Рождество на острове - Дженни Колган

– Ты можешь меня согреть.

– Ох, да! – согласилась Лорна.

И тут же, сдерживаясь изо всех сил, села в машину и поехала прочь, к своей маленькой квартирке, к кровати со сбитыми в ком простынями, которые она просто не в силах была сменить. Вместо того она закуталась в них, ощущая запах Сайфа, полная бесконечной радости, и погрузилась в счастливый сон, стараясь представить, что Сайф будет здесь, когда она проснется.

А в старом пасторском доме Эш таращился на Сайфа, улетевшего мыслями за много миль.

– Абба!!

– Мм?.. – протянул Сайф, еще не оправившись от потрясения, от того, как прошел вечер.

Так много времени прошло… после такого долгого перерыва… это было избыточно, слишком сильно, слишком напряженно, и она была такой яркой… И еще кое-что вползало в его ум: глубокое чувство вины, он словно терял опору под ногами… Конечно, на самом деле он не верил, что Вселенная может отказать ему в капельке счастья. Но это было и эгоистично. Сайф вздохнул. Амина была не единственной женщиной, с которой он спал. Но он женился в двадцать два года, очень молодым. И теперь, став мужчиной, пережив то, что пережил, пройдя через многое…

Сайф отчаянно надеялся, что Лорна наслаждалась так же, как и он сам. Потом вспомнил тонкую струйку пота, что сползала по ее горлу и ниже – между грудями и на живот… И слезы на ее глазах… и ее яркие волосы, и светлую кожу…

Нет, он не думал, что это катастрофа. Но… но… как? Как ему совместить это со всем тем, что он должен был делать, что необходимо было делать? И оставалось фактом – неопровержимым фактом – то, что он до сих пор был женат на той, которую очень любил.

О господи…

– Абба! – уже более настойчиво сказал Эш. – Я хочу дерево!

Сайф моргнул:

– Какое дерево?

На Муре почти не было деревьев, сильные ветра не позволяли им расти. Сайф ничего не понимал.

Эш вытаращил глаза:

– Рождественское дерево!

Сайф наконец сообразил, о чем говорит его сын, все встало на свои места, но он понятия не имел, как с этим разобраться.

– Ладно, хорошо, – ответил он, желая успокоить Эша. – А теперь иди спать, пожалуйста.

И на этот раз оба мальчика, отчаянно уставшие после долгого дня, спектакля и связанных с ним трудностей и шумного праздника, послушно отправились в постели.

Сайф тоже вымотался, но он и не надеялся заснуть. Он подошел к окну в передней части дома, соображая, сможет ли он, выглянув наружу и вытянув шею, увидеть ту часть городка, где расположена квартирка Лорны… Конечно, это было невозможно, и он это знал. Глупая мысль! Но там… там он почувствовал себя таким счастливым, счастливее, чем с тех пор, как… Ладно. Впервые за долгое, долгое время. Ему ничего не хотелось так сильно, как вернуться туда. Закрыв глаза, Сайф почти воочию видел ее волосы, разбросанные в свете фонариков…

Он посмотрел на телефон. Он был свободен этой ночью, сегодня дежурил старый доктор Макалистер, – и вообще все в целом было спокойно, не ожидалось никаких внезапных осложнений… и старый Феликс прекрасно поправлялся после операции на сердце…

Но постепенно напускная храбрость Сайфа угасала. Он понимал, что балансирует на самом краю, что за этим краем – сомнения, сожаление, грусть, и все это ждет, чтобы наброситься на него в бессонные ночи.

Но он не собирался впускать их. Только не сейчас. Сайф хотел позволить себе еще немножко попировать, наслаждаясь воспоминаниями о Лорне: насколько она оказалась лучше, чем он мог вообразить, насколько она была необычной, как потрясающе она выглядела, лежа под ним, как прекрасен был каждый дюйм ее тела…

А чувство вины может подождать. Но, конечно, Сайф знал, что оно затаилось в тени, ожидая наступления темноты. Что он предал свою жену, предал своих детей, своих родных, свой брак, – все то, чем он держался, что должен был защищать.

Сайфа охватили злость и возмущение, и впервые за пятнадцать лет ему захотелось закурить. Ну почему у него все должно быть с каждым днем труднее?

Потом он осознал, что жалеет себя, и отправился в постель.

Он должен был справляться со своей жизнью так же, как в последние пять лет: ничего не ждать от каждого нового дня. По сути, вообще ничего не ждать. Хватать каплю радости, если получится. Быть настороже. Стараться ничему не удивляться…

Но насчет последнего он очень ошибался…

Это был самый обычный звонок. Сайф и не замечал того, что с тех пор, как сыновья вернулись к нему, он перестал вздрагивать при каждом звонке. Конечно, где-то в глубине сознания это всегда оставалось. Но теперь он, в общем, просто отвечал, и все. Настороженность исчезла.

А ему следовало бы догадаться.

– Абба сегодня радуется, – заметил за завтраком Эш, когда Сайф разогревал для них овсянку – дети ее обожали – и добавлял к ней золотистый сироп, что, как правило, кончалось тем, что Эш облизывал липкие пальцы, как медвежонок.

Ибрагим поднял голову от комиксов, которые читал.

– Я каждый день радуюсь, – сказал Сайф, опустошая свою кофейную чашку.

Но Эш был прав: в уголках его губ играла улыбка, и он не мог с ней совладать.

– А еще Санта-Клаус, – сказал Эш. – Я ему письмо написал.

– Ты не умеешь писать! – язвительно заметил Ибрагим.

– Умею!

Эш вскочил и вытащил из своей школьной сумки сложенный грязноватый листок бумаги. На нем были нацарапаны буквы. Их было трудно понять, и шли они в основном справа налево, но они были, что Сайф счел своего рода прогрессом. Да ведь и Лорна говорила, что успехи Эша ненамного хуже успехов некоторых местных детей. Подумав о Лорне, Сайф внезапно снова увидел перед собой ее лицо – в тот момент, когда она лежала под ним в постели, – и это заставило его покраснеть, так что он поспешил сосредоточиться на листке.

– И что тут написано? – спросил он. – Можешь мне прочитать?

– Абба читать не умеет! – самодовольно заявил Эш.

– Никто не сможет прочитать твою ерунду! – бросил Ибрагим.

– Ибрагим! Перестань! – приказал Сайф. – Эш старается, и я надеюсь, что и ты стараешься тоже.

Ибрагим пожал плечами. Он понимал все на уроках и уже отлично проявил себя в математике и всем, что касалось наук, – так же, как и его отец. Когда же дело доходило до английского языка и того, чтобы выражать мысли письменно, Ибрагима это совершенно не интересовало, его произношение и грамматика были ужасающими, так что, по правде говоря, он ненамного ушел в этом от Эша, хотя и мог уже читать на английском.

– Да кому это нужно?

– Всем, – сказал Сайф.

На следующий год, если они все еще будут здесь, Ибрагиму предстояло учиться в старших классах на материке. Сайф страшился этого – он не мог вынести мысли, что ему придется отослать своего сына, когда он только что обрел его. Вообще-то, он предполагал удержать его здесь еще на год, только не знал, как сказать об этом Ибрагиму.