Кулинар - Мартин Сутер

— Что за мода! — возмущался Шайбен. — И как здесь узнать проститутку?

— Ищите женщину, которая меньше всего похожа на шлюху, — ответил Дальманн.

Уже скоро Андреа увидела Шеффера снова. Они накрывали стол для ужина на четырёх человек. Скоро ожидались гости. Андреа хотела зажечь свечи и тут обнаружила, что в её зажигалке кончился газ, а коробок спичек, отложенный ею на этот случай, исчез.

Газовой плиты на кухне не было. Андреа посмотрела в выдвижных ящиках, обшарила другие комнаты, однако ничего подходящего не обнаружила.

— Я сбегаю в бар напротив, — сказала она Маравану.

Накинув поверх сари пальто, девушка спустилась на лифте, пересекла улицу и попросила у бармена коробок спичек. Выходя из бара, она увидела двоих мужчин, приближающихся к её дому. На пятнадцать минут раньше срока! Андреа поторопилась и нырнула в подъезд, опередив их. Лифт всё ещё стоял внизу. Она поднялась в свою квартиру, бросила пальто на стул в кухне, велела Маравану впустить гостей, а сама занялась свечами.

Одного из вошедших Андреа узнала сразу: Шеффер, мальчик на побегушках у Дальманна. Лицо второго тоже показалось ей знакомым. Она поняла, откуда, когда он приветствовал её с сильным голландским акцентом. Из «Хувилера»! Этот господин приходил туда с Дальманном. Шеффер всего лишь показал ему дорогу, оставаться на ужин он не собирался.

Удостоверившись, что он явился первым, голландец осмотрел комнату, восхищённо присвистнув, и решил подождать своего товарища в гостиной.

Тот прибыл почти одновременно с дамами. Полноватый мужчина чуть за сорок. Волосы стрижены «ёжиком», брюки тёмно-синего делового костюма как будто коротковаты. Гость выглядел немного смущённым. Андреа вспомнила, что его она тоже видела в «Хувилере».

— Я сгораю от нетерпения, — несколько раз повторил он.

Совсем как Эстер Дюбуа когда-то.

Штаффель мог бы легко отказаться от ужина и жалел, что не сделал этого. Сейчас ему вспомнилось, как в пятнадцать лет он взял в рот свою первую сигарету. Родители обещали Штаффелю десять тысяч франков, если он не начнёт курить до двадцати лет. До сих пор он был уверен, что именно это соглашение и стало причиной его слабости. Хотя родители так ничего и не узнали, ни в тот раз, ни в последующие. А десять тысяч франков он выгодно вложил в аппаратное и программное обеспечение, когда учился на инженера.

Помнил он и другой случай, лет восемь назад в Денвере. Тогда, чтобы не прослыть ханжой, он отправился в ночной клуб с танцами на столах. Должно быть, Штаффель выпил там слишком много, потому что на следующее утро проснулся в пять в своём номере, рядом с крашеной блондинкой, от запаха духов которой ему удалось избавиться лишь с помощью химчистки.

И это приключение не имело последствий: Беатрис так ничего и не узнала.

На этот раз Штаффель тоже позаботился о том, чтобы всё прошло гладко.

Уже при второй встрече в «Хувилере» Дальманн рассказал ему, что его друг Гендерен сейчас как раз находится в Швейцарии и хотел бы познакомиться со Штаффелем. Разумеется, Штаффель знал, кто такой Гендерен. Второе лицо в «Хоогтеко» — крупнейшей фирме в области возобновляемых источников энергии. И Штаффель решил, что неформальная встреча с этим голландским конкурентом ему не помешает.

Он пригласил Гендерена в свой роскошный дом с видом на озеро, где они выпили по рюмке и прониклись друг к другу симпатией. А назавтра договорились поужинать вместе.

Следующий вечер Гендерен и Штаффель провели в японском ресторане. Они много смеялись и ни слова не говорили о делах. Гендерен имел неисчерпаемый запас таких шуток, какие прежде Штаффелю приходилось слышать разве что от своего старого армейского приятеля Хофера. Час от часу анекдоты становились всё похабнее, пока наконец ван Гендерен не перешёл к рассказу о некоем поваре, который готовит «острую во всех отношениях» еду.

Но сейчас, когда симпатичная индианка — или кто там она? — подала им шампанское, прекрасно изъясняясь на швейцарском диалекте, Штаффелю стало немного не по себе, хотя по телу и пробежала приятная дрожь.

В конце концов, он мог прервать этот ужин в любое время, пока ещё ничего не произошло.

То, что Македа была и на этот раз, Андреа не удивило: эфиопка её предупреждала. Так подруги договорились после небольшой размолвки, которая вышла у них на новогодние праздники.

— Пожалуйста, кончай с этим, — потребовала от подруги Андреа, — моих денег хватит на двоих.

На Македу напал истерический хохот.

— Я не ослышалась? — сквозь слёзы переспросила она, когда приступ утих.

— Что с тобой? — обиделась Андреа.

— Мне смешно слышать это от тебя, — не унималась Македа. — Обычно так говорят мужчины: я спасу тебя, переезжай ко мне, будешь готовить мне еду и стирать носки. Надеюсь, ты шутишь?

— Я серьёзно, — ответила Андреа.

— Ты достаточно зарабатываешь на двоих? — усмехнулась Македа. — А как быть с теми четырнадцатью, что остались в Аддис-Абебе, моей семьёй?

Тему закрыли, однако с тех пор Андреа каждый раз спрашивала Македу, где она сегодня работает. Андреа поняла, что ей лучше обо всём знать наперёд. Так ей было проще смотреть на ситуацию с профессиональной точки зрения.

Однако с «Пищей любви» всё усложнялось. Андреа не понаслышке знала, какими чувственными делает людей эта еда. Хотя о своём личном опыте подруге никогда не рассказывала, какими бы доверительными ни были их отношения.

Через несколько дней после ужина Штаффеля и Гендерена снова объявились Теварам и Ратинам. У них есть новости для Маравана, сказали они, и попросили разрешения приехать.

До сих пор каждый их визит стоил Маравану денег. Поэтому тамилец ждал звонка, держа наготове тысячную купюру, которую вытащил из-за алтаря богини Лакшми.

Новостью оказался заказ. Приближался праздник урожая понгал, и Маравану предложили готовить угощение в клубе Тамильской культурной ассоциации. Хорошее известие!

Теварам обещал земляку гонорар в тысячу франков, которые тот, конечно же, должен пожертвовать на дело «тамильских тигров». Он полагал, что связанная со столь важным поручением реклама искусству Маравана будет достаточным вознаграждением за его труды.

Сам же Мараван настолько устал от сомнительных с точки зрения морали «ужинов любви» — «секс-повар», так назвал его как-то один клиент, — что перспектива готовить нормальную пищу для обыкновенных людей показалась ему соблазнительной.

— А что с Улагу? — спросил наконец он. — Вы что-нибудь о нём узнали?

Теварам и Ратинам переглянулись.

— Ах да! — спохватился Теварам. — Его не взяли.

— Не взяли в солдаты? — от волнения у Маравана загорелись щёки.

— Нет, в подразделение «чёрных тигров».