Джек Ричер, или Вечерняя школа - Ли Чайлд

Синклер довольно долго сидела молча.

– Я не стану обсуждать ничего из того, что вы сейчас сказали, – заявила она. – Но, если б то, о чем вы говорили, действительно произошло, мы, естественно, не могли бы это комментировать. Надеюсь, вы понимаете, что я ничего не признáю.

– Вы собираетесь им ответить? – спросил Ричер.

– Это будет сложный двойной блеф, верно?

– Вы можете пойти к Гризману. Пусть он блефует. Он будет вести себя исключительно вежливо, а когда вы повернетесь к нему спиной, засунет ваше дело в самый дальний ящик, чтобы выглядеть благонадежным гражданином перед своим правительством. Что будет весьма для него полезно. И он даже может отнестись к новым обстоятельствам как к услуге. А взамен, возможно, согласится понаблюдать за явочной квартирой.

– Для него проще попросить нас проверить тот отпечаток пальца.

– Нам все равно нужно это сделать. Убили женщину. Проверить отпечаток будет правильно.

– Взгляд с дешевых мест?

– Таким должен быть взгляд с любых мест.

Синклер промолчала.

– Мы можем провести проверку, не ставя его в известность. Если результат окажется нулевым, скажем. Если же нет, решим, что делать, по обстоятельствам.

– И каковы шансы?

– Солдаты ходят к шлюхам, но, как правило, не убивают. Кроме того, она была дорогой, судя по району, в котором жила. Что еще сильнее снижает вероятность.

– Нет, – сказала Синклер. – Это банка с пауками. Слишком высоки политические риски.

* * *

В этот момент новый курьер стояла пятой в очереди иммиграционного контроля в гамбургском аэропорту. Работало четыре окна – два для членов Евросоюза и два для всех остальных. Она прилетела с пакистанским паспортом и совсем не нервничала. Для этого не было никаких причин. Она оказалась тут впервые, никогда нигде не бывала, не значилась ни в каких базах данных. Ее никогда нигде не видели, не брали отпечатков пальцев и сфотографировали всего один раз – для паспорта, который она сейчас держала в руке, абсолютно надежного и настоящего, если не считать имени и национальности.

Четвертая в очереди. Она видела свое отражение в стеклянной стенке будки. Спутанные волосы, сонные глаза, уязвимая. Блузка все еще белая и чистая, тщательно обработанная от микробов. Две пуговички расстегнуты. «Никогда не расстегивай три, если только это не будет выглядеть как случайность, – так ее учили. – Держись строго с мужчинами, представителями властей».

И вот она уже третья в очереди.

* * *

Ричер и Нигли оставили Синклер в ее номере и прошли мимо комнаты Джека к Нигли, чтобы их разговор нельзя было услышать сквозь стену.

– Я не знаю, зачем она прилетела, – сказал Ричер. – Она категорически отказывается установить слежку за явочной квартирой.

– Она здесь, потому что крошечный шанс лучше, чем ничего.

– Если только не считать, что она изо всех сил отталкивает от себя все возможности.

– Правда?

– Ты о чем?

– Не важно, – сказала Нигли. – Отдохните. Восточное побережье еще целый час будет спать. А когда они проснутся, мы встретимся. Уверена, что конференция по телефону поднимет нам настроение.

* * *

Ричер вышел прогуляться и обнаружил, что оказался на улице со множеством магазинов мужской одежды. А еще там продавали ремни, перчатки, часы и бумажники. Одежда и аксессуары. Похоже на неофициальный уличный универмаг. Он зашел в лавочку, торговавшую традиционной одеждой, и купил новое нижнее белье и футболку, черную, из отличного хлопка. Стоила она в четыре раза дороже того, что он привык платить, но отлично ему подошла. В среднем немцы были высокими – не такими, как голландцы, которые считались мировыми чемпионами по росту, но выше американцев в целом.

Ричер переоделся в примерочной и выбросил старую одежду в урну. Нигли была права: ему не хватало миллиона мелких вещей. Например, майки тусклого оливкового цвета. Когда-то прежде их выдавали, но потом перестали, без объяснения, и в конце концов вычеркнули из списка, который теперь стал печально неполным.

Ричер пошел дальше и вскоре увидел парикмахерскую, которая расположилась так, что являлась своего рода центром неофициального уличного универмага. Она выглядела, как американское заведение из прежних времен: два виниловых стула с таким количеством хрома, что «Кадиллаку» и не снилось, большой радиоприемник на полке. Не ради привлечения клиентов, а в качестве дани победителям. Американских военных поблизости было не так чтобы очень много. К тому же армейский парикмахер всегда стоил дешевле.

На опытный взгляд Ричера, заведение было скорее кафешкой, чем парикмахерской, но он оценил старания хозяина, продумавшего мелкие детали. Например, тот прикрепил к зеркалу наглядный плакат, напечатанный в Америке; Ричер видел сотни таких в Штатах. Черно-белые карандашные рисунки двадцати четырех голов с разными прическами, чтобы клиент мог просто показать вместо того, чтобы объяснять. Сверху слева находилась стандартная уставная короткая стрижка, дальше – полубокс, ежик и так далее. Постепенно, по мере приближения к правой нижней картинке, волосы становились длиннее, а прически – более необычными. Ирокез там тоже имелся, а также несколько других, на фоне которых он выглядел образцом для подражания.

Мужчина, находившийся внутри, поманил Ричера, предлагая ему войти.

– Сколько? – одними губами произнес Джек.

Мужчина поднял руку, расставив пальцы.

– Пять чего? – спросил Ричер.

Парикмахер подошел к двери, открыл ее и сказал:

– Американских долларов.

– Мой парикмахер берет меньше.

– Зато я лучше. Вы же шьете свою форму на заказ, верно?

– Я похож на человека, который носит форму?

– Я вас умоляю.

– Пять баксов? – сказал Ричер. – Я помню времена, когда за пять баксов можно было купить два гамбургера и билет на задний ряд в кино. И даже хватило бы на такси для нее, если вы поссорились в процессе. Стрижка и бритье стоили два доллара.

– Это знак уважения?

– Что?

– Вы специально так сказали?

– Иногда я случайно произношу некоторые вещи, но обычно всего один слог за раз.

– Значит, специально. В знак уважения. Вы собираете энергию.

– Что я делаю?

– Вам нравится мое заведение.

– Ну, наверное.

– В таком случае поддержите его, заплатив пять баксов.

– Мне не нужна стрижка.

– Знаете, в чем разница между вами и мной?

– В чем? – спросил Ричер.

– Я вижу ваши волосы.

– И что?

– Вам необходима стрижка.