Тэтчер. Великие личности в истории - Андрей Галушка

На следующий день аргентинцы захватили Южную Георгию и Южные Сандвичевы острова. Однако двадцать два защитника Южной Георгии в бою против многократно превосходящих сил смогли серьезно повредить аргентинский фрегат.

К концу апреля Аргентина разместила на Фолклендах десятитысячный гарнизон. Впрочем, большинство его бойцов составляли плохо обученные солдаты срочной службы.

В тот же день британский парламент собрался на внеочередное заседание. В 1982 году 3 апреля выпало на субботу — впервые после Суэцкого кризиса 1956 года парламент собрался на заседание в выходной. В палате общин премьер-министра встретил оглушительный ропот возмущения, как в адрес аргентинского агрессора, так и в адрес правительства, прохлопавшего эту опасность. Новый лидер лейбористов Майкл Фут заявил: «Вопрос в людях, которые желают быть связанными с этой страной, и которые выстроили свои жизни на этой связи. Их предали. Ответственность за это предательство лежит на правительстве. Правительство должно доказать действием — не словами — что их нельзя в этом обвинить». Но когда Тэтчер заклеймила «эту неспровоцированную агрессию» и пообещала «сделать все, что мы можем», чтобы защитить британских подданных на Фолклендских островах, ее слова были встречены многоголосием: «Слушайте, слушайте!», традиционным выражением одобрения. Единственной представленной в парламенте партией, проголосовавшей против отправки экспедиционных сил на Фолкленды, были уэльские националисты.

В тот же день представитель Британии в ООН сэр Энтони Парсонс на заседании Совета Безопасности поставил вопрос о захвате островов. Совет Безопасности проголосовал за Резолюцию 502, объявившую Аргентину агрессором, и потребовал от нее немедленного вывода войск. Аргентина резолюцию отвергла, но выразила готовность вступить в переговоры. Британия, в свою очередь, заявила, что отказывается вести переговоры, пока аргентинские солдаты находятся на Фолклендских островах.

Довольно часто можно встретить мнение, что британцы не имели ни малейшего представления о том, что это за Фолкленды и где они вообще находятся. Надо сказать, что в 1950 году, когда британская колониальная империя вполне еще существовала, пусть уже и без Индии, был проведен опрос: «Можете ли вы назвать одну британскую колонию?» Половина опрошенных не смогли назвать ни одной, а один человек ответил «Линкольншир» (по странной иронии — родина Маргарет Тэтчер). Этот момент отражен и в уже упоминавшемся «Тайном дневнике Адриана Моула»:

«Суббота, 3 апреля

8.00. Британия в состоянии войны с Аргентиной!!! Об этом только что сообщили по Радио-4. Я жутко разволновался. То мне кажется, что война — это ужасно, то — что это дико здорово.

10.00. Разбудил отца, чтобы сказать ему, что Аргентина вторглась на Фолклендские острова. Он пулей вылетел из кровати, потому что подумал, что Фолкленды лежат у берегов Шотландии. Когда я объяснил, что до них восемь тысяч миль, он опять завалился в постель и натянул одеяло на голову».

Но вскоре вся страна была в курсе, куда именно отправляются воевать «наши парни». Правительство фактически не имело иного выхода. Как сказал позже тогдашний министр энергетики Найджел Лоусон, «общественное мнение не считало их далекими островами» с намеком на известное высказывание предвоенного премьер-министра Невилла Чемберлена о Чехословакии, которой угрожала нацистская агрессия: «далекая страна, о которой мы ничего не знаем».

Среди солдат, матросов и летчиков британского контингента был двадцатидвухлетний, тогда второй в очереди за британской короной (сейчас, если кому интересно, восьмой) принц Эндрю, пилот вертолета авианосца «Инвинсибл». Это только отчасти был пиар-ход — королевская семья всегда искренне стремилась показать, что переживает все испытания вместе со своим народом.

Первый политический эффект был для правительства катастрофическим: государственный секретарь Форин офиса лорд Каррингтон и два министра более низкого ранга были вынуждены уйти в отставку на том основании, что они неправильно истолковали намерения Аргентины. Следует отметить, что в ходе проведенного позже официального расследования о причинах войны был сделан вывод, что правительству нечего поставить в вину. Это не была совсем уж отговорка (в целом отчет был достаточно критичен по отношению к действиям правительства): как уже говорилось, аргентинское вторжение планировалось на конец года (когда в Южном полушарии лето), перенос даты на начало апреля был сделан под влиянием событий вокруг Южной Георгии.

Британцы считали иначе. В опросе, проведенном вскоре после вторжения, только 12 % заявили, что правительство не виновато, 58 % считали, что виновато очень, а 22 % — что виновато отчасти. Более трети опрошенных (36 %) считали, что виновата лично премьер-министр, и 34 % — что Маргарет Тэтчер должна подать в отставку. Через месяц после захвата островов аргентинцами, но до прибытия туда британских экспедиционных сил, шесть из десяти опрошенных заявили: они против того, чтобы за Фолкленды гибли британские солдаты; две трети заявили, что против гибели мирных жителей на Фолклендах. Только 24 % опрошенных сообщили, что политика страны в отношении Фолклендов должна определяться желаниями островитян; 72 % считали, что кризис должен решаться исходя из интересов Британии в целом.

До сих пор Маргарет относительно мало занималась иностранными делами. В разрешении проблемы в Родезии она доверилась авторитету лорда Каррингтона. После отставки последнего ей пришлось вплотную взяться за эту область ответственности (которую многие считают более важной, чем управление денежной массой или процентной ставкой). Оказалось, что свойственные ее характеру целеустремленность, упорство и смелость, проявленные во внутренних делах, стали еще более ценными в условиях военного конфликта.

Весь собственный военный опыт Маргарет относился к годам ее детства и к жизни тыла. Предыдущая политическая карьера не готовила ее к роли «воительницы», несмотря на все обзывалки «Красной звезды». И Тэтчер вызвала к себе постоянного секретаря министерства обороны (то есть руководителя аппарата министерства; должность постоянного секретаря можно приравнять к армейскому военному званию генерала, она соответствует генерал-полковнику ВСУ) сэра Фрэнка Купера, во время Второй мировой летавшего на «спитфайрах». Позже сэр Фрэнк вспоминал, что премьер-министр пригласила его на верхний этаж в личную гостиную, налила джину в бокалы и спросила: «Так как вообще надо вести войну?»

Купер дал ей очень толковый совет: надо назначить достаточно узкий военный кабинет, обеспечить его частые и регулярные встречи и не позволить бюрократам вмешиваться (последний совет был особо ценен от человека, стоящего очень высоко в бюрократической иерархии). Маргарет решила, что в ее военный кабинет войдут министр обороны Джон Нотт, сменивший лорда Каррингтона на посту секретаря Форин офиса Фрэнсис Пим, председатель Консервативной партии Сесил Паркинсон (не в последнюю очередь из-за его умения гладко выступать по телевизору) и получивший должность вице-премьера Вилли Уайтлоу, в свое время командовавший танками в Нормандии. С военным кабинетом тесно сотрудничал сэр Фрэнк Купер, адмирал сэр Теренс Левин как глава штаба обороны, сэр Энтони Парсонс, постоянный представитель Соединенного Королевства при ООН, и сэр Николас Хендерсон, посол в Вашингтоне. Успех Парсонса в проталкивании Резолюции 502 предоставил правительству Тэтчер прикрытие со стороны международного права для силового ответа Аргентине.