Голый шпион - Геннадий Соколов

Мы вернулись в Лондон поездом. А страховой агент потом долго не мог понять, зачем мне нужно было восстанавливать машину. Ведь по страховке мне выплачивали почти полную ее стоимость, и можно было без труда купить новенький «Остин».

Англичанину было невдомек, что, списывая разбитый вдребезги автомобиль, мне пришлось бы доложить руководству, что в первые же месяцы работы я умудрился разбить служебную машину. Такое начало не сулило похвалы, и мы с Пашей решили промолчать. Через неделю «Остин» уже был восстановлен. Моя репутация была спасена. Проездив несколько месяцев на отремонтированном «Остине», я устроил его продажу и купил себе «Хамбер Супер Снайп» третьей серии.

Это была отличная машина. 3-литровый 120-сильный 6-цилиндровый двигатель, дисковые тормоза, комфортабельный салон, стильный внешний вид, скорость в 150 километров в час. Для начала шестидесятых годов XX века это были весьма неплохие параметры. Многие специалисты тех лет считали «Хамбер Супер Снайп» лучшим английским серийным автомобилем.

Замечу, между прочим, что «Хамберы» впервые появились на дорогах Великобритании еще в 1868 году. Правда, сначала это были велосипеды. Этот двухколесный транспорт, произведенный на заводах Томаса Хамбера в Шеффилде, а затем в Ковентри и Бистоне буквально заполонил дороги страны. Ну а в 1899 году из ворот завода в Бистоне вышел первый автомобиль — «Фаэтон» мощностью в три с половиной лошадиные силы.

Первые «Хамбер Супер Снайпы» появились на дорогах накануне Второй мировой войны, а их последняя пятая серия вышла незадолго до поглощения компании американским автомобильным гигантом «Крайслер» в 1965 году.

«Хамбер Супер Снайп» третьей серии я выбрал себе сам. Цена машины была приемлемой, и не вызвала возражений в бухгалтерии посольства. Шесть цилиндров мощного движка Хамбера задавали на дороге вполне приличную скорость.

Но от «хвоста» на шоссе отделаться совсем не просто.» Наружка» меня не отпускала. Ребята с Керзон стрит, — лондонской резиденции британской контрразведки, — знали свое дело совсем неплохо. Мной тогда вплотную занимались сотрудники сразу двух из шести отделов МИ-5. «Топтуны» из службы «наружки», из Отдела А. Под его крышей находились и управление делами, и юридическая служба, и научно-технический отдел, и архив, и политики-аналитики, и «топтуны». Возглавлял этот отдел ветеран МИ-5 подполковник Малкольм Камминг.

Вторым и главным моим «опекуном» в МИ-5 был Отдел Д. Его ребята непосредственно занимались нашей страной. Он включал в себя четыре секции. Секция Д1 занималась исключительно ГРУ и КГБ. Д2 — Китаем и странами Вашавского договора. ДЗ — осуществляла исследования, готовила разработки и проводила анализ. Д4 — вела агентурную работу.

Самой важной и многочисленной была, естественно, секция Д1. Она объединяла три основные направления работы. Направление А включало контрразведывательные операции. Направление В — работу «в поле», а направление С — операции против нашего посольства в Лондоне. Курировал Отдел Д второй человек в МИ-5 и правая рука шефа, сэра Роджера Холлиса, — Грэм Митчелл. Оба пришли в контрразведку до войны. Холлис тогда занимался коммунистами, а Митчелл — фашистами. В 1956 году они стали генеральным директором и заместителем генерального директора МИ-5 соответственно. И оставались на своих должностях до 1965 года. Это они провели в контрразведке реформы, которые назрели и отказ от которых в первые послевоенные годы привел к кризису доверия.

Напомню, что в 1946 году тогдашний победитель на парламентских выборах новый премьер-министр Великобритании лейборист Клемент Эттли назначил на должность Ди-Джи, то есть генерального директора МИ-5 сэра Перси Силлитоу. Тот всю жизнь проработал констеблем в южно-африканской полиции и не имел не малейшего представления о контрразведке.

В итоге в ближайшие два-три года престиж МИ-5 в высших эшелонах британской власти оказался значительно поколеблен, а после бегства в СССР Гая Берджесса и Дональда Маклина вообще опустился до низшей отметки. Но левые силы, похоже, такое положение дел даже устраивало. Для них МИ-5 всегда ассоциировалась со слежкой и выявлением неблагонадежных, с хитроумными провокациями вроде сфабрикованного службой безопасности накануне парламентских выборов 24-го года письма Зиновьева английским коммунистам.

Публикация той фальшивки, призывавшей разжечь огонь пролетарской революции на Британских островах, помогла консерваторам выиграть выборы и надолго похоронить честолюбивые планы создания первого в истории страны лейбористского правительства.

Назначение Клементом Эттли аутсайдера на пост Ди-Джи должно было по его замыслу помочь очистить британскую службу безопасности от патологической ненависти к левым. Это оказалось на руку не только лейбористам, но и нам. Ведь службу в МИ-5 оставили многие отличные профессионалы, не сумевшие найти общего языка с лейбористом-полицейским.

Ушел из МИ-5 ее зам Гай Лиделл, которому многие прочили кресло шефа. А ведь никто лучше него не знал коммунистическую сеть в Великобритании. Хлопнул дверью и полковник Тар Робертсон, руководитель отдела, который в годы войны провернул ставшую хрестоматийной операцию «Даблкросс». Операцию, в рамках которой МИ-5 перевербовала четыре десятка немецких агентов и организовала через них поставку в Берлин хорошо продуманной дезинформации, спутавшей абверу все карты.

Никак не мог сработаться с сэром Перси Силлитоу и Дик Уайт, возглавлявший в ту пору основной отдел службы — отдел В, занимавшейся непосредственно контрразведкой. Он тоже собирался подать в отставку, не находя в себе сил работать с руководителем, мало разбиравшемся в порученном ему деле. Но преданность Секретной службе Ее Величества все же взяла верх.

В 1953 году, когда левые силы проиграли выборы в парламент и премьер-министром страны вновь стал Уинстон Черчилль, Дик Уайт получил от него полномочия навести порядок в британской контрразведке. Он стал ее руководителем. Человек опытный и сведущий в делах вверенной ему службы, Дик Уайт ознаменовал свое назначение на пост Ди-Джи крутой реорганизацией службы.

Он заложил в ней ту структуру, которую три года спустя окончательно внедрил его приемник Роджер Холлис. Был, в частности, упразднен неактуальный более отдел по военному взаимодействию, зато был создан новый — кадровый. Именно в этом новом отделе В создавалась более надежная система подбора и расстановки кадров, а также контроля за персоналом, работающим с государственными секретами. Система, не допускающая или хотя бы сводящая к минимуму возможность вражеского проникновения в британские секретные службы, режимные министерства и ведомства.

До тех пор такая система контроля в стране отсутствовала. Не было ее и в разведке. Уайт и Холлис начали с главного. Они приступили к созданию структуры строгого отбора и проверки кадрового состава. Структуры, которая, словно сито, отсеивала бы из числа претендентов на секретную работу тех, кто имел слабости к наживе и спиртному, сексу или политическим авантюрам. Словом всех потенциальных рекрутов для разведки противника.

Уайт и Холлис знали, что в Великобритании по-прежнему работает советская разведывательная сеть. Их нововведения должны были серьезно испортить нам жизнь. Так и произошло. Перемены на Керзон стрит не могли не почувствовать ни мои коллеги, работавшие на английском направлении, ни я сам. Нам противостоял серьезный и достойный противник, недооценивать которого было никак нельзя.