Возвращение в Эдем - Гарри Гаррисон

– Глядеть – не работать... Дочери Несогласия в своем репертуаре. Проигнорировав почтительное приветствие Эяге, Амбаласи обратилась к своей помощнице Сстсссеи:

– Уверена, что пока меня не было, случилось множество бед.

– Несколько несчастных случаев...

– А со смертельным исходом?

– Ни одного.

– Очень плохо. Но город растет?

– Растет.

– Ну, хоть на это я могу рассчитывать. – Амбаласи повернулась к Эпге с жестами, требующими внимания и покорности. – Давай пройдемся по берегу, где нет Дочерей и не слышны мысли Угуненапсы,

– С удовольствием. Фарги приехали, значит, все в порядке.

– Не сказала бы. Одна осталась в Алпеасаке. Фар'.

– Не поняла. Почему?

– Ей не из чего было выбирать – она умерла.

Амбаласи сказала эти слова не без злорадства, а потом долго молчала, пока Энге приходила в себя.

Потом Амбаласи изложила события в своем понимании – коротко и грубо.

– Она умерла по собственной глупости, другого объяснения нет.

– О мертвых либо хорошо, либо ничего, Амбаласи.

Впредь она уже не будет досаждать тебе. Она умерла, чтобы жил город. И мы долго будем сожалеть о ее смерти.

– Я бы предложила вам возрадоваться: если бы Фар' не умерла, всем нам пришел бы конец. Ее новообращенные тоже не доставят вам особой радости. Я поговорила с ними и нашла, что они только начинают становиться иилане', к тому же невероятно глупы. Просто дрессирован! 1ые животные. И они ничего не знают об Угуненапсе, даже не думают о ней. Просто заучили несколько фраз. Потому что за это им давали еду.

– Но они научатся понимать.

– Да хоть и нe научатся, руки-то нужны. Но больше попыток обращения не будет. Приближаться к другим городам слишком опасно. Придется искать другой путь к выживанию. Перебери-ка заново все ваши восемь принципов.

– Попробую, но попозже. Скорбь о погибшей сестре переполняет меня. Я знаю, Амбалгси, – не надо мне напоминать об этом, – она была глупа и своенравна. Но свой поступок она совершила для нас, и ее следует оплакать.

– Как хотите. А мне нужно изучать новый континент. Я вновь отправлюсь вверх по реке, как только завершу все приготовления.

Энге с уважением распрощалась. Трудно было даже представить, что она больше не увидит Фар'. С грустью она вспоминала их размолвки. Смерть Фар' оставила пустоту, которую нечем заполнить.

Впрочем, печалиться некогда. Перед Энге стояла одна из новоприбывших и с нескрываемым удивлением смотрела на новый город. Энге приблизилась к ней с приветственным жестом. Фарги отшатнулась.

– Не бойся. Вокруг тебя – Дочери Жизни, они не причинят тебе зла. Есть ли у тебя имя?

Фарги смотрела на нее, медленно двигая челюстями.

– Ты понимаешь меня? – Реакции не последовало, – Хорошо, я научу тебя говорить. Ты узнаешь всю истину, открытую нам Угуненапсой...

– Первый принцип, – вдруг медленно заговорила фарги. – Мы упираемся в пальцы Духа Жизни, Эфенелейаа.

– Значит, ты не йилейбе и уже успела ознакомиться с мудростью...

– Второй принцип. Все живут в Городе Жизни.

Третий принцип. Дух Жизни, Эфенелейаа – высшая эйстаа...

Фарги умолкла, вероятно забыв, что там дальше.

Пытаясь припомнить, она дергалась всем телом и двигала челюстями. Ничего не вспомнив, она завела снова:

– Первый принцип...

– Довольно, остановись.

– Еда-еда-еда! – закончила фарги и широко открыла рот, как птенец в гнезде.

Взяв ее за руку, Энге направилась к чанам с едой.

Она приуныла. Амбаласи как всегда оказалась права.

Фарги только повторяют звуки и жесты, не понимая их смысла, чтобы получить пищу. Дрессированное животное, а не иилане'. И Фар' умерла...

Энге отогнала отчаяние. Еще так много предстояло сделать.

Es то Icirril drepasiar,

er em so man drija.

Если брат мой ранен -

Я истекаю кровью.

Пословица тану

Херилак шел по тропе впереди саммадов, зорко вглядываясь в лесную чащу. Он переступил через дерево, лежавшее поперек тропы, – саммад уже проходил этим путем. В кустах что-то зашевелилось, он остановился и пригляделся, но ничего не увидел. В ветвях над головой кричали птицы. Вдруг невдалеке резко щелкнула стреляющая палка.

Взяв хесотсан на изготовку, Херилак побежал назад. Надрис толкал ногой неподвижное тело животного – этого марага они называли спиношипом.

– Что там? – спросил Херилак.

– Да вот, выскочил из-за дерева и бросился к мастодонтам. Пришлось убить.

Глаза животного уже остекленели; оно было покрыто толстыми костистыми пластинами, из которых торчали ряды острых шипов. Меткий стрелок послал отравленный шип прямо в пасть.

– Он вкусный, – заметил Надрис.

– Разделывать трудно, – возразил Херилак, – но, если его перевернуть, можно отрубить задние ноги.

Только скоро нам придется останавливаться на ночлег – постарайся не терять времени. Начинай, я пришлю тебе на помощь Нсвасфара. Погрузите мясо на мастодонта и догоняйте.

Люди отправились дальше. Проходя мимо огромной туши, мастодонты в страхе закатывали глаза и трубили.

Херилак снова пошел вперед – искать поляну, на которой можно будет развести костер. Понадобятся сухие дрова – и много, чтобы испечь все мясо, иначе оно протухнет, а жаль.

Следы животного пересекали колею и уходили в лес. Херилак остановился, чтобы посмотреть, не редеет ли лес, но что-то привлекло его внимание. На древесном стволе белел след от ножа; он уже начал затекать смолой, но сделан был явно в этом году. Повыше была надломлена ветка – так метят дорогу тану.

Меррис вела своего мастодонта, остальные цепочкой следовали за ней. Она первой заметила остановившегося Херилака. Подойдя поближе, она увидела на его лице довольную ухмылку. Охотник указывал рукой на восток.

– Я нашел тропу к побережью. Ее пометили даже дважды.

– Неужели Керрик?

– Не знаю, это может быть кто угодно – другой саммад, например. Если это не Керрик – то, может быть, там слыхали о нем.

На побережье Херилак вышел, когда уже совсем стемнело. Впереди чернел остров. Слишком темно. Он принюхался. Неужели пахнет дымом? Он не был уверен. Утром все станет ясно.

Этой ночью тану наелись до отвала, можно сказать, заталкивали в себя мясо – его оказалось слишком много, больше, чем можно было съесть и закоптить.