Искушение маркиза - Сара Линдсей

— Все в порядке, сэр Джордж. Мне нисколько не больно, — уверила Оливия своего партнера, когда тот в одиннадцатый раз наступил ей на ногу.

И это не ложь, подумала она. Ее бедная ступня перестала реагировать на боль после седьмого раза.

Сэр Джордж был человеком, очевидно, любившим поесть. И ему явно нравилась ее грудь, так как он очень редко поднимал глаза к ее лицу, даже когда извинялся после того, как наступал ей на ногу. Когда танец кончился, Оливия облегченно вздохнула и, извинившись, пошла к месту отдыха.

Так как у нее не было желания опять танцевать, пока не утихнет боль в ноге, она направилась к столу с напитками, который находился в дальнем конце Большого холла с одной стороны огромного камина. Она выбрала несколько сладостей для детей, как обещала, хотя Эдвард готов был съесть гораздо больше вместе с Шарлоттой.

К Оливии подошел Чарлз.

— Вы выглядите восхитительно, моя дорогая. Жаль, что вы так привязались к моему зятю.

Она слегка ударила его веером в свободной руке.

— Говорите тише. Кто-нибудь может вас услышать.

Он засмеялся:

— Судя по тому, как вы наблюдаете за ним, я думаю, все присутствующие в этой комнате не сомневаются относительно ваших чувств, за исключением, может быть, Джейсона.

— Неужели все так очевидно?

Чарлз внимательно посмотрел на нее:

— Нет. Вероятно, я стал слишком впечатлительным, с тех пор как у меня возникло желание, чтобы ваши томные взгляды были направлены на меня.

— Вы говорите это только для того, чтобы меня утешить?

— Это действует?

Оливия покачала головой:

— Я обманываю себя, не так ли?

— Еще не поздно убедить всех, что вы безумно влюблены в меня, — пошутил он.

Она посмотрела на него изучающе. Чарлз отступил на шаг назад и поднял: вверх ладони, словно пытаясь предотвратить атаку.

— Я сказал это несерьезно.

— В таком случае вам не следовало делать такие предложения.

Она мило улыбнулась и положила руку на его плечо, глядя на него, как она полагала, томным взглядом, каким, по-видимому, смотрела на Джейсона.

С кем он сейчас танцует? Она оглядела, комнату.

— Ливви, дорогая, ваше восхищение мной становится менее правдоподобным, когда вы, отвернувшись, ищете глазами Джейсона.

— Я не могу от этого отказаться. Он не пригласил меня танцевать. Разве у вас не возникло бы желания потанцевать с женщиной, которую вы считаете очаровательной?

— Может быть, он не хочет открыто выделять вас среди остальных дам, — предположил Чарлз.

— В таком случае он поступает неправильно, — проворчала она. — Фактически я единственная женщина здесь, с которой он не танцевал, хотя я являюсь почетной гостьей. Таким образом он выделяет меня в большей степени, чем если бы потанцевал со мной.

— Может быть, он хочет предоставить вам возможность потанцевать с другими мужчинами? Разумеется, у вас нет недостатка в партнерах. Это первый танец, который вы пропустили.

— Но большинство мужчин, с которыми я танцевала, не являются перспективными поклонниками. Почти все они женаты. Кроме того, маркиз едва ли предоставил мне возможность общаться с другими джентльменами, если бы хотел быть со мной, — возразила она.

— О, если вы свяжетесь с другим мужчиной, вы станете недоступной для Джейсона, и тогда он избавится от искушения.

— Я никак не могу понять мужскую логику.

Чарлз усмехнулся:

— Мы весьма незатейливые создания. Наши мысли вертятся вокруг женщин и еды.

Он взял ириску с ее тарелки и отправил себе в рот.

— Перестаньте, — сердито сказала она. — Эти сладости обещаны детям. Вы хотите, чтобы я сказала Шарлотте, что вы съели ее конфету?

— Избави Бог!

— Я тоже так думаю. Если тетя спросит меня, скажите ей, что я пошла в свою комнату, чтобы отнести туда конфеты.

— Почему бы вам не поручить это лакею? Мы не можем допустить, чтобы почетная гостья исчезла.

Она придвинулась к нему ближе.

— Если хотите знать правду, почетная гостья должна быть уверена, что сэр Джордж не отдавит окончательно мои ступни.

Чарлз засмеялся и едва не подавился конфетой.

— Тогда уйдем вместе. У меня тоже есть желание отсюда улизнуть.

Оказавшись в своей комнате, Ливви позволила себе немного расслабиться. Она нахмурилась, вспомнив, какие похотливые взгляды бросали на нее сэр Джордж и другие мужчины. Но что еще хуже, так это то, что их жены не менее хищно посматривали на Джейсона.

Такие женщины не относятся к тем, кто теряет голову из-за мужчин. Они сами за ними охотятся. Они похожи на стаю ищеек, почуявших добычу. Может быть, преследовать и покорять побуждает их обстановка древнего замка. Большой холл относился к тем временам, когда могущественные лорды покоряли Уэльс. Ливви хотелось сказать им всем, что Джейсон не кусок мяса, глядя на который стая голодных собак пускает слюни, но если бы он был таковым, она сама претендовала бы на него.

Конечно, это не так. Она не имела на него никаких прав. Однако Ливви не могла себя в этом убедить. С того момента, когда она нашла брошь, Джейсон принадлежал ей. Это был ее секрет.

Она чувствовала, что знала его досконально и глубоко понимала, и вместе с тем по-прежнему считала его загадочным и порой совершенно невыносимым. Тем не менее Ливви не могла избавиться от чувства, что они предназначены друг другу, и ее поездка в замок Арлисс была лишь частью какого-то высшего замысла.

Она старалась убедить себя, что Джейсон нуждался в ней, однако не думала, что этот человек способен быть героем, образ которого сформировался в ее голове.

В течение нескольких лет с каждым прочитанным новым романом ее идеал становился все более благородным и утонченным. При этом недостатки стирались, и оставались только самые лучшие отличительные черты.

Джейсон не соответствовал этому образу. Он был слишком осведомлен относительно шекспировских произведений, чтобы она могла чувствовать себя комфортно, и он, наряду с великодушием и доброжелательностью, имел склонность к замкнутости и раздражительности. Ей не следовало увлекаться человеком с такими недостатками. Ее мужчина должен быть безупречен, а любовь должна быть божественной.

Готова ли она смириться с мыслью, что идеальной любви не существует? Способна ли она признать, что падший ангел предпочтительнее того, кто находится на недосягаемой высоте? Возможно ли, чтобы любовь была одновременно священной и мирской?

И почему она размышляет над этим, когда еще не получила ответа на более важные вопросы? Как узнать, являлось ли то, что она испытывала к Джейсону, любовью или каким-то другим непонятным чувством?