Пленники Пограничья - Виталий Сертаков

Когда вернулись в особняк, Маркус уже ждал их, злой, как взведенная пружина. Ни слова ни говоря, реаниматор швырнул на журнальный столик перед Лукасом пачку фотографий. Старший тоже полез разглядывать, но так ничего и не понял. На всех снимках были мужские лица, снятые под нелепыми углами, а пространство вокруг лиц чаще всего было смазано, точно камерой водили очень быстро. Атланты потрепались на своем языке, Лукас защищался, шеф наседал на повышенных тонах. Потом, за дверью, Маркус отдельно набросился на охранников.

Специально нанятые детективы отслеживали путь кортежа в городе и обнаружили «хвост». Об этом еще два дня назад они доложили Лукасу, но Валькин «отчим» пропустил мимо ушей. Он даже не сумел внятно ответить, почему не предпринял мер. Вроде бы посчитал слежку вызванной интересами местных криминальных кругов. Маркус был разъярен. Он связался с Коллегией и безапелляционным тоном сообщил вердикт. Сутки на сборы и срочная эвакуация в Красноярск. Добрые Соседи обещали встретить и окружить теплом, пока Коллегия разберется с «хвостами» в Петербурге. Старший от обиды за то, что с его мнением не считаются, закатил порядочную истерику. Он заявил, что выпрыгнет из самолета, если ему не позволят заглянуть в Питере к немногочисленным друзьям. Он нарочно запас пачку наличных долларов после посещения банка, чтобы навестить команду Лейтенанта. Старший даже не был уверен, тусуются ли еще малолетние бандиты в метро, или их компания рассыпалась по приютам и комнатам милиции. Вначале он заставил Лукаса смотаться к бане, на чердаке которой пацаны ночевали, но слуховые окна оказались заколоченными, а лестница, по которой раньше лазили на крышу, исчезла. Валька вбил себе в голову, что бывших соратников необходимо найти. В конце концов, именно шайка Лейтенанта спасла его в самый тяжкий момент, когда он, раненый, с офхолдером на руке, бежал из «клиники». И вот он прикатил к той самой станции, где совсем недавно сидел в милиции…

…Старший оглянулся на своих провожатых. Команда выглядела впечатляюще. И ничто не предвещало серьезных проблем.

Раздвинув спешащих граждан, впритирку ко входу в метро припарковались черный «брабус» и серебристый «БМВ» последней серии. Четверо охранников профессионально держали вокруг Вальки периметр, молчаливые и спокойные, как гранитные истуканы. Один уже спустился в подземный переход, другой ушел за угол следить за улицей. Проще было взлететь на небо, чем от них избавиться.

А на пассажирском сиденье «мерседеса» щелкал по клавишам «лэптопа» бородатый Лукас. Он рассеянно окинул Вальку взглядом поверх темных очков и помахал рукой. В Петербурге Лукас почти постоянно одевался в белое, полюбил роскошные шейные платки с алмазными заколками и начал курить сигары. Кроме того, он раздобыл себе точно такую же трость, как была у Оттиса. Он снял умопомрачительную квартиру в «золотом треугольнике», с видом на Неву, но Маркус его туда жить все равно не отпустил. Он целыми днями катался со Старшим по городу, вспоминал русские слова. Вроде бы не грустил, но предупредил, что зимовать в России отказывается. Он тратил деньги, но порой даже не распаковывал дорогие вещи, и покупки покрывались пылью. Заказывал редкие вина и забывал на столиках ресторанов початые бутылки стоимостью по триста баксов. И вообще, по мнению Старшего, с бывшим пастухом происходили тревожные перемены.

Он терял интерес к жизни.

Возможно, причиной была гибель подружки, которую он не мог забыть, и не мог себе простить ее смерти. Возможно также, что после столетий напряженного труда, отстраненный от работы, он заболел от безделья. Но, скорее всего, причина ипохондрии была гораздо проще. Валька не сумел бы сформулировать, но, как ни странно, понимал бывшего пастуха очень хорошо.

Лукас устал жить.

Старший раньше не верил, что такое возможно. За последние месяцы они со стариком еще больше сблизились, но Старший так и не решился спросить, сколько же лет атланту. Лукас явно не был самым старым членом Коллегии, но теперь его отовсюду исключили и запросто могли лишить очередной реанимации. В таком более чем преклонном возрасте шанс продержаться двадцать лет без Эхуса был ничтожен. У Лукаса имелось достаточно денег, чтобы купить самолет, или даже ост-Ров с кофейной плантацией, но не нашлось таблетки, спасающей от смерти.

Наблюдая за стариком, Валька пришел к выводу что Коллегия, по сути, подписала пастуху смертный приговор. За кражу Эхуса его не посадили в тюрьму, не лишили состояния, не расстреляли. Его всего лишь прогнали пинком под зад. Умирать в обществе примитивных людишек, которых Бернар называет обычными…

…Валька набрал в грудь побольше чистого воздуха и шагнул в темный подземный переход. Если бы не крепкие парни Маркуса, его бы тут же затолкали локтями, Оказалось, что он совершенно разучился ориентироваться в толпе. Гогочущие и орущие граждане мчались вверх и вниз, на ходу жевали хот-доги и листали газеты. Чтобы протиснуться к нужной стенке, требовалось идти буквально напролом. Чернявый телохранитель притворился бульдозером, проделал в живой реке брешь, и Старшему удалось пробраться к заветному пятачку, где ошивались мелкие торговцы и нищие. Он уже забыл, как здесь смердит; а может быть, зимой воздух был почище. Старший сразу отыскал свое место, где попрошайничал в компании с дедом Махно. Деда не было, но возле перевернутой кепки, с котенком на руках сидел Молодой.

— Привет, — поздоровался Старший и показал ладонь. — Не признал?

— Язва! Ты?! — ахнул мальчишка. — А мы тогда решили, что сгнобили тебя менты! Оба-на, покажь краба! Неужто вылечил?

Они по-мужски пожали руки, а потом неловко обнялись. С внезапной щемящей нежностью Валька отметил, что Молодой совсем не вырос, хотя в свои девять лет должен был на пару сантиметров подтянуться.

— А где дедуля наш?

— Так это… в больницу загремел.

— А где Белка, Димон? — спрашивал Валька.

— Так Димон щас с Лейтенантом поехали за шмотками, а Белка тута!

— За какими шмотками?

— А на халяву сливают, из Германии, что ли…

— Что с дедом? Как это в больницу?

— Так ты насовсем в Питере?! Родаков нашел? Жируешь? — не слышал его Молодой. — Оба-на — ишь как вырядился, щеки отрастил!

— Вы все так же, в метро? И Лейтенант с вами?

— Да куда он денется? Ему, дураку, менты зубы выбили!

Они радостно трясли друг друга, пока Молодой не заметил нависающие над ним крепкие фигуры в костюмах.

— Е-мое, Язва, это что за?..

— Это со мной, мои друзья, — поспешил успокоить Валька.

Два квадратных «друга» дипломатично загородили Старшего спинами. Бабульки, торговавшие по соседству семечками, с ропотом подвинулись в сторону. Пестрая гудящая толпа в тоннеле набирала плотность, стеклянные двери крутились без передышки.

— Ни хрена себе, друзья! Ты че, крутым стал? А че не зашел ни разу?

— Саша, да меня тут не было, в Питере! Слушай, я вам денег принес! Вы сможете сообща квартиру снять, и чтобы больше не побираться!