Спасенная репутация - Анна Грейси

– Я пыталась быть как Полли Микмак.

– Полли Микмак? Полли Микмак? – Он ошеломленно уставился на нее. – Почему, Бога ради, вам захотелось брать пример с какой-то вороватой распутницы вроде Полли Микмак?

– Вороватой?

Он сделал нетерпеливый жест.

– Никогда не встречал человека, более нечистого на руку. Спросите у фермеров и жителей деревень, которые она проходила. Не было ни одной фермы без того, чтобы Полли Микмак не «нашла» петушка, или яблок, или отбившегося от своих собратьев поросенка. И кроме того, тогда же была война!

Фейт внезапно увидела другую сторону поступков Полли Микмак. Она предположила, что офицеры и солдаты смотрели на это с разных точек зрения, в особенности если эти солдаты с удовольствием пользовались результатами воровства Полли.

– И откуда вообще, дьявол побери, вы узнали про Полли Микмак... – Он осекся и воскликнул: – Стивенс, ну конечно! Дьявольщина! Мне следовало догадаться. Предавался воспоминаниям о своих днях в армии. Он всегда питал нежные чувства к этой женщине, но она была... – Внезапно до него дошло, какое направление приняла его речь, он замолчал и посмотрел на Фейт из-под черных бровей. – Итак, отныне, мадам, вам запрещается стрелять по несчастным созданиям. Господи ты Боже, вы же даже не знаете, кому принадлежит земля, по которой скакал этот дурацкий заяц. Если бы мы были в Англии, вас могли бы арестовать за браконьерство.

– Б-браконьерство? – пискнула Фейт.

Она не подумала об этом.

– Людей ссылают в Новый Южный Уэльс за охоту на зайцев, которые им не принадлежат. Бог знает, что они делают с браконьерами во Франции.

Фейт закусила губу.

– Я не подумала.

– Это очевидно. Поэтому давайте договоримся: больше никакой стрельбы. Держите этот пистолет при себе. Он для отпугивания разбойников и бандитов, а не для добывания обеда.

Он пришпорил свою лошадь и поехал вперед. Фейт чувствовала себя пристыженной, глупой и жестокой.

– Не переживайте, мисс, – успокоил ее подъехавший сзади Стивенс. – Вы просто случайно задели одно из больных мест мистера Ника. Он всегда любил всякую тварь Божью, с самого детства. Вечно, бывало, убегал в лес вместе с моим Элджи.

– Но он прав. Я не подумала. Я так ужасно чувствую себя из-за бедного зайца. Я совсем не подумала. Я полагала, одно мгновение – и все будет кончено, быстро и безболезненно, как с той рыбой, когда вы ударили ее ножом. – Она поежилась, почувствовав тошноту.

– Ничего страшною, мисс Вы же не хотели, чтобы так вышло, я знаю. И мистер Николас понимает, что вы хотели как лучше.

– Нет, не понимает, – несчастно сказала она.

– А-а, не берите в голову, мисс. Он знает, что это была ошибка. Все образуется, вот увидите.

– Я просто хотела... – Она закусила губу.

– Ну-ну, мисс. Все пройдет. Мистер Ник успокоится, увидите, а Мак найдет этого зайца и быстро положит коней его страданиям.

– Конечно, Мак считает, что негоже мясу пропадать зря. – Даже произнося это, она почувствовала себя мелочной.

– Нет, тут вы ошибаетесь, – сказал Стивенс с мягким упреком. – Мак сделает это потому, что не выносит страданий живого существа. Он найдет зайца и убьет его быстро и чисто. Наследие воины.

Фейт почувствовала себя еще хуже за свое мелочное замечание, когда он сказала это.

– Что вы имеете в виду – наследие войны?

– Мак видел множество людей, умирающих в медленной агонии. Мы все видели, но, похоже, на Мака это подействовало больше, чем на других. Никто не мог помочь им. Мак ненавидел это. Он заставил всех нас пообещать, что если когда-нибудь окажется в такой ситуации, один из нас застрелит его, прекратив мучения, и пообещал сделать то же самое для нас.

– Какой ужас.

Стивенс покачал головой:

– Нет, вы не знаете, каково это, мисс. Лучше умереть быстро и с достоинством. Я бы предпочел быструю, чистую пулю от Мака медленной смерти. Тому зайцу повезло.

Фейт закусила губу.

Через некоторое время Мак присоединился к ним. Руки у него были поцарапаны, а с седла свисала мягкая, окровавленная заячья тушка. Фейт передернуло. Она почувствовала себя настоящей скотиной.

– Извините, что вам пришлось это делать, мистер Мактавиш, – сказала она – Мне очень жать, что бедному зайцу пришлось так страдать.

– Ага, в следующий раз, когда надумаете пристрелить животину, постарайтесь сделать это быстро и чисто.

– Постараюсь, – Фейт сглотнула. – Хотя не думаю, что после этого убью когда-нибудь даже паука, – грустно пробормотала она.

Он оглядел ее из-под кустистых бровей и проворчал:

– А-а, не бери в голову, девочка. Если б лиса поймала этого зайца, ему пришлось бы ничуть не легче. Жизнь по большей части не очень-то добра к животным, а смерть и того хуже.

Это было, без сомнения, самое приятное из того, что Мак когда-либо говорил ей, а тот факт, что он хотел успокоить Фейт, только усугубил ее чувство вины. Окровавленный мертвый заяц подпрыгивал и бился о лошадиный круп. Фейт чувствовала каждый подскок.

Тем же вечером Фейт рассказала Николасу, как ужасно чувствует себя из-за зайца.

Ник удивленно взглянул на нее.

– Но это случилось полдня назад. Ты что, все это время думала об этом?

Она нахмурилась:

– Конечно.

Он сбросил с себя сюртук.

– Живи моментом – помнишь? Ты совершила ошибку, она не была серьезной, поэтому иди дальше. Каким бы необдуманным ни был твой поступок, ты не хотела ничего плохого. Последствия, не считая плачевных для зайца, несущественны не было серьезной задержки, ты усвоила важный урок, а Беовульф полакомился свежим мясом. – Он сел, чтобы стянуть сапоги.

Фейт была склонна возмутиться таким небрежным отношением к ее чувствам но он начал расстегивать бриджи, и она поспешно отвернулась. Она еще не настолько легко чувствовала себя с ним, чтобы невозмутимо наблюдать, как он раздевается.

Она расстегнула платье, выскользнула из нижней юбки и сорочки и переоделась в ночную рубашку со всей возможной скромностью. Фейт понимала, что это глупо, поскольку он уже видел все, что можно видеть, но все равно стеснялась.

Она забралась под одеяло и стала ждать, когда он присоединится к ней. Она почувствовала, как матрац подался, когда он забрался на кровать но вместо того, чтобы скользнуть под одеяло, он откинул его, полностью раскрывая ее. Во рту пересохло, и Фейт сглотнула, не то от испуга, не то от предвкушения.

– Перевернись. На живот, – велел он.

Фейт перевернулась. Она постаралась не дернуться, когда он взялся за край рубашки и потянул ее вверх, насколько можно.

– Приподнимись, – скомандовал он, и она приподняла живот как можно выше, в то время как он задрал ее рубашку.