Почему девочки не хуже мальчиков разбираются в математике - Лоран Коэн

Предположим, что достоверной психологической интерпретации анатомических различий между либералами и консерваторами не существует. Но, несмотря на это, не свидетельствуют ли результаты исследования в пользу того, что мы являемся в этот мир, уже будучи запрограммированными, уже окончательно готовыми к тому, чтобы голосовать за правых или за левых, в зависимости от строения полученного нами от рождения мозга?

Нет, это в корне неверно. И действительно, даже если политическая ориентация коррелируется анатомией мозга, мы все равно не знаем, что было раньше: яйцо или курица. Вполне возможно, что ваша прошлая жизнь, ваша личная история слегка могут изменить анатомию вашего мозга. Было, например, доказано, что если вы учитесь жонглировать и отдаетесь этому занятию с фанатизмом, то толщина коры отдельных зон вашего мозга, вовлеченных в этот процесс, будет увеличиваться. Но эти результаты не подразумевают того, что политические взгляды могут быть предопределены анатомическими особенностями коры головного мозга. И они тем более не могут помешать менять политические убеждения в течение жизни, о чем не преминул бы сказать Жак Бредь[6], критикуя буржуазию.

Предположим, что эти анатомические различия не предопределены генетически. Однако исследование показало, что по крайней мере две зоны мозга задействованы в психологических процессах, определяющих политический выбор.

Но даже это не является бесспорным! Единственный вывод, который можно сделать по результатам эксперимента, заключается в наличии некой корреляции: чем больше серого вещества в этой области, тем больше вы склонны к либеральным идеям. Но это не доказывает, что именно в силу этого различия вы стали либералом. Представьте себе, что по той или иной причине либералы едят больше кислой капусты, чем консерваторы, и что капуста приводит к утолщению сингулярной коры, хотя сингулярная кора никак не влияет в этом случае на политический выбор. И применительно к данному случаю хочется повторить вслед за специалистами по статистике популярную в их среде фразу: корреляция – не аргумент.

Читатель мне возразит, что я, рассказав о замечательном эксперименте, объясняющем физиологические основы политического выбора, разнес его в пух и прах. И в итоге пришел к заключению, что его результаты вообще ничего не доказывают.

Хотелось бы отметить, что на самом деле во всем этом прослеживается сильное влияние средств массовой информации, потому что инициатор эксперимента (помним – это Колин Фёрт) имеет некоторое отношение к политике, к кино и, наконец, к Георгу VI Английскому. Но не будем выплескивать вместе с водой и младенца. Вполне вероятно, что результаты исследования заслуживают доверия, даже если интерпретировать их нужно с большей осторожностью. Все это лишь означает, что очень сложно изучать с помощью строго научных методов тончайшие механизмы мозга, формирующие наше мышление. Я не хочу сказать, что это вообще невозможно. На самом деле даже такие сложные ментальные феномены, как политические предпочтения, формируются благодаря элементарным психологическим процессам и механизмам мозга, которые им соответствуют. Но за исключением этих общих фраз мне нечего больше добавить, и нам еще столько предстоит узнать и понять.

Постараемся разобраться, что представляет собой наш мозг, когда мы ничего не делаем. Представим, как после тяжелого рабочего дня я сажусь на скамейку и, подняв глаза к небу, принимаюсь мечтать неизвестно о чем. А что же в этот момент происходит с моим мозгом? Может быть, он вообще прекращает функционировать или по крайней мере сокращает свою активность?

В глобальном смысле мозг составляет всего лишь два процента от нашего общего веса, хотя он расходует на свои нужды до двадцати процентов потребляемой нами энергии, то есть гораздо больше, чем, например, сердце или печень. И это хорошо видно на нижеследующем рисунке, схематически изображающем карту потребления энергии нашим телом (рисунок 31). Итак, этот огромный расход энергии практически не зависит (менее пяти процентов) от того, чем в данный момент мы занимаемся: обдумываем сложное решение или ничего не делаем. Иначе говоря, извлекаете ли вы в уме кубический корень из какого-то числа или грезите, сидя на скамейке, ваш мозг потребляет в обоих случаях приблизительно одинаковое количество энергии, и при этом он непрерывно функционирует.

Рис. 31. Сцинтиграфический снимок (полученный с помощью радиоизотопных веществ. – Пер.) потребления глюкозы всем организмом в целом иллюстрирует, насколько в большем количестве ее расходует мозг

А можно ли узнать, о чем думает мозг, когда он ничего не делает?

Прежде чем ответить на этот вопрос, совершим небольшой экскурс в историю. Исследование функций мозга при помощи снимков, то есть при помощи технологий, которые позволяют увидеть, какие регионы мозга активизируются в то время, когда вы о чем-то думаете, началось в конце восьмидесятых годов прошлого века. И классическая съемка в этом случае выглядит следующим образом: испытуемого (или пациента) помещают в магнитно-резонансный томограф (МРТ) и дают ему команду выполнить какие-либо действия, чередуя их с моментами отдыха. Например: «Сейчас пойте песню, а теперь можете отдохнуть». Далее опять поступает приказ спеть песню, а затем отдохнуть. И все это многократно повторяется. Все фиксируется на фото. Далее все эти снимки были самым серьезным образом изучены и проанализированы. Благодаря чему ученые смогли определить, какие зоны мозга активизируются сильнее в тот момент, когда человек поет.

Через десять лет, уже в конце девяностых, исследователи вновь проявили интерес к снимкам, полученным в ходе вышеописанных экспериментов. И в этой связи озаботились вопросом, который раньше почему-то не привлекал их внимания: в каких зонах мозга активность не только не увеличивается, но даже уменьшается в то время, когда вы что-нибудь делаете (например, поете песню), по сравнению с тем периодом, когда вы отдыхаете?

Короче говоря, они пытались определить области мозга, которые активизировались в момент отдыха. Читателю будет интересно узнать, что же это за области.

Их можно увидеть на рисунке 32. Разумеется, ими оказались те области, которые активизируются сразу же, как только вы прекращаете работать, вне зависимости от вида деятельности, которую вы прерываете. Вы прекращаете читать, говорить, подсчитывать очки в эксперименте, играть в покер, и сразу же активность в этой нейронной сети, исходя из логики названной зоной отдыха, увеличивается.

А известно ли ученым, какой тип интеллектуальной деятельности соответствует активизации этой нейронной сети отдыха?