Командарм - Олег Кожевников

– Ну, ты, Сергей, и зануда, своего не упустишь! Ладно, сейчас пойдём на привокзальную площадь, и я познакомлю тебя с будущими подчиненными. Кроме пополнения людьми, твоей службе будут переданы два специальных автомобиля «опель». Это не просто грузовики с кунгами, а машины, напичканные радиоаппаратурой, предназначенной для пеленгации даже маломощных раций. Кроме этого, с помощью этой аппаратуры можно создавать радиопомехи в определённом диапазоне, да и профессионально сканировать и прослушивать вражеские рации.

– Так что же, вы мне и разведкой поручаете заниматься? Курочкин же есть, и у него это дело вроде бы получается неплохо. У меня и специалистов по разведке нет. Или что – вы передаёте мне в пополнении специалистов по разведке?

– Нет, эти пограничники скорее натасканы на ловлю контрабандистов, чем шпионов, но засылаемых немецких агентов они тоже вылавливали. Войсковой разведкой твоей службе заниматься не нужно, но сканировать и прослушивать радиоэфир придётся. Больше этим заниматься некому. И дело даже не в специалистах, а в оборудовании – в этих самых «опелях». У немцев не каждая дивизия и даже корпус имел такую технику, которая имеется теперь у тебя. У лучшей и самой оснащенной дивизии вермахта – 7-й танковой, было всего два таких «опеля», и теперь они у нас.

– Да кто же у меня будет на такой уникальной технике работать? Сомневаюсь, что пограничники, которых вы мне пообещали, большие специалисты в радиотехнике. Кого-нибудь скрутить или затаиться в секрете, не спорю, это они могут, но вот обращаться со сложным оборудованием это вряд ли.

– Да я тоже сначала думал, что «опели» бесполезны для нас. Даже ворчал на лейтенанта Костина, который захватил их в ходе рейда по тылам 7-й танковой дивизии немцев. Упрекал, что он совсем не думает, что такие здоровые машины жрут уйму топлива, а даже взвода бойцов перевезти не смогут – полезная площадь в будках забита бесполезным хламом, демонтаж которого займёт массу времени. Наверное, приказал бы сжечь эти «опеля», если бы не счастливый случай. К нам в Сокулки вышел сводный отряд из третьей армии. Пробивались из-под Гродно для воссоединения с основными силами Красной Армии, а попали к нам. Их командир, майор Сивцов, был уверен, что мощная канонада на севере означает, что там дерутся основные силы Красной Армии, и нужно двигаться туда, чтобы влиться в их ряды. Ну, это ладно, главное, что майор исполнил свою мечту, увидел, как коричневых сволочей бьют и гонят русские витязи. Это он мне сам говорил, когда я посетил его в госпитале. А ещё он мне рассказал, кто вместе с ним прошёл весь этот тяжёлый путь. Охарактеризовал всех командиров и многих бойцов. Так вот в его отряде была группа из остатков радиотехнических курсов 3-й армии – двух командиров и трёх курсантов. Как бойцы они не ахти, а вот как специалистам по радиостанциям им цены нет. Естественно, имея трофейные «опели», я заинтересовался этими ребятами. Переговорил с каждым из них, поставил задачу, и теперь у нас имеется своя служба по радиоперехвату, наведению помех и пеленгации вражеских раций.

– Так если она уже создана, зачем присоединять её к особому отделу?

– Как зачем? Отдел-то особый, значит, предназначен для деликатных дел. Вот ты и будешь заниматься разными деликатными делами – разоблачением шпионов, наведением мостов с местным населением, противодействием господства немцев в радиоэфире. Основная сейчас задача – внести сумбур в действия немецких штабов, а этому весьма способствует плохая связь с вышестоящими начальниками. Посмотрим, как немцы будут взаимодействовать между собой, когда эти два «опеля» засорят им весь радиоэфир. Конечно, «опели» не всемогущи, действие помех будет не на очень большом расстоянии, но для наступления армии это будет весьма хорошее подспорье. Понял, товарищ капитан, какая миссия дополнительно ляжет на твой отдел?

– Понял, чего ж не понять! Только вот единственное не ясно – если мы засорим весь радиоэфир, то как наши подразделения будут связываться со штабами? У нас без связи скорее бардак начнётся, чем у немцев.

– А мы те частоты, которые закреплены за нашими рациями, засорять не будем. А чтобы немцы не лезли на свободные частоты, сделаем их плавающими. Штаб корпуса уже разослал подразделениям график работы их радиостанций на определённой частоте.

– А-а-а… Теперь понятны те бумаги, которые поступили утром из оперативного отдела. Я-то думал, что ребята по ошибке направили эту тарабарщину в особый отдел. Хотел идти туда разбираться, а оно вон как выходит. Оказывается, эти сводные таблицы нужны именно нам!

– Вот именно! Вся подготовительная работа штабом корпуса, вернее армии, проведена, теперь дело за вами. Сейчас пойдём на привокзальную площадь, познакомишься там со своими будущими подчиненными, осмотришь передаваемую в твой отдел матчасть, и завтра в 8-00 оба «опеля» должны начать работать. Не вздумай, капитан, использовать людей из экипажей «опелей» на выполнение каких-нибудь других задач. Это тебе они могут показаться более важными в конкретный момент времени. Но за эту сиюминутную выгоду мы можем поплатиться срывом всего плана наступления. Ты понял, чтобы в 8-00 «опеля» стояли вблизи штабов наших дивизий и начали работать. Обеспечь через особые отделы, чтобы эти автомобили нормально охранялись. Каждую не меньше чем отделением. Понял, капитан?

– Так точно, товарищ генерал!

– Хорошо, Сергей! Давай уже пойдём на станцию – примешь там технику и познакомишься со своими подчиненными. Командиром нового радиотехнического подразделения я назначил старшего лейтенанта Сидоркина. Он пограничник и занимался до войны прослушкой радиопереговоров немцев, хорошо знает язык. Так что мужик в теме и знает, как организовать этот процесс.

Сказав это, я шагнул в сторону, быстро взобрался на соседнюю железнодорожную насыпь и уже оттуда, повернувшись к остолбеневшему Лыкову, крикнул:

– Ну, что стоишь, время не ждёт, пошли быстрее на станционную площадь!

После чего, повернувшись, быстрым шагом направился к угадываемым даже под двойной маскировочной сеткой многочисленным автомобилям, стоящим на площади перед вокзалом. Шёл и думал, что нужно распорядиться, чтобы машины срочно убрали куда-нибудь в лесополосу. Пусть с воздуха их под маскировочной сеткой и не видно, но немецкие лётчики ведь не идиоты, и сразу почувствуют неладное, когда обнаружат, что напротив вокзала вдруг возник лесной массив. Думал я недолго, вскоре меня догнал Лыков, и мы уже на ходу продолжили разговор о новых обязанностях, которые возлагаются с сегодняшнего дня на особый отдел. Наверное, про себя Лыков ругал, что с его языка вырвалась жалоба на нехватку кадров. Людей-то он получил, но и поимел новую, огромную головную боль. Знал он меня, и то, что Черкасов поручил, казалось бы, на ходу и спонтанно, будет отслежено и обязательно оценено. С кондачка, под настроение, генерал никогда ничего не приказывает.

На свободном пространстве привокзальной площади собралось довольно большое количество военнослужащих. Стоял гогот, иногда прерываемый звуками гармошки. Народ культурно отдыхал. Совершенно не хотелось нарушать эту последнюю перед жесточайшими боями идиллию. Но куда деваться, и дело даже не в том, что нужно было вытащить из этой толпы нужных мне пограничников и радистов, главное было в другом – расслабились мы, забыли, что вытворяла немецкая авиация на автодороге Волковыск – Слоним. А там была жуть – везде трупы, сожженная техника, убитые животные и то, что больше всего било по психике, смрадный запах гниющей органики. От кошмарного вида разбомбленной дороги можно было избавиться, закрыв глаза, а куда деться от тошнотворного запаха – не дышать, что ли?