Тренировочный полет - Гарри Гаррисон

Мы зашли в тупик. Отличных кораблей предостаточно, а летать на них некому. Чего только не перепробовали, пытаясь приспособить человека к космосу: наркотики, гипноз и бог весть что еще. Ничто не срабатывало все по той же причине. Мы отлаживали человеческий организм для полета, но в итоге всегда получали безвольное, накачанное препаратами тело. Решение нашел доктор Моше Кан – вы слышали это имя?

– Только мельком… Первый директор Психологического корпуса, правильно?

– Да, это то, что о нем известно широкой общественности. Возможно, настанет день, когда этому человеку воздадут подобающие почести. Не кто иной, как доктор Кан, открыл нам дорогу в космос.

Его теория оказалась абсолютно правильной. Известное нам человеческое существо, homo sapiens, для космонавтики не годится. Доктор Кан вознамерился создать нового человека, homo nova, способного жить и работать в космосе. Если определенным образом изменить ментальные настройки, человеческое тело получит способность творить чудеса: проходить сквозь пламя или терять восприимчивость к боли, как под воздействием гипноза. Тело само по себе обладает огромным потенциалом. Осознав это, доктор Кан понял, что требуется создать разум homo nova. Он достиг этого путем стимулирования раздвоения личности у взрослых…

– Я не совсем понимаю, сэр, – перебил Джон. – Разве не проще было бы работать с детьми, с младенцами? Стимулировать раздвоение с самого начала.

– Разумеется, проще, – вздохнул Адмирал. – К счастью, закон не позволяет нам этого делать. Доктор Кан никогда не рассматривал подобной перспективы. Он работал исключительно со взрослыми мужчинами-добровольцами; большинство из них были как-то связаны с космосом. Случаи проявления синдрома множественной личности фиксировали еще в девятнадцатом веке, но никто не ставил себе целью создать отдельную личность. Такую попытку предпринял Кан, и его эксперимент удался. То, что у обычного человека провоцирует заметные нарушения и расстройства, является нормой существования этих новых личностей. Они способны вести корабль от планеты к планете. А также доставлять пассажиров, погруженных в состояние искусственной гибернации и защищенных таким образом от жестоких реалий космоса.

Программу держат в секрете – по вполне очевидным и разумным причинам. Вообразите себе возмущенные вопли людей, которым предстоит путешествие с пилотом, который пребывает не в своем уме. С сумасшедшим, полоумным, чокнутым пилотом – так бы они сказали. Ведь в какой-то степени это и есть искусственно стимулируемое безумие. Так что о программе известно только инструкторам, пилотам и нескольким официальным лицам высшего ранга.

Пилоты все без исключения добровольцы, и программа действует. Следовательно, никакие этические нормы не нарушены. Вы сами убедились: даже ваши однокурсники понятия не имеют о том, что собой представляет космический пилот на самом деле. Они примут на веру версию из учебников, а потом отправятся служить в вооруженных силах. Но люди думающие и понимающие – как вы, например, – сумеют осознать важность подобной программы. Им даются знания, чтобы они разобрались, на что идут, становясь добровольцами.

Пожалуй, я вам нарисовал более-менее полную картину. Вопросы?

Джон на минуту задумался.

– Только один, – ответил он. – Не знаю, может, это прозвучит глупо… Скажите, обучение как-то подействует на меня физически? В смысле, буду ли я действительно слегка…

– …слегка со сдвигом? Разве что теоретически. Новая личность, Джон-два, сможет функционировать только в специфических условиях кабины пилота. Ваша естественная личность, Джон-один, принимает командование, едва вы покидаете корабль. Единственное непривычное ощущение – периодическая амнезия. Две личности абсолютно отделены друг от друга и автономны. Когда доминирует одна, вторая полностью отключается.

Джон уже принял решение – сказать по правде, он это сделал уже давно.

– Адмирал, я по-прежнему хочу стать пилотом. То, что я сейчас услышал, ничего не меняет.

Они пожали друг другу руки. Адмирал сделал это с легкой грустью – уже в который раз. Юные добровольцы воображают себе одно, а на деле их ждет совсем другое, и Адмирал знал это лучше всех.

Джон уехал в тот же день, даже не попрощавшись с товарищами. Курсы обучения пилотов находились на другом конце базы. И все-таки это был совсем иной мир.

Больше всего Джону нравилось новое ощущение собственной значимости. С ним обращаются не как с неразумным курсантом, а как с достойным доверия, как с равным. Он в числе избранных. В группе всего двенадцать человек, зато над их обучением трудится полторы тысячи.

Вскоре стало понятно почему.

Первые несколько недель были заполнены в основном физическими упражнениями и тестами. Затем последовали нескончаемые энцефалограммы и сеансы в гипнокамерах. Поначалу Джона мучили кошмары, в течение многих дней он испытывал странные ощущения, находясь словно в полусне. И это был только первый этап программы. Он предполагал полное разделение двух личностей.

Коль скоро это случилось, Джон-1 понятия не имел о Джоне-2. Время бежало очень быстро, поскольку бóльшая часть обучения благополучно миновала сознание Джона-1.

Одним из разделов программы была координация: курсантов учили принимать скрытую часть сознания и сосуществовать с ней. Он сам, конечно, не встречался с Джоном-2, зато имел возможность понаблюдать вторую личность другого пилота. Его товарища звали Дженкинс – худенький юноша, годом старше Джона. Это был тест на контроль мелкой моторики в условиях резкого ускорения. Джон глазам своим не верил. Дженкинс в испытательном кресле весьма отдаленно напоминал известного ему Дженкинса. Дженкинс-2 обладал абсолютно невыразительным лицом и такой плавностью движений, какая и не снилась Дженкинсу-1. Тренажер был чем-то вроде клетки, внутри которой сидел испытуемый; клетка совершала внезапные рывки в произвольно выбранных направлениях. Дженкинсу-2 надлежало при этом быстро орудовать переключателями на пульте, реагируя на меняющиеся световые сигналы. Его пальцы осторожно и очень ловко пощелкивали крошечными тумблерами, расположенными лишь в дюйме друг от друга, – клетка тем временем продолжала свои безумные прыжки с ускорением три g. Стальная мускулатура Дженкинса-2 легко справлялась с перегрузкой. И все же дело было не только в физической силе. Повышенная восприимчивость позволяла Дженкинсу-2 мгновенно фиксировать каждый толчок клетки в самом его зародыше, и мышцы послушно отвечали на очередной вызов точно рассчитанным напряжением. Так опытный моряк удерживает равновесие на качающейся палубе доведенными до автоматизма движениями.

Когда создание Джона-2 полностью завершилось, Джону-1 пришлось претерпеть некоторые неприятности. Как-то раз он обнаружил, что находится не в кабинете психолога, где ему полагалось быть, а на больничной койке. Более того, его ладонь пересекал довольно жуткий с виду порез, а два пальца на руке были сломаны.

– Травма в ходе обучения, – пояснил врач. – Что-то разладилось в ускорительном тренажере. Не вцепись ты в крепежный стержень, пришлось бы худо. А так только руку немного повредил. Вот он, стержень.