже имел возможность убедиться не раз.

Я молчал, наслаждался ароматом и любовался изящной фигурой женщины. Она была завернута в легкий хартаб, но под ним угадывалось гибкое, подвижное тело – такое же, как и несколько солнечных циклов назад. Возможно, все дело в пользе ее уникальных смесей, а может, продолжительная молодость была дана ей природой в подарок. Так или иначе, мне это нравилось. Не могло не нравиться. Иногда, в моменты слабости, я даже думал о том, что не заслуживаю и одной инициации с Миа-ку.

Напиток, который приготовила Миа-ку, терпкий и очень пряный на вкус. Его можно было бы назвать резким, но только в первый момент. Уже спустя несколько мгновений возникало восхитительное послевкусие, наслаждаться которым можно было довольно долго.

А когда творец напитка оказалась рядом, я быстро наклонился и, наконец, коснулся губами ее уха, за что получил в ответ еще одну улыбку. Улыбку без единого слова.

– Слышала о полете твоем на Храмовый остров, – сказала Миа-ку, и по ее лицу пробежала тень.

Я ничего не ответил и только поморщился. Меньше всего мне хотелось говорить об этом. Особенно сейчас.

– Это было нужно? – продолжила женщина тоном, в котором проскальзывали нотки беззлобного укора или даже обиды.

– Да, наверное, – ответил я не так уверенно, как собирался. – Вряд ли это было нужно мне, но нужно всем нам. Понимаешь?

– Думаю, тебе лучше делать, что самому хочется.

– Это трудно, – я покачал головой. – В последнее время вообще все очень трудно.

– Очень волнуюсь за тебя. Мне кажется, что-то случиться должно. И мы… не увидимся больше.

Я улыбнулся ей. Снисходительно – как улыбается мать глупым страхам своей новой жизни.

– Ничего не случится, слышишь? – говорю я Миа-ку, убеждая, скорее, не ее, а самого себя. – Ничего не случится!

– Не знаю, – качает головой она, – ничего не знаю. Старшие матери говорят: привязанность к мужчине есть боль. Чувствую боль, когда ты в опасности, когда думаю, что ты можешь не вернуться. Старшие матери говорят правду.

– Да, это так… Все так и есть. Но без этой боли и страданий не было бы того, что есть между нами. Это больше, чем просто успешная инициация и регулярные встречи. Ты не чувствуешь это?

– Чувствую, – еле слышно отвечает Миа-ку. Мне кажется, она сейчас заплачет.

– Мы будем вместе! – говорю снова, легонько встряхивая женщину за плечи. – Будем вместе еще больше, чем теперь… Если на то будет воля твоя. Я не знаю, как и когда это произойдет, но произойдет точно!

– Хочу этого… Очень хочу.

Я прижал Миа-ку к себе. Некоторое время мы сидели вот так, молча. Казалось, что сказать нечего, но на самом деле говорить ничего и не нужно. Хотелось только самую малость – чтобы мгновение это оказалось вечностью.

А потом Миа-ку заговорила:

– Думаю, настало мое время для еще одной инициации.

– Да?.. – как-то глупо переспросил я. Сердце в груди забилось еще сильнее. Оно словно рвется из грудной клетки, силясь выбраться наружу.

– Так есть, – негромко отвечает она и протягивает мне тонкую красную ленту.

Я хорошо понимаю, что это значит. Я очень хорошо это понимаю. Для второй инициации Миа-ку снова выбирает меня. Мне остается только принять эту ленту для того, чтобы согласиться. И если инициация окажется успешной – носить ее на левом предплечье поверх хартунга. Там, где на руку уже повязана одна лента.

И я соглашаюсь. И я счастлив – больше, чем когда-либо.

Никто не знает, будет ли эта инициация успешной. Никто не знает, что произойдет уже завтра. Но Миа-ку выбрала меня, а это значит, что во всем происходящем есть смысл. Есть, за что бороться. Есть, что защищать в небе над Огненным островом.

В этот вечер я чувствовал, как жизнь течет во мне. Чувствовал, что я сам и моя оболочка есть единое целое в стремительном полете от Начала к Началу, в полете, которым хотелось наслаждаться, который хотелось смаковать, как ароматный напиток.

Все это – цена мгновения. Хотя, возможно, не обошлось без действия трав.

21. Накануне

А утром меня ждала еще одна хорошая новость. Ночью по световой азбуке передали сообщение о том, что храмовники согласны провести Аракорат-мару – всеобщее собрание главных законников Архипелага. Я говорю «храмовники», но имею в виду все острова, теперь подконтрольные Храму. Послушно следуя воле Верховного, одна за другой световые башни передавали сигнал подтверждения. И если бы хоть один из этих сигналов не был получен, Совет пришлось бы снова перенести. Но этого не случилось. Аракорат-мару состоится через два дня на Библиотечном острове.

Моту-ра торжествовал. В той степени, в какой может торжествовать этот сдержанный и педантичный человек. Я не знаю, воспринимал ли он запланированный Совет как свою личную дипломатическую победу, но в любом случае это событие было именно его заслугой.

А усилий для этого было приложено немало. Ночь за ночью по световой азбуке служитель на башне передавал сообщения нашего главного законника на другие острова. В этих сообщениях – предложение о проведении Аракорат-мару, требования и даже цитаты из Закона. Всякий раз послание по цепочке облетало Архипелаг, но всякий раз находилась причина для того, чтобы отложить дату Совета на более поздний срок. Так проходили день за днем и луна за луной – время, за которое к власти на Огненном острове мог прийти Храм. И тогда необходимость в Аракорат-мару отпала бы сама собой.

Но теперь он все-таки состоится. Уже наверняка. И поэтому нам было, чего ждать, и было, на что надеяться. Тот уклад, который начал рушиться вместе с падением Конструкта и грозил похоронить под собой нашу свободу, получил шанс на спасение. Спасение силой дипломатии, а не силой оружия.

Честно говоря, я смутно представлял себе, как именно Моту-ра надеялся разрешить проблему внешней агрессии. Но меня это и не интересовало особенно. Я верил, что сила наездника в умении управлять механической птицей, а сила законника – в умении управлять умами людей. Как говорится в старой пословице, «каждый делает то, что умеет, молча, а то, что не умеет, – вслух».

Проще говоря, я не очень-то горел желанием разбираться в том, как Аракорат-мару поможет нам отстоять свою свободу воли. Я просто надеялся на то, что Моту-ра знает. Надеялся и радовался вместе со всеми.

Впрочем, далеко не все разделяли такой оптимизм. Некоторые законники и механики считали будущий Совет бесполезным, а кое-кто – даже опасным. Среди них был и Мику-ра, с которым мне довелось увидеться в тот день на одной из закатных террас.