Игра в убийство - Тиана Веснина

С прирожденной осанкой королевы в ярко-красном платье в залу вошла Леонелла Дезире. Несколько черных локонов змеились по ее шее и слегка касались опьяняющей взоры груди. Длинные черные перчатки придавали какой-то колдовской оттенок ее облику. Она коснулась щекой щеки Ксении и протянула ей букет пурпурных роз.

Дезире прошла мимо Мелентьева с Мариной, даже не удостоив их поворотом головы, лишь обдала удушливо-сладким ароматом духов. Казалось бы, что может хрупкая маленькая Марина противопоставить этой величественной красоте?.. Марина резко повернулась, прошла вперед и, обогнав Дезире, сделала шаг, преградив ей дорогу. Леонелла презрительно искривила губы, но была вынуждена пропустить дерзкую Купавину.

Кирилл не без улыбки отметил театральную борьбу за право пройти первой. Но его внимание вновь привлекла к себе хозяйка, которая встречала Валерия Павловича Дубова, преподнесшего ей необыкновенный букет, составленный с учетом всех тонкостей средневековой галантности. К букету прилагался свиток с объяснением значения каждого цветка. Излив свой восторг и поздравления виновнице торжества, Валерий Дубов, ловко переходя от одной группы гостей к другой, приблизился к Леонелле Дезире.

«Ядовитые партнеры — в сборе!» — отметил про себя Мелентьев.

Кто-то мягко коснулся его руки, он повернул голову и увидел Севу.

— Я так рад, что Мариночка пришла, — лукаво улыбаясь, сказал он. — Вы же сами видите, здесь все! Но несмотря на это ее отсутствие было бы очень заметно!

Кирилл согласно кивнул и что-то ответил, но Сева его уже не слышал, он шептал в полуобморочном восторге, устремив свои выпуклые глаза к входу:

— Обожаю!.. Обожаю!.. Константин!..

Константин со свитой шумно и весело поздравлял несравненную Ксению.

Наталья Гурская усиленно выставляла свои ноги, отбрасывала от лица рыжие локоны, застывала в эффектных позах перед жадными объективами. Но после Леонеллы она смотрелась бледновато.

Кирилл хотел что-то спросить у Севы, как с изумлением заметил рядом с Константином девушку с фиалковыми прядями волос.

«Неужели?!»

Он инстинктивно спрятался за колонну, перевитую гирляндами. Поздравления закончились, и Константин со свитой прошел в зал: впереди Гурская, за ней медузообразный толстяк, несколько музыкантов, двое телохранителей и сам Константин, слегка обнимая за плечи девушку с бархатной родинкой над губой… Ольгу!

Аркадий Викторович Бельский подошел к микрофону, попросил тишины и произнес цветистое поздравление, последние слова которого были поддержаны пенным салютом шампанского.

Все стали рассаживаться за столики. Марина попросила Ладогину перенести ее карточку с одного из центральных столов куда-нибудь подальше. Ладогина мило возражала, но Марина настояла на своем. Освещение чуть приглушили, и внимание гостей обратилось к небольшой сцене. Появление Константина с гитарой было встречено радостными криками. Он сел на высокий стул, взял первый аккорд, и зал откликнулся на него бурной овацией. Лунев обладал очень сильным, окрашенным необыкновенным бархатным звучанием, голосом. Лучи света скользили по смуглому лицу певца, его красивые, по-восточному чуть удлиненные глаза были устремлены вдаль. «Балерина в платье белом», — пел он свой грустный шлягер года, в котором говорилось о том, что балерина, любимая, но недоступная, растворилась, словно облако в густой синеве небес.

Кирилл, извинившись перед Мариной, ненадолго покинул ее. Он прошел вдоль стены и остановился у декоративной перегородки. Отсюда ему была очень хорошо видна Ольга. Девушка в невольном напряжении вся подалась вперед, ее глаза неотрывно смотрели на Константина, губы двигались, повторяя грустный рефрен.

«Что это? — задал себе вопрос Кирилл. — Ольга не из тех, кто получает удовольствие от создания сложных отношений. Что же ей мешает? Они давно знакомы, у нее сильный характер, и она умеет настоять на своем!.. Странно, но «Балерина в платье белом» — это не случайная песня!..»

Голос Константина вздрогнул и улетел к облакам за своей балериной.

Шаловливые лучи света пробежали по лицам гостей. Кирилл готов был поклясться, что видел дорожки слез на лице Ольги…

Он вернулся к Марине, которая разговаривала с Аркадием Викторовичем.

— Увы, Кирилл, — обратился к нему с вздохом Бельский. — Почти все эти милейшие люди, — он обвел рукой зал, — вхожи в дом к Валере Дубову…

— Но не у всех была причина отравить Дениса! — заметил детектив.

— Следовательно, надо найти причину! — воскликнул Бельский.

— Аркадий! — с досадой произнесла Марина. — Ты сам можешь допустить хоть какую-нибудь причину убийства Дениса? — Голос ее прервался, и она открыла сумочку, чтобы достать платок. — Я могу допустить только зависть, патологическую зависть или… патологическую любовь, — к своему собственному удивлению добавили она.

— Простите, мы затеяли разговор некстати, — коснулся ее руки Мелентьев.

Она покачала головой и печально улыбнулась:

— Я, к сожалению, не из тех людей, которые полагают, что если о чем-то не говорить, так оно вроде бы и не существует. Я все время думаю об этом Некто, налившем яд и наслаждавшимся отнюдь не театральной смертью Дениса.

Бельский все же решил отвлечь Марину и заговорил с ней об общих знакомых.

Пышные тосты, музыкальные поздравления, звон бокалов, голоса и движения гостей становились все более оживленными. Но все смолкло в единый миг, когда виновница торжества вывела на сцену Леонеллу Дезире.

Страстные, поглощающие разум и освобождающие инстинкты звуки «Хабанеры» наполнили зал.

«L’amour est un oiseau rebelle», — насмешливо прищурив глаза, пела Леонелла о непостоянстве любви, о том, что наслаждение — всего лишь миг… «Но какой!» — невольно подумал Кирилл. Голос Леонеллы взвился в бархатную бездну и угас последней нотой. Цветы весенним ливнем полетели на сцену, образовав у ног дивы пестрый ковер. Она сделала шаг, и вздрогнувшая ткань обнажила ее точеную ногу. Восторг и рукоплескания вырвались за рамки приличия. Леонелла жестом пригласила на сцену Ксению Ладогину, чтобы гости вспомнили, к кому и зачем они пришли.

Кирилл готов был неистовствовать со всеми, но присутствие Марины удержало его от чрезмерного выражения восторга. Марина холодно слегка ударила ладонью о ладонь. Бельский аплодировал, но весьма сдержанно.

Теперь было слово за хозяйкой торжества. Быстро образовали свободный круг, и в ярком свете прожекторов, словно вырвавшееся на свободу пламя, под звуки фламенко пронеслась Ксения Ладогина. Музыка набирала темп, в руках танцовщицы зазвучали кастаньеты. Гости окружили освещенное пространство и яростно отбивали такт ладонями. Под лавину аплодисментов Ксения Ладогина замерла в эффектном аттитюде.

Полились звуки танго, и все смешалось… Марина попросила извинения у Кирилла и ушла в дамскую комнату.

«Расстроилась, — сочувственно подумал он. — Несомненно, вспомнила, как танцевала с Денисом».