Не мой Ромео - Ильза Мэдден-Миллз

– Мне перестать?

– Только если ты хочешь меня убить.

– Этого я не допущу, – шепчет он, касаясь губами моей шеи.

Его умелые пальцы, скользкие от моего желания, забираются внутрь и завладевают клитором. Он напрягает бедра, усаживаясь поудобнее.

– Расстегни блузку, – раздается хриплый приказ, но я не могу сделать это быстро, руки дрожат, не позволяя просовывать пуговицы в прорези. Я неуклюже выдергиваю полу блузки из-под пояса юбки. От его действий я близка к сумасшествию, сердце вот-вот остановится. Внизу позвоночника рождается приступ острого наслаждения, оно нарастает, я уже судорожно ловлю ртом воздух. Оргазм бывает у меня редко и оттого бесконечно ценен, требует героических усилий, на которые моим прежним любовникам никогда не хватало времени.

– Какая же ты красивая! – бормочет он, любуясь мной.

Мне смешно это слышать. Я срываю с себя блузку, и он при виде моего крохотного кожаного бюстгальтера разевает рот.

– И ты еще надеялась, что я не буду тебя трахать?

Его желание возбуждает меня еще сильнее, и я бесстыдно расстегиваю переднюю застежку, освобождаю изнывающую по ласкам грудь.

– У меня только одна рука рабочая, и она занята сама знаешь где. Нагнись.

Я стою на коленях, уже касаясь отвердевшими сосками его груди.

– Так?

– Ниже.

Я не хочу, чтобы он вынимал руку, он знает это и делает свое дело. Приподняв голову, он хватает зубами мой сосок, лижет ареолу, слегка покусывает горящую кожу, щекочет меня своей щетиной. Я вцепляюсь ему в волосы.

Это не входило в мои планы. Я не собиралась заходить так далеко…

– Не забывайся, мне нужно твое соучастие. – Он принимается за другой сосок.

Мне упоительно щекотно и одурманивающе хорошо от его желания, заставляющего пылать его щеки.

Чувствуя у себя внутри два его пальца, я выгибаю спину, облегчая ему проникновение. Они ласкают одно местечко, от этого я вся дергаюсь, то напрягаясь, то размякая, сквозь меня пробегают горячие волны наслаждения.

– Точка G. Сожми мою руку. – На висках у него блестят капли пота, лицо напряжено от сосредоточения.

– Тебе не больно? – спохватываюсь я, вспомнив вдруг слова Гидеона.

– Нет. Не останавливайся! Плевать на плечо. Скоро я тебя трахну. Когда ты кончишь, я тебя разверну.

Я представляю, как это будет, как он будет громоздиться у меня за спиной, крепко держа меня за ягодицы…

– Не молчи.

Он усмехается, не нарушая сосредоточенности.

– Елена, где ты пропадала всю мою жизнь?

– В Нью-Йорке, потом в Дейзи… – лепечу я. – Говори еще, Джек!

Его темно-желтые глаза по-волчьи блестят.

– О чем?

– Не придуривайся. Мне нужны грязные слова. Сейчас!

Он со стоном поднимает левую, травмированную, руку и тянет меня сначала за правый, потом за левый сосок.

Он крепко обхватывает меня за талию.

– Потом я прислоню тебя к стене и снова трахну. Я буду держать тебя за задницу, а ты обхватишь меня ногами. Так мы еще не делали. Ты скачешь сейчас на моей руке, а я не могу не думать о том, что будет дальше…

О, о…

Мое сердце колотится о ребра. Как мне удержать такого горячего мужчину? Этого первобытного дикаря! Вся дрожа, я вдруг вижу наше отражение в огромном окне. Я сижу на нем верхом с рассыпавшимися по спине волосами, схватив его за черные локоны. Я выгляжу распущенной и… Если честно, сейчас я очень хороша.

– Джек…

– Кончай, детка! Мне пора тебя трахнуть, – рычит он.

Мне чудится, что он говорит еще «будь моей», но я не уверена и даже очень сомневаюсь, потому что отлично знаю: то, что у нас происходит, – это просто секс. Просто два человека, которым нужно одно и то же; непонятно, почему мы не занимались этим без перерыва с самого момента знакомства!

Потому что это он, а ты – это ты.

– Не отвлекайся! Давай вместе, ты и я, прямо сейчас!

Джек одним махом спускает спортивные трусы и обнажает длинный, тугой, жилистый член с блестящей надувшейся головкой. Схватив меня за ягодицы, он с хищным рыком плотно прижимает меня к себе. Я прилипаю к нему.

– Кончай! – Его пальцы продолжают игру у меня внутри, головка уже наготове. Одно мое движение и он войдет в меня. Я ничего не соображаю, голова полна им, от его прикосновений мое тело само собой рвется вверх, ищет, томится, пока все не происходит без моего участия, на удивление стремительно. Наслаждение таранит меня, как несущийся на всех парах состав, меня пробирает мелкая дрожь, оно владеет мною, омывает с ног до головы. Вселенная вращается, и я бессильна ее остановить. Я тоже вращаюсь, сидя на нем, вся сотрясаюсь, орошая его влагой своего сбывшегося желания.

Джек притягивает мое лицо к своему, впивается губами в мои.

– Елена, Елена, Елена, ты такая…

И тут раздается звонок в дверь.

Джек

Елена слезает с меня, одергивает на себе юбку. Пальцы в панике возятся с пуговицами на подобранной с пола блузке.

– Еду принесли, – говорю я, не сводя с нее восторженного взгляда. Богиня! Самая сексуальная женщина из всех, кого я встречал, хотя сама не знает этого…

– Одну пропустила, – подсказываю я. – Средняя пуговка! Брось-ка мне одеяло.

– Ты замерз?

– Не весь.

Она краснеет, тянется к креслу и кидает мне меховое одеяло. Потом, глядясь в зеркало над столом, кое-как приводит в порядок волосы.

– Ну и вид! Я похожа на сумасшедшую.

– Это точно.

Она бросает на меня негодующий взгляд.

– Что поделать, если это правда? – ухмыляюсь я.

Звонок продолжает звонить.

– Если ты не откроешь дверь, наша паста совсем остынет, – говорю я, весело следя за ее тщетными попытками завязать волосы в узел. – Ты забыла про вкусный хлеб? Зачем так прихорашиваться?

Она замирает, я прицеливаюсь в нее пальцем.

– Так-то лучше! Не двигайся, дай запечатлеть в памяти!

Она с возмущенным видом оставляет в покое свои волосы и торопится к двери. Мне не хватает духу сказать, что блузку она напялила задом наперед, так что разрез перекочевал со спины на грудь. Не говоря о том, что одна пола оказалась задранной, а другая повисла.

Черт, до чего же она мне нравится такой! Я тону в блаженстве. Присев тогда ко мне в «Милано», она чем-то меня зацепила, и это так ново, так свежо: ей неважно, кто я…