Песня Вуалей - Дарья Кузнецова

– Зачем ему мое доверие? – поморщившись, подала я голос.

– Потому что Рай для него, конечно, близкий друг, и даже почти сестра, но – и только, и я не уверен, что она сумеет ему помочь. В отличие от тебя. Видишь ли, у Разрушителей постоянные и очень, очень большие проблемы с чувствами. Легко спровоцировать ярость и злость, нетрудно вызвать удивление, но что-то светлое в их рациональных душах появляется очень редко, у Гора так вообще с довоенных времен не было. И, признаться, я уже уверился, что второго чуда с ним не случится. Ан нет, он не только тебя всякой гадостью заразил, но и сам чему-то полезному научился. Эгоист и потребитель. Но это с ними сплошь и рядом, так что привыкай. Все, Дагор, проваливай, у меня к девушке есть еще один важный разговор, который тебя не касается.

Против ожидания, Разрушитель в ответ на такое заявление лишь пожал плечами и поднялся.

– Доброй ночи, Лейла, – обозначив короткий поклон и даже не глянув в сторону Целителя, он вышел.

– Доброй ночи, – запоздало кивнула я уже спине мужчины.

– Ну вот, а теперь, без лишних ушей, поговорим серьезно. – Целитель покинул стол и присел рядом со мной. – Иди сюда, – пробормотал он, аккуратно привлекая меня в объятия. Почему-то сразу стало легче и спокойней, как тогда с Дагором. Нет, нельзя думать об этом человеке! Не сейчас, сначала надо успокоиться и взять себя в руки. – Ты догадываешься, о чем я хочу с тобой поговорить?

– Вы…

– Ты. Я вообще не люблю, когда мне выкают, а мы с тобой теперь кровники. Извини, что не спросил твоего мнения, но это было единственное средство, которое пришло мне в голову в тот момент. Иначе я бы тебя не вытянул, – спокойно и без прежней язвительности проговорил мужчина, вновь возвращаясь к тому облику, который продемонстрировал мне при первом знакомстве.

– Нет, я не против, что ты, спасибо, – торопливо проговорила я. – Просто… странно.

– Да понимаю я все, чужой человек, а кровник – это определенная степень близости. Но у нас, Целителей, такое сплошь и рядом. Эдакое последнее средство, прибегнуть к которому или нет каждый решает для себя в каждой новой ситуации.

– Дагор тоже твой кровник?

– Вот еще, только Разрушителя мне не хватало для полного счастья. – Он шумно фыркнул. – Да там и проку бы не было, только заработал бы себе лишних проблем.

– А трусливая Иллюзионистка, стало быть, нужна?

– Нет. Нужна очень, прямо-таки фантастически талантливая симпатичная молоденькая девушка, способная противопоставить всему миру свою веру и победить. А страхи… про них-то я и хотел поговорить. Пришло время с ними встретиться. Я не могу волшебным образом помочь тебе научиться доверию и найти ориентиры в жизни, а вот победить еще несколько не дающих тебе спокойно жить проблем мы совместными усилиями сможем. Особенно сейчас, когда в тебе уже нет этого разрушительского самоуничтожения. Пакостная штука, прямо скажем. – Он вздохнул.

– Зачем тебе это?

– Влюбился, – беспечно пожал плечами Тар. С улыбкой оглядел озадаченно-недоверчивое выражение моего лица, поднятого с его собственного плеча. – Не веришь? Ну, в общем-то, правильно делаешь. Я Целитель, а мы не можем пройти мимо человека, если чувствуем, что ему очень нужна наша помощь и что мы действительно можем помочь. Ну, то есть иногда проходим, но это неприятно и неправильно, и нужно иметь определенный стимул, чтобы так поступить. В твоем же случае мне даже сознательно очень хочется помочь. Как минимум потому, что ты действительно очень мучаешься, причем мучаешься все больше по вине окружающих, а не за собственные поступки.

– Фарха тоже никогда не могла пройти ни мимо птицы с перебитым крылом, ни мимо ребенка с разбитой коленкой, всегда всем помочь пыталась…

– А Фарха это?..

– Фарха Нам-ай-Камар, моя кровница. Она Целитель.

– Вот как, – с непонятной интонацией протянул он. – По-моему, Керай-Аттар заслужил хорошую взбучку.

– А кто это?

– Это наставник твоей кровницы.

– Ты ее знаешь?! – опешила я. – За что взбучку?

– Наслышан, хорошая девочка. А взбучку за то, что тебя проглядела, будучи твоей кровницей. Это почти преступление против дара, Лейла, и сейчас в этом виноват только ее наставник, халатно подошедший к своим обязанностям. Еще испортит девочку! Завтра надо будет его навестить.

– Подожди, – вспомнив пару вскользь брошенных фраз подруги, я торопливо отстранилась, внимательно глядя на мужчину. – Но ее наставник – главный Целитель центрального госпиталя, как ты можешь устроить ему взбучку?!

– Во-первых, не всего госпиталя, а всего лишь одного из отделений, – невозмутимо поправил меня мужчина. – А во-вторых, сколько мне лет, по-твоему, и кто я?

– Военный Целитель, – неуверенно предположила я, чувствуя подвох и понимая, что вряд ли угадаю правильный ответ. – Лет тридцать, может, немного больше.

– Приятно, конечно, что я так хорошо сохранился, но… – Он усмехнулся. – Лейла, меня зовут Тахир Хмер-ай-Моран, мне без малого четыреста пятьдесят лет, и я один из Владык Исцеления.

Судя по веселой улыбке, выражение моего лица его порадовало. Но мне сейчас было не до насмешки в глазах мужчины…

– Тот самый Моран?!

– Какой? – с дурашливым кокетством уточнил он.

– Бессмертный. У которого сам Караванщик в должниках ходит и списки утверждает, – машинально повторила я главную сплетню про Тахира, недоверчиво разглядывая его. Вот этот молодой мужчина с мальчишеской улыбкой и сияющими глазами – тот самый Моран, которого почитают как последнюю надежду умирающих?! И вот он, собственной персоной, выкроил время, чтобы посмотреть на меня, спас мне жизнь, стал моим кровником, планирует помочь мне с остальными проблемами и… сидит рядом со мной на диване, заботливо обнимая?!

– А, да, тот, – рассмеялся он. – Да не волнуйся ты так, иди сюда, – и он вновь притянул меня к себе в охапку. Кажется, он точно знал, что меня подобный тактильный контакт успокаивает, и вовсю пользовался этим знанием. – Не бойся. Если бы я был занудой и зазнайкой, никогда бы не дожил до таких лет. Знаешь, от чего зависит, сколько живет маг? От образа жизни или, вернее, образа магической деятельности. Сила не гарантирует долгой жизни, поверь мне. Маг жив, молод и силен ровно до тех пор, пока он правильно использует свой дар. Целитель должен помогать именно тому, кому он действительно нужен, а не тому, кто больше заплатит. Разрушитель не должен превращаться в бездушную машину, разрушение должно всегда сопровождаться надеждой, что на месте сгоревшего леса встанут молодые деревья. Поэтому лучшие из них держатся за свои эмоции: понимают. Они вообще самые разумные из всех магов, кто бы там что ни говорил; от этого, наверное, и страдают. Материалист должен дарить и оберегать жизнь – людей, скота, посевов, да даже металла и камня, – и лишь пока он делает то, что делает, с душой, она у него есть.

– А Иллюзионисты?