Роковой выбор - Виктория Холт

В это время он строил дворец в Лу, и я удивилась, когда он показал мне планы. Вероятно, на него подействовали упреки доктора Кена, и он решил показать ему, что вовсе не пренебрегает мной. Но мне хотелось видеть этому другие причины.

Я была в восторге. Это должен был быть великолепный дворец.

– Там будет большой сад, – сказал он. – Вы могли бы выбрать место для цветников и подумать, какие цветы хотели бы видеть на них. Кроме того, мне бы хотелось услышать ваши пожелания и по отделке ваших апартаментов.

Я предалась этому занятию всей душой. Я с любовью отбирала скульптуры, которые должны были украсить парк и фонтан перед моими окнами, и подолгу обдумывала, как украсить те или иные дворцовые залы. Все это было очень интересно, и я наблюдала за строительством дворца с большим удовольствием. Особенно приятным было изменившееся отношение ко мне Уильяма. Он стал более обходителен и не столько приказывал, сколько высказывал пожелания.

Фрэнсис писала мне о своей счастливой жизни с сэром Бенджаменом. Я отвечала восторженно, описывая свою жизнь с Уильямом.

Я полюбила дворец в Лу, главным образом, вероятно, потому, что приложила руку к его созданию. Я завела там птичник, где собиралась разводить разные породы домашней птицы. Я с удовольствием проводила среди них время. Вообще я жила в Лу подолгу.

К сожалению, когда постройка была закончена, Уильям стал бывать там реже. Конечно, я не могла ожидать, чтобы он находился в Лу, когда государственные дела требовали его присутствия в Гааге.

Пришли известия из Англии. Теперь там разразился скандал вокруг моей сестры Анны.

Ей было уже шестнадцать лет, и она начинала вызывать все больший интерес в обществе. Король старел, сына у моего отца не было, и казалось все более вероятным, что я – вместе с Уильямом – могу оказаться на троне. А если у меня не будет детей или если со мной что-либо случится, наследовать мне должна будет Анна.

Я не думаю, что сестра сама была инициатором событий. Я полагаю, все просто случилось само собой. Анна была по-своему недурна, несмотря на излишнюю полноту; когда я видела ее в последний раз, цвет лица у нее был здоровый и свежий, а ее отсутствующий взгляд – из-за сильной близорукости – казался некоторым особенно привлекательным.

Во всяком случае, Джон Шеффилд, граф Малгрейвский влюбился в нее. Роман этот был обнаружен, и бедный Малгрейв попал в немилость.

Он был чуть-чуть старше сестры – лет семнадцати-восемнадцати, – очень красивый молодой человек с поэтическим даром. Я полагаю, его поэзия и очаровала Анну.

Однако, когда было обнаружено, что Малгрейв имеет намерение на ней жениться – и получил ее согласие, – произошел скандал.

Я могла себе представить поведение Анны. Она просто улыбалась своей слабой улыбкой, но так, что было ясно: урезонивать ее бесполезно. Да и чем могли бы повлиять на нее?

Другое дело – Малгрейв! Ему сделали выговор и отослали в Танжер. Я узнала вскоре, что корабль, на котором он отплыл, дал течь, и ходили слухи, что от него таким образом хотели избавиться; но я этому не поверила. Тем более что на борту того же корабля был граф Плимутский – незаконный сын короля. Дядя очень любил всех своих детей и никогда бы не позволил никому из них выйти в море на неисправном судне.

Сам Малгрейв никогда впоследствии не возводил подобных обвинений и всегда заявлял, что течь обнаружилась только тогда, когда они уже были на полпути в Танжер, и была вызвана перенесенным ими за день до этого штормом.

Мимолетный роман Анны с Малгрейвом навел короля и отца на мысль о необходимости найти ей мужа, пока она не совершит еще какие-нибудь опрометчивые поступки.

* * *

В Голландию прибыл принц Георг Ганноверский. Он направлялся в Англию, и мы догадывались, что целью его визита является встреча с Анной.

Уильям всегда был озабочен происходящим при английском дворе. Иногда я думала, насколько бы он был счастливее, если бы никто не предрекал ему английскую корону.

Тогда, может быть, он не был бы так одержим желанием получить ее. Хотя, с другой стороны, честолюбивый человек вроде него все равно использовал бы все возможности для того, чтобы взойти на престол такой державы, как Англия.

Но и Георг Ганноверский имел права на английский трон, поскольку его отец был женат на Софии, дочери Елизаветы, королевы Богемии, которая приходилась внучкой Якову I. Его близость к Стюартам была не по вкусу Уильяму. Я думаю, Уильям был бы счастлив, если бы Анна вступила в тайный брак с Малгрейвом.

По случаю визита Георга мне пришлось нарушить мое уединение в Лу. Мне он не показался привлекательным; правда, внешне он был недурен, но не отличался ни хорошими манерами, ни обаянием. Одевался он скромно и явно не был склонен стараться приукрасить себя ради кого бы то ни было. Обаяния Стюартов он не унаследовал. Как-то его встретит Анна, думала я. Вряд ли он понравится ей.

Георг пробыл у нас недолго, и после его отъезда я с нетерпением стала ожидать известий из Англии.

Главным источником новостей, как всегда, была Элизабет Вилльерс, находившаяся в постоянной переписке со своими сестрами.

Похоже было, что Георг и Анна, как я и предполагала, не испытали взаимного расположения. Бедная Анна! Я думаю, она сравнивала его с лордом Малгрейвом, и контраст между ними был разительным.

Как я желала быть с ней тогда, узнать ее истинные чувства. Анна не любила писать; она вообще избегала брать перо в руки. В этом отношении она была совершенно непохожа на меня. Всякое известие от нее было кратким. Я надеялась, что она не была уж очень несчастна.

После встречи с Анной Георг не был расположен к женитьбе, так же как и сестра. Поэтому меня ничуть не удивило, когда почти сразу после своего возвращения в Ганновер он обручился с Софией-Доротеей Целльской.

Итак, будущее Георга было устроено, и я была уверена, что скоро найдут кого-нибудь и для Анны.

Из Англии пришли печальные известия. Умерла маленькая Изабелла. Я была неутешна. Я полюбила свою маленькую сводную сестру, пока она гостила у нас, и я могла себе представить страдания Марии-Беатрисы.

Было так жестоко, что ее единственный ребенок, проживший несколько лет, был у нее отнят.

Мой отец написал очень печальное письмо. Я знала, что ему приходится нелегко. Здоровье короля было неважно, и повсюду царила тревога. И все же отец беспокоился обо мне, а не о себе. Доктор Кен сообщал ему, что при дворе принца со мной обращаются дурно, и это глубоко огорчало его.

Я ответила отцу, что вполне здорова и отнюдь не несчастна. Доктор Кен преувеличивает. Ему тяжело находиться вдали от родины, и к тому же у него религиозные разногласия с принцем.

Отец также писал, что о нем самом ходят разные слухи, и он надеется, что ничто не восстановит меня против него. Он ждал от меня заверений, что наши чувства друг к другу не изменились.