Воздушная битва за город на Неве. Защитники Ленинграда против асов люфтваффе - Дмитрий Зубов

Почти сразу же с началом обстрела на главный пост ВНОС Ленинградской армии ПВО с имевшихся РЛС «Редут» начали поступать сообщения о приближении нескольких групп самолетов.

Тут надо сказать, что командующий армией генерал-майор Зашихин и командир 7-й ИАК ПВО генерал-майор Ерлыкин уже нередко высказывали претензии по поводу того, что операторы «Редутов» неправильно сообщают количество самолетов, чем дезориентируют их пилотов. Дело дошло до того, что в апреле на заседание Военного совета Ленинградского фронта был приглашен командир 72-го отдельного радиобатальона Б.К. Бланк. Его объяснения, что станции РУС-2 просто не могут точно определять количество целей, не убедили «авиаторов», не страдавших излишком технического образования. Тогда Военный совет принял решение ознакомить представителей авиации с техническими возможностями РЛС, как говорится, на месте.

Вскоре аппаратную станции РУС-2 посетил лично командующий Ленинградским фронтом генерал-полковник Л.А. Говоров в сопровождении Зашихина и Ерлыкина. Бланк давал пояснения генералам, указывая на экран, где периодически появились и исчезали отметки целей. Он рассказал, что опытные операторы довольно точно определяют группу из шести самолетов. При определении численности группы из 12–15 самолетов погрешность составляла 8—13 процентов, то есть одну-две машины, а при численности группы в 25–30 самолетов – уже 12–20 процентов, то есть от трех до шести машин. Однако речь шла об опытных операторах и о погрешностях, заложенных в самой конструкции РЛС. На практике же погрешность могла быть значительно больше, и порой численность приближавшихся вражеских групп, определенная операторами «Редутов», в несколько раз превышала действительное количество самолетов. Кроме того, Бланк сообщил генералу, что его РЛС пока не могут определять высоту полета целей.

27 апреля уже в который раз сказался один из главных недостатков советской системы ПВО – полное отсутствие радиосвязи. Все линии связи между КП всех уровней и батареями были проводными, причем нередко использовались и обычные городские телефонные линии. Неудивительно, что их надежность в условиях бомбардировок и артобстрелов была крайне низкой и связь попросту нарушалась. Да и для того чтобы обзвонить все подразделения, требовалось немало времени. В результате истребители 7-го ИАК ПВО взлетели с большим опозданием и уже никак не могли помешать противнику.

Вскоре над Ленинградом появились 40 Ju-87D, которых сопровождали 15 Bf-109F. «Штуки» вываливались из облаков и, завывая сиренами, пикировали на корабли. В ответ им летели трассирующие очереди 37-мм зениток, на фоне облаков множились черные точки разрывов дистанционных гранат. Вскоре снова загрохотали взрывы. Бомбы опять падали около кораблей, на берегу и в городских кварталах. В воздух взлетали куски гранита, обломки зданий.

Вот какие записи в тот день были сделаны в бортовом журнале легкого крейсера «Максим Горький»:

«18.41 противник начал обстрел. Была обнаружена работа корректировщика, который приказано заглушить.

19.01. Атака Ю-87, один из которых сбит в 19.03, упал в порту.

19.06. Сбит еще один Ю-87, упал за кормой корабля.

19.21. Пролет трех Ме-109.

19.30. По правому борту пять Ме-109.

19.44. С самолетов противника сброшено 15 бомб»[134].

Часть Ju-87D атаковала бывшее место стоянки легкого крейсера «Киров» у завода «Судомех», где теперь под той же маскировочной сетью стоял недостроенный учебный корабль «Свирь». Это говорит о том, что или же немецкие самолеты-разведчики не смогли зафиксировать тот факт, что «Киров» уже перевели на другое место, или же из штаба 1-го авиакорпуса просто не довели новую информацию до пилотов «Штук».

Как бы там ни было, но «Свирь» получила прямое попадание. В ее корпус хлынула вода, и корабль быстро сел на грунт. Осколками разрывавшихся бомб был поврежден и стоявший поблизости эсминец «Грозящий». Также легкие осколочные повреждения получил и легкий крейсер «Максим Горький».

Наибольшие же повреждения имели более мелкие вспомогательные корабли, получившие десятки осколочных пробоин. Снова досталось и зенитчикам. Так, в районе все той же батареи старшего лейтенанта Смолина упали сразу десять фугасок. К счастью для бойцов, большая часть бомб взорвалась в Неве, а одна – во дворе Академии художеств.

Налет завершился около 20:00. По его итогам зенитчики записали на свой счет 10 сбитых самолетов, утверждая, что некоторые из них падали «прямо в Неву и на город». При этом на шесть «Штук» претендовали батареи 9-го ЗенАП. Еще о трех воздушных победах заявили летчики ПВО старшие лейтенанты И. Шишкань, Н. Цисаренко и В. Малышев, якобы поразившие по одному «Мессершмитту».

По данным же люфтваффе, вечером 27 апреля в ходе вылета на атаку кораблей на Неве был потерян лишь один штурмовик – Ju-87D-1 WNr.2033 из 1-й эскадрильи StG2. Оба члена его экипажа – пилот обер-фельдфебель Барч и бортрадист-стрелок унтер-офицер Штемачер – погибли. Единственной же «потерей» JG54 в тот день стал Bf-109F-4/R1 W.Nr.13042 из 7-й эскадрильи. Во время взлета с аэродрома Сиверская его пилот – ефрейтор Эдуард Ленгвенингс – в силу своей неопытности допустил ошибку, и самолет на большой скорости перевернулся. «Мессершмитт» был полностью разрушен, но получивший травмы летчик остался жив[135].

Хотя в ходе налета боевые корабли Балтфлота и не получили никаких серьезных повреждений, прямое попадание в «Свирь», находившуюся на месте бывшей стоянки легкого крейсера «Киров», говорило о том, что немецкие летчики, «пристрелявшись», в следующий раз могут поразить и «Максим Горький». Поэтому командование флота приняло решение срочно перевести его на новое место. В ночь на 28 апреля крейсер при помощи буксиров отвели к заводу «Судомех», почти к тому же самому месту, где ранее стоял «Киров» и где ныне на грунте сидела «Свирь». Крейсер попытались замаскировать, но самолеты-разведчики без особого труда обнаружили его.

30 апреля самолеты люфтваффе совершили новый и, как оказалось, последний налет на корабли Балтийского флота, стоявшие в Ленинграде. Воздушная тревога в городе была объявлена в 13:20. Сильная облачность затрудняла ведение заградительного огня, и, возможно, поэтому зенитчики в тот день не заявили ни об одном сбитом самолете. Однако те же самые облака, видимо, помешали и пилотам «Штук», поскольку они не смогли добиться ни одного прямого попадания. Незначительные осколочные повреждения получили линкор «Октябрьская революция», легкие крейсера «Киров» и «Максим Горький», эсминец «Сильный» и подводная лодка М-90, стоявшая у стенки завода «Северная верфь».

Всего, по советским данным, в апреле – мае 1942 года на Ленинград упали 615 фугасных бомб всех калибров общей массой в 500 тонн, в том числе не менее 93 массой выше 1000 килограммов. В результате бомбежек в городе погибли 233 человека и еще 661 получили ранения[136].