Капитаны песка - Жоржи Амаду
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Видишь, плачет… — еле слышно проговорил тщедушный паренек.
Негр взглянул на нее оторопело. Белый согнал с шеи муху, осторожно, точно боясь обжечься, положил руку на плечо Доры:
— Пойдем с нами. Переночуешь в пакгаузе…
Негр вымученно улыбнулся:
— Хоромы, конечно, не Бог весть какие, а всё лучше, чем на улице…
Большой Жоан и Профессор шли впереди. Им хотелось поговорить, но они не знали о чем: в такой переплет оба не попадали еще ни разу и страшно смущались. В свете фонарей волосы Доры блестели как золото.
— До чего ж хороша, — сказал негр.
— Красивая… — подтвердил Профессор.
Ни тот, ни другой не шарили глазами по ее телу, — они смотрели только, как переливаются в свете уличных огней ее волосы.
Когда добрались до пляжей, Зе совсем ослабел. Большой Жоан взял ребенка (хоть и сам был не очень-то взрослый) на руки, посадил себе на спину, понес. Профессор шел рядом с Дорой, но оба хранили молчание.
В пакгауз они вошли с некоторой опаской. Жоан ссадил малыша на землю, пропустил вперед Дору с Профессором, поспешил провести гостей в свой угол и зажечь там свечу. «Капитаны» глядели на них с удивлением. Залаяла собака Безногого.
— Новенькие! — сказал Кот, уже собиравшийся уходить.
Он подошел поближе.
— Кого это ты привел, Профессор?
— У них и отец и мать умерли от оспы. Оказались на улице, ночевать негде.
Кот посмотрел на Дору, изобразил на лице самую лучезарную из своих улыбок, склонился в поклоне, точно герой какого-то фильма, произнес слышанную где-то фразу…
— Милости просим, мадам, в наш…
Он забыл, как там дальше, слегка смутился и отправился к Далве. Зато все остальные двинулись к ним. Впереди — Безногий и Долдон. Дора глядела испуганно. Зе уснул, сморенный усталостью. Большой Жоан заслонил Дору. Дрожащее пламя свечи бросало отблеск на белокурые волосы, высвечивало контуры груди. Сквозь проломы в крыше заглянула в пакгауз луна.
Долдон остановился прямо перед ними, потом, хромая, подошел Безногий, а за ним, толпой, — все остальные.
— Что это за красотка на нас свалилась? — спросил Долдон.
Профессор шагнул вперед.
— Они с братом остались сиротами… Голодные оба…
Долдон протяжно засмеялся, расправил плечи:
— Девочка на загляденье…
Безногий тоже раскатился своим глумливым смешком, показал на толпящихся у него за спиной мальчишек:
— Видишь, слетелись, как стервятники на падаль.
Дора прижала к себе брата — тот уже проснулся и дрожал от страха.
— Профессор, может, ты думаешь, пожива только вам с Жоаном будет? Не надейся. Мы тоже люди… — раздался из толпы чей-то голос.
— Нам тоже хочется! — поддержал его другой, и многие захохотали.
— Знаешь, Жоан, как у нас зудит?! — выскочил вперед третий.
Большой Жоан по-прежнему загораживал собой Дору. Он не произнес ни слова, но вытащил из-за пояса нож.
— Ты это брось! — крикнул Безногий. — У нас все — поровну!
— Вы что, не видите — она ж еще девчонка… — пробормотал Профессор.
— Ничего себе — девчонка, — крикнул кто-то. — Вон какая грудь!
Вперед протиснулся Вертун. Глаза у него так и сверкали, угрюмая ухмылка кривила губы.
— Лампиан тоже не разбирает, кому сколько лет! Отдай ее нам, Жоан!..
Все знали, что слабосильный Профессор драться не умеет и не любит: его можно в расчет не принимать. Они были возбуждены до крайности, но порыв их сдерживался решительной позой Большого Жоана. А Вертуну казалось, что он — среди бандитов Лампиана, что они захватили поместье и сейчас все скопом обесчестят дочку фазендейро. Волосы Доры золотились в пламени свечи. На лице ее застыл ужас.
Большой Жоан продолжал хранить молчание. Профессор раскрыл свою наваху, стал рядом с ним. Тогда выхватил нож и Вертун, шагнул вперед. Остальные тесной кучкой двигались за ним. Рявкнула собака.
— Отвали, Жоан, добром прошу… — еще раз сказал Вертун.
«Был бы здесь Кот, — подумалось Профессору, — он бы помог: у него-то есть женщина…»
Дора видела, как надвигается на нее стена парней, и страх заставил ее позабыть и усталость, и все неудачи этого долгого дня. Зе плакал. Дора не сводила глаз с Вертуна: угрюмое лицо мулата выражало неприкрытое вожделение, передергивалось нервной усмешкой. Когда свеча осветила лицо Долдона, Дора увидела, что лоб у него — в рябинах, и, снова вспомнив покойную мать, зарыдала в голос. «Капитаны» на минуту замерли.
— Видите — плачет… — сказал Профессор.
— Ну и что? Отсыреет, что ли? — ответил Вертун.
Мальчишки, поглядывая то на Дору, то на клинок в руке Большого Жоана, опять двинулись вперед, — сначала медленно, а потом подскочили почти вплотную. Тогда впервые за все это время прозвучал голос негра:
— Вот только сунься…
Долдон засмеялся. Вертун перехватил свой нож поудобней. Зе плакал, Дора расширенными от ужаса глазами смотрела на них. Жоан сбил Долдона с ног. Кровопролитие было уже неминуемо, как вдруг в пакгаузе появился Педро Пуля:
— Что вы тут устроили?!
Вертун выпустил Профессора, которого уже успел ткнуть ножом в руку, и тот поднялся на ноги. Долдон остался лежать — лицо его было располосовано лезвием клинка. Большой Жоан по-прежнему загораживал Дору от всех.
— Что происходит, я спрашиваю! — повторил Педро.
— Да вот эти двое притащили сюда девчонку, а делиться с товарищами не желают… Это не по справедливости, — ответил, не вставая, Долдон.
— Ясное дело! — завизжал Безногий. — Я, например, сегодня же получу что причитается.
Педро посмотрел на Дору, на ее грудь, на белокурые волосы.
— Они правы, — сказал он. — Уйди с дороги, Большой.
Негр с изумлением уставился на него. «Капитаны», во главе которых был теперь их вожак, снова придвинулись совсем близко.
— Пуля! — крикнул негр, выставив перед собой нож. — Клянусь, пропорю первого, кто подойдет!
— Отойди, Большой! — сделал еще шаг Педро.
— Это ж девчонка! Что ты, ослеп?!
Педро остановился, и те, кто шел следом, замерли. Точно другими глазами увидел он Дору — ее помертвелое от страха лицо, слезы, катившиеся по щекам. Он вдруг услышал, как всхлипывает малыш.
— Я всегда держал твою сторону, Пуля, — опять заговорил Жоан. — Я — твой друг. Но она еще совсем девчонка. Мы с Профессором привели ее сюда… Я твой друг, но если ты ее тронешь, я тебя убью. Никто ее не обидит.