Инженер магии - Лиланд Экстон Модезитт

— Ну что ж, сидя здесь, на ветру, в Дью не попадешь, — говорит Кадара и щелкает поводьями гнедой, направляя ее по дороге к городу. Брид следует за девушкой. Доррин мешкает, глядя, как непринужденно держатся в седле его спутники, а потом наклоняется, гладит Меривен по шее, и говорит:

— Ну что, красавица, поедем и мы. Поедем, куда бы ни вел нас путь.

Доррин присматривается к деревянному, увенчанному трубой зданию кузницы и покрытому навесом дворику, отделяющему его от маленького сарая, кораля с парой лошадей и загона для свиней. За сараем высятся три могучих дуба, еще не покрывшихся листвой.

Стоило ли являться сюда одному? С другой стороны, решает Доррин, это только его дело. У Брида с Кадарой свой путь — они бойцы и должны искать соответствующую службу.

— Можно войти? — громко спрашивает он, но никто не отзывается. Спешившись, Доррин привязывает Меривен к железному кольцу на квадратном столбе и заходит в помещение, наполненное покалывающим глаза туманом и металлическим запахом. Протискиваясь бочком мимо нагроможденных у одной стены сломанных орудий и каких-то непонятных металлических заготовок, юноша отмечает, что в сравнении с кузницей Хегла в этой мастерской царит полнейший кавардак и даже инструменты на полках набросаны кое-как, вперемешку. Зато их разнообразие производит впечатление. Многие из них — обычные молоты и молотки, штамповочные молот и прессы, приспособления для чеканки и прочее — Доррину хорошо знакомы, но он видит и чудные приспособления. Например, щипцы, напоминающие по форме змей, или два больших конических пробойника на тяжеленных основах. Из двух резервуаров с угольной пылью один разделен на две части.

Мускулы на спине кузнеца бугрятся, когда вздымается и падает его молот и когда он берет щипцами горячее железо. Потом железо остывает и возвращается в горн. Мастер внимательно следит за накалом и в нужный момент вновь перемещает заготовку на наковальню.

Наконец, когда деталь — сложной формы изогнутая скоба — устанавливается на краю горна для прокаливания, мастер откладывает молот и поворачивается к вошедшему.

— Ты кто, парень? Что тебе нужно?

— Меня зовут Доррин. Джардиш сказал, что тебе нужен помощник. Вот я и хотел бы поступить в подмастерья.

— Джардиш? С каких это пор торговцы стали разбираться в кузнечном деле?

Доррин отмалчивается, вежливо улыбаясь.

— Ты малый тощий, а стало быть, прожорливый. Всех молодых парней надобно кормить на убой, ровно свиней, — мастер обходит Доррина вокруг, внимательно его разглядывая. — И с чего ты вообще решил, будто можешь работать в кузне?

— Я уже работал. Был подмастерьем.

— Так почему там и не остался?

— Я... с Отшельничьего.

— А, из этих... И за что же они тебя поперли?

— Я хотел делать игрушки, маленькие машины. Ну а они там не видят в этом никакого проку.

— Хм... я, признаться, тоже.

— Но я могу делать все, что требуется.

— Рассчитываешь поработать у меня годик-другой, а, малый?

— Нет, почтеннейший. Я не рассчитываю занять это место надолго.

— Ха! Оно для тебя недостаточно хорошее?

Доррин прикусывает язык.

— Если я стану хорошим кузнецом, то мне придется уйти раньше, чем ты будешь готов от меня отказаться. Ну а не стану — так ты сам меня выставишь.

— Ну, парень, на язык ты, я вижу, востер. А что знаешь о нашем ремесле?

— Немного... Во всяком случае, недостаточно.

— Умеешь орудовать вон теми большими мехами? Гвозди ковать можешь? Хороший подмастерье способен выковать за утро не одну сотню. Пазы сращивать умеешь? Так, чтобы схватило намертво? Чушки у тебя ровные, не колются?

— Обычно нет, — Доррин ухитряется-таки вставить слово в эту тираду. Спиной он чувствует, что в кузнице появился кто-то еще, однако не оборачивается.

— Работа у нас трудная. Будешь меня слушаться? Делать что я скажу, и чтобы без дерзостей?

— А вопросы задавать можно?

Кузнец хмурится.

— Если ты прогонишь этого парня, Яррл, то будешь распоследним Белым болваном, — звучит позади твердый голос.

— Это наши, кузнечные дела, Рейса, — говорит Яррл, оборачиваясь на вошедшую женщину. Доррин отмечает ее седые волосы, широкие плечи и культю — правая рука ниже локтя у нее отсутствует. Кузнец тем временем вновь переводит взгляд на Доррина и пожимает плечами:

— Плачу я немного. Еда, койка в угловой каморке при кузнице и медяк за восьмидневку, пока не научишься толком работать самостоятельно. Но коли спустя первую восьмидневку ты не сможешь как следует орудовать молотом и ковать хорошие гвозди, можешь проваливать. Неумехи и бездельники мне не нужны.

— Справедливо. А найдется в конюшне свободное стойло, которое я мог бы почистить и занять?

— Стойло? — Яррл в недоумении. — Ты что, хочешь спать в стойле?

— Не я, почтеннейший. У меня есть лошадка.

— А чем ты собираешься ее кормить? Я на нее тратиться не собираюсь.

— Это само собой. Но ежели от меня будет толк, то я заработаю и на прокорм лошадке, а нет — так ты все одно меня выставишь. Ну а на первое время осталась у меня еще пара монет.

— Ну... я не знаю.

— Яррл... — Женский голос тих, но настойчив.

— Ладно. Но конюшню чистить и все такое будешь в свободное время. А сейчас отведи лошадь и возвращайся сюда. Хочу не откладывая посмотреть, способен ли ты отработать хотя бы харч.

— Да, почтеннейший.

— Этот по крайней мере не грубиян, — ворчит кузнец, отворачиваясь и берясь за молот.

Рейса, слегка покачав головой, улыбается Доррину и обращается к мужу:

— Я провожу его на конюшню.

Следом за однорукой женщиной юноша направляется к сараю и трем стойлам. В первом мул, второе и третье свободны.

— У Петры есть гнедая и повозка, но они сейчас на рынке.

— Петра — это твоя дочка?

— Да, и славная дочка, — в голосе Рейсы почему-то слышится нотка раздражения.

— Значит, тебе повезло, — улыбается Доррин.

— А ты что, вправду подмастерье кузнеца?

— Во всяком случае, был им. А еще я целитель.

— Целитель? И хочешь работать в кузне?

— Ну... в общем, меня тянет к металлу.

— Понятно. Но ты и впрямь целитель, один из Черных?

Доррин кивает, невольно глядя на ее культю. Женщина качает головой:

— Ну, это никакому целителю не под силу. А вот животных ты лечишь?

— Если не слишком тяжелый случай.