Опасный груз - Артем Каменистый

А уж про зелень можно не заикаться. Такое ощущение, что ее тут и не росло никогда.

Зачем здесь вообще скотину держат? Нет, так во многих стабах поступают, но для животноводства устраивают фермы, а не выпускают буренок на улицы.

Жилища из того же бетона выглядели донельзя примитивными дольменами, сооруженными исключительно для того, чтобы спившихся бомжей в них замуровывать. Карату приплати, ночевать не станет в таком.

Депрессия с одного взгляда накатывает, куда ни посмотри…

Шуст всё продолжал и продолжал высказывать негативные мысли по поводу поселка, его обитателей и здешних перспектив:

– Да они тут, небось, по ночам муровские флаги поднимают. А может и днем. Змеиное гнездо, а не стаб. Я на Зырика с Роликом технику здесь не оставлю. И Диану тем более не брошу. Да и эти ухари уже глаза вывихнули. Так и смотрят, куда бы половчее свалить. Свободу почуяли, разговеться парням хочется. Они сами по себе, мы сами. Не, нельзя добро бросать. Кстати, ты за жемчуг можешь не переживать. Его точно не украдут. Ну или украдут с моего трупа. Есть кое-какие новости…

На этих словах вид у Шуста стал загадочно-комедийный, как у человека, который изо всех сил пытается выдать немаловажный секрет.

– Что там у тебя за новости? – спросил Карат. – Я даже боюсь спрашивать, в какое место ты жемчуг засунул, но сам понимаешь – спросить обязан.

– Умение у меня проклюнулось. Новое.

Шуст почти на шепот перешел, что неудивительно. Уж больно тема личная, о таком трепаться не принято.

– Дело, конечно, твое, можешь детали не раскрывать, но про жемчуг сказать придется.

– Да что ты как неродной? В общем, тот недо-знахарь не такой уж криворукий был. Помог поначалу, а по дороге я уже сам до конца дело довел. Умение не считается шибко полезным, но и не пустое. Его называют Карман. Слышал о таком?

– Нет. Но подозреваю, что это как-то связано с хранением и переноской предметов.

– Ну да, хоть умение и редкое, но догадаться несложно. Это, как бы, особый карман. Туда разную мелочевку можно помещать. При этом она, как бы, исчезает. Что-то вроде завихрения в пространстве. Не спрашивай теорию, я тебе не физик. Хозяин в любой момент может достать вещь из кармана, но посторонний даже не поймет, что эта вещь существует.

– Но на мертвом хозяине карман перестает работать?

– Да, пропадает завихрение. Всё, что в нём было, вываливается. Но пока я жив, жемчуг не стырят. Всё до последней жемчужинки поместилось, можешь хотя бы за это не переживать.

– Понял. Ладно, я сам схожу на встречу, а ты останешься с Дианой.

– Сам? Смотри, чтобы тебя не прирезали за первым же углом. Тут это, как высморкаться, по рожам понятно.

– Не знаю, чего ты так придрался, но, как по мне, место ни разу не хуже Кумарника. А ты там нормально зависал. Помню, пил так, будто водяры никогда не видел.

– А вот с чего мне там было переживать? За душой нихрена, так что с убогого брать? А тут нам борта уже взглядами просверлили в девятнадцати местах. Даже за горючку спрашивать не хочу, в лучшем случае мочу коровью зальют, ее у них точно дохренища.

– Ладно, я пошел. Диану ни на минуту не оставляй. Место здесь и правда того… не для детей.

– В Улье все места не детские.

– Вот и не оставляй.

* * *

Во всех, без исключения, стабах имеются места, в которых уставшие рейдеры могут отдохнуть по максимально возможной программе. Как правило, подавляющему большинству хватает трех вещей: пожрать, выпить и получить сексуальное удовлетворение. Потому, заведения, делающие основную ставку на эти три кита индустрии релаксации, прогорают нечасто.

Остановившись под вывеской «Веселая жизнь», Карат уяснил две вещи: это именно такое заведение, а еще в нём и правда весело. О первом нетрудно догадаться по аляповатой картинке, на которой не особо одаренный художник в крайне вульгарной форме изобразил соитие гетеросексуальной пары, в процессе которого мужчина употреблял какую-то жидкость из горла непомерно-здоровенной бутылки. О втором намекал еще один мужчина, но не нарисованный, а реальный. Рассевшись перед дверьми прямо на смеси бетонной крошки и навоза, он хохотал, будто припадочный, неотрывно уставившись в одну точку глазами наркомана, только что запустившего в вену полкило первоклассного героина, или чего-то не менее тяжелого.

Кто-то толкнул двери с такой дурью, что они, распахиваясь, едва с петель не слетели. Из недр заведения вышел мужчина с комплекцией профессионального борца сумо. Расстегнув ширинку, он начал непринужденно справлять малую нужду прямо на ноги хохочущего, на что тот не обратил ни малейшего внимания.

Закончив процесс, здоровяк бросил на Карата неприязненный взгляд и грубо осведомился:

– Ты чё уставился? Проблемы ищешь?

– Я ищу Бабника.

– У нас кто не пидор, тот бабник. Смотри не перепутай.

– Я ищу конкретного Бабника. Человека с таким прозвищем.

– Ну так ты его уже нашел.

– Ты Бабник?

– Да уж точно не пидор. Но тебе, походу, сюда надо, – незнакомец ткнул пальцем через плечо, указывая на дверь. – У хозяина прозвище Бабник, наверное, он тебе и нужен.

– Благодарю.

– Не благодари. Он сейчас занят маленько и вообще не в духе, так что ты лучше иди мимо.

– Мне надо именно к нему.

– Да без проблем. Но когда станешь говно самой большой ложкой жрать, не забудь, что тебя предупреждали.

За дверью обнаружилось сумрачное подобие шахты – непомерно большое помещение сильно вытянутое в длину. Окон почти нет, все узкие, света дают немного и это даже к лучшему, потому что полумрак маскировал неприглядность обстановки. Голые бетонные стены, никаких украшений, грубые стулья вокруг грязных столов без скатертей, истертый до дыр линолеум на полу там и сям покрыт пятнами, навевающими на мысли о блевотине. Пованивало соответствующе.

Метрах в десяти от порога спиной вверх лежал человек высокого роста и тощего телосложения. На миг Карат, еще не привыкнув к смене освещенности, предположил, что пьяный валяется, и никому до него нет дела. Но через пару секунд признал, что первый взгляд оказался ошибочным, тут всё куда серьезнее: затылок выглядит вдавленным внутрь черепной коробки, волосы на нём слиплись от крови, а между лопаток торчит рукоять ножа.

Рядом с телом стояли двое: очень невысокий широкоплечий мужчина-европеец с лицом, до самых глаз заросшим неряшливой бородой. Такому можно гнома без грима играть – зрительское признание обеспечено. Второй наоборот, сложен прекрасно: под два метра, обтягивающая майка не скрывает прекрасно развитую мускулатуру. И раса другая, на вид – чистокровный африканец с чернейшей кожей.

При появлении Карата низкорослый рассказывал интересное:

– Надо бы в пленку его закатать и припрятать до темноты в прохладном местечке. А там с заднего хода вытащить и на улице оставить. Народ тут сплошь тупой, может даже подумают, что это он сам так упал.