Ночной цирк - Эрин Моргенштерн

— Мисс Боуэн очаровательна, согласен? — неожиданно спрашивает Чандреш, оборачиваясь, чтобы посмотреть, какую реакцию вызовет его вопрос.

Пойманный врасплох, Марко с трудом бормочет что-то в ответ, надеясь, что это хотя бы слегка напоминает его обычное безучастное согласие.

— Нужно приглашать ее на ужин всякий раз, когда цирк оказывается в городе. Хотелось бы познакомиться с ней поближе, — многозначительно заявляет Чандреш, сопровождая свои слова довольной ухмылкой.

— Да, сэр, — соглашается Марко, стараясь сохранить невозмутимость. — На этом на сегодня все?

Чандреш со смехом отмахивается от него.

Прежде чем отправиться к себе в апартаменты, втрое превосходящие по площади его собственную квартиру, Марко заглядывает в библиотеку.

Остановившись там, где несколько часов назад он нашел Селию, Марко разглядывает знакомые стеллажи и витраж на стене.

Ему никак не приходит в голову, что она могла здесь делать.

Он не замечает, что из темноты за ним кто-то пристально наблюдает.

1891–1892 гг.

В почте, которая приходит на имя герра Фридриха Тиссена, среди счетов и деловых писем обнаруживается ничем не примечательный конверт. В него не вложено ни записки, ни письма — только карточка, черная с одной стороны и белая с другой. На черном фоне серебром отпечатано: Le Cirque des Rêves. С обратной стороны на белом фоне черными чернилами от руки сделана приписка: «Двадцать девятое сентября, пригород Дрездена, Саксония».

Герр Тиссен еле сдерживает охватившее его ликование. Он договаривается с клиентами, в рекордные сроки доделывает заказы, над которыми трудился в последнее время, и снимает на несколько недель квартиру в Дрездене.

Он приезжает туда двадцать восьмого сентября, и целый день бродит по городским предместьям, гадая, где остановится цирк. Ничто не выдает его предполагаемого появления, разве воздух как будто слегка наэлектризован, но герр Тиссен подозревает, что он единственный, кто это ощущает. Ему чрезвычайно льстит, что его предупредили заранее.

Двадцать девятого, в преддверии бессонной ночи, он встает поздно. Ближе к обеду он выходит из дома, чтобы перекусить, и обнаруживает, что на улицах уже вовсю обсуждают последнюю новость: ночью на западной окраине города появился странный цирк. «Просто огромный! С кучей полосатых шатров», — доносятся до него разговоры в баре. Никто и никогда не видел ничего подобного. Герр Тиссен не говорит ни слова по этому поводу, наслаждаясь царящим вокруг радостным возбуждением и любопытством.

Ближе к закату герр Тиссен направляется к западному предместью. Отыскать цирк не представляет труда, поскольку вокруг уже собралась толпа. Смешавшись с ней, он стоит в ожидании, гадая, как удалось установить цирк так быстро. Он уверен, что накануне, когда он обходил окрестности, поле еще пустовало. Теперь же повсюду раскинулись шатры, словно они были здесь всегда. Цирк возник из ниоткуда, попросту материализовался. «Как по волшебству», — доносится до него восторженный возглас, и герр Тиссен не может не согласиться.

В конце концов ворота распахиваются, и герр Тиссен входит внутрь с ощущением, что вернулся домой после долгой разлуки.

Почти все ночи он проводит в цирке, а дни коротает, сидя в съемной квартире или в пабе над бокалом вина и раскрытой тетрадью. Он скрупулезно записывает свои наблюдения, страницу за страницей, заново переживая недавние впечатления — главным образом, для того чтобы они не ускользнули из его памяти, но еще и затем, чтобы воплотить на бумаге хотя бы частичку цирка, которую он сможет оставить себе.

Время от времени он перекидывается парой слов о цирке с другими посетителями паба. Один из них оказывается редактором местной газеты, и после долгих уговоров и нескольких бокалов вина ему удается убедить Фридриха показать ему дневник. Еще пара стаканов бурбона уходит на то, чтобы уговорить его дать согласие на публикацию отдельных отрывков.

В конце октября цирк покидает Дрезден, но редактор все равно, как обещал, публикует записки Тиссена.

Читатели принимают их с восторгом. За первой статьей выходит еще одна, потом еще и еще.

Герр Тиссен продолжает писать, и по прошествии нескольких месяцев многие его статьи перепечатывают другие немецкие газеты, а со временем их переводят и публикуют в Швеции, Дании и Франции. Одна статья выходит в лондонской газете — под заголовком «Ночи в цирке».

Именно благодаря этим публикациям герр Фридрих Тиссен незаметно оказывается в роли неофициального предводителя самых рьяных поклонников цирка.

Для кого-то именно его статьи открыли дорогу в Цирк Сновидений, кто-то почувствовал в нем родственную душу — человека, который относится к цирку так же, как они, считая его непревзойденным чудом.

Некоторые начинают искать с ним встречи, и в скором времени их общение, начавшееся с тематических бесед за ужином, превращается в своего рода клуб — общество любителей цирка.

Сновидцами их сперва начинают называть просто в шутку, но прозвище прилипает, поскольку подходит как нельзя лучше.

Герр Тиссен на вершине блаженства: его окружают единомышленники со всех концов Европы, а подчас и из более отдаленных стран. Эти люди готовы говорить о цирке без конца. Он записывает истории других сновидцев, чтобы включить их в свои заметки. Создает для них в подарок небольшие сувенирные часы, изображающие их любимые сцены и выступления. (Например, одни из таких часиков — настоящее чудо в виде воздушных гимнастов на лентах. Тиссен изготовил их для девушки, которая большую часть времени проводила в этом огромном шатре с задранной кверху головой.)

Он даже, хоть и ненамеренно, становится родоначальником нового модного веяния среди сновидцев. Как-то за ужином в Мюнхене (чаще всего единомышленники собираются неподалеку от его дома, но порой такие вечера проводятся и в Лондоне, и в Париже, а также в других городах и странах) он рассказал гостям, что всякий раз, отправляясь в цирк, предпочитает надевать черное пальто, чтобы удачнее вписаться в общую атмосферу и почувствовать сопричастность цирку. Однако при этом он надевает ярко-красный шарф — как некую грань, как напоминание самому себе, что на самом деле он все-таки зритель, сторонний наблюдатель.

В узких кругах новости распространяются быстро, и рождается новая традиция: отправляясь в Цирк Сновидений, сновидцы одеваются в черное, серое или белое, украшая свой наряд единственным ярким аксессуаром: красным шарфом, шляпой или, в жаркие дни, красной розой, воткнутой в петлицу или в волосы. Это становится удобным способом опознать в толпе других сновидцев, простым знаком, понятным лишь избранным.

Те, у кого есть на это средства, и даже те, у кого их нет и кому приходится компенсировать отсутствие денег смекалкой, следуют за цирком из города в город. Цирк не объявляет расписание своих представлений. Он переезжает с места на место раз в несколько недель, иногда между гастролями случаются длительные перерывы, и никто не знает наверняка, где появится цирк в следующий раз — до тех пор пока скопление полосатых шатров внезапно не обнаруживается посреди поля в каком-нибудь городе, или в предместье, или между городами.