Прошлая настоящая жизнь - Елизар Лазовский

– Снова? Я туда уже как на работу езжу. И что мы там увидим – как опечатана дверь?

– Ты сама сказала, что бумажки помешать не могут.

– Ты свихнулся? Никакого уважения к следственным мероприятиям! Войти, наследить, затоптать? Торопиться не надо. Мне сегодня в изостудию, спрошу Марка Маратовича, может, он что-то знает. Хотя он зимой на дачу вроде бы не часто ездит. Но как говорится, утопающий хватается даже за соломинку…

А Марк Маратович, оказывается, знал! И знал даже больше, чем могла себе представить Лида. Он поздоровался с ней и без всяких предисловий взволнованным шепотом сообщил:

– Лида, ты знаешь, сын Василия Ивановича, Константин…

– Да, я слышала. Мне так жаль.

– А ты была с ним знакома? Он же вот только-только вернулся, вроде из командировки. А тут такое несчастье. Врачи сказали, что это просто чудо, что такого не бывает, чтобы человек пролежал сутки после такого удара и выжил!

Перед взглядом Лиды стены вдруг покачнулись, все быстрее и быстрее заплясали в сумасшедшем хороводе, потом она словно сквозь вату услышала чей-то испуганный голос: «Врача, срочно, девочке плохо!» И навалилась милосердная темнота…

– Половое созревание, переходный период, могут быть вегетососудистые проблемы. Не надо так переживать. Раньше за ней ничего такого не наблюдалось? Ну и не страшно. Пусть денек отлежится… Хорошо-хорошо, до конца недели пусть в школу не ходит, справку сейчас выпишу, но это уже только для вашего успокоения…

Мама проводила участкового врача и вернулась к Лиде. Та лежала в кровати, но себя больной совершенно не чувствовала. Напротив, Лида чувствовала душевный подъем, который согревал внутри и освещал снаружи. Мама, заметив, что дочка улыбается, просветлела лицом.

– Ты как, детка?

– Мамочка, я тебе еще вчера сказала, что со мной все в порядке, что ничего страшного. Там, наверное, просто душно было, зря ты так напугалась, от этого еще никто не умирал.

«Не умирал! Не умирал! Господи, Константин жив! Значит, еще не все потеряно».

– Лида, я побежала на работу. Я отпросилась только на пару часов, а врач вон как долго не шла.

– Мамочка, беги и ни о чем не думай! Со мной все в порядке.

Мама убежала, а Лида подскочила к телефону. Уже полпервого, может, Витя дома? Нет, рано еще. Сегодня пять уроков, значит, ждать его можно только к двум. Как же тяжело без мобильных! Лиде снова захотелось поработать прогрессором, но, как устроен мобильный, она тоже не знала.

«Витька – поросенок, мог бы и сам позвонить, узнать, почему я сегодня не в школе», – думала Лида, гипнотизируя будильник. Гипнотизер из Лиды оказался некудышный, напрасно она таращила глаза – часы никуда не торопились. Но в половине второго наконец раздался звонок. В дверь. Громкость звонка осталась прежней, но Лида уже научилась не обращать на это внимания. За дверью стояли Витя с Ирой.

– Проходите и садитесь, – еле сдерживая рвущуюся на волю новость, сказала Лида. Но ее торжествующая улыбка не укрылась от внимательных взглядов друзей.

– А садиться зачем? У тебя такие сногсшибательные новости, что мы не устоим?

– Константин жив! Он не умер! Врачи сказали, что это невероятно, но он выжил!

– …Я же рассказывала вам, что, как только впустила врачей, смоталась, вот поэтому я и не могла знать, что Константин Васильевич остался в живых! – закончила свой рассказ Лида.

Охи, ахи, недоверие в глазах, всплески руками и удивленные возгласы остались позади. Все мирно пили кофейный напиток. Кофе, ячмень и желуди. Если не называть его кофейным, то этот напиток был вполне даже приятным на вкус. Пили с земляничным печеньем, эту вкуснятину просто так в магазине не купишь, она была в продуктовом заказе к Новому году, как и сам напиток.

– В четверг попробую узнать, в какой он больнице, об этом Марк Маратович может знать.

– А нас пустят к нему? – спросила Ира. – Во-первых, дети. Во-вторых, в таком количестве.

– Нет, конечно. Это вам не 2020 год, сейчас в больницах все строго: только в часы приема, только по одному, обязательно халат и тапочки. Вы помните эти огромные смешные тряпочные тапки в больницах и музеях? – засмеялся Витька.

– Я все-таки попробую, – сказала Лида. – Кроме нас у него никого не осталось. Я попрошу Марка Маратовича сходить к Константину в больницу со мной, может, уговорим там, пропустят вдвоем.

И вот в пятницу Лида в сопровождении художника пошла к Константину Васильевичу в больницу. Лида потратила немало денег из своего потустороннего запаса, купив на рынке хурмы, мандаринов и гранатов. Как Марк Маратович договаривался, Лида не слышала, но их пропустили вдвоем.

Заглянули в палату к Константину. «Интересно, это интенсивная терапия или простая палата? Наверное, простая. И хорошо, что уже не реанимация – туда бы не пустили». «Голова обвязана, кровь на рукаве», – некстати вспомнилась Лиде песня из репертуара их трио. Константин, как Щорс, лежал с перевязанной головой, вид имел бледный. Но главное – живой! Они подошли к его кровати. Константин не спал, внимательно посмотрел на посетителей.

– Здравствуйте, Константин Васильевич! – У Лиды сорвался голос, Марк Маратович погладил ее по плечу.

– Как вы себя чувствуете? – спросил художник.

Константин молчал. Лида и Марк Маратович переглянулись. Лида уже хотела повторить погромче, может, у человека после такой травмы слух снизился, но Константин тихо, но внятно спросил:

– А вы – кто?

Сидели тихо, как на похоронах, каждый думал о своем. Лидин рассказ о посещении Константина всех просто раздавил. Амнезия. Страшное слово. Страшное и для самого Константина Васильевича; кто знает, что еще он забыл, какие участки воспоминаний для него теперь недоступны. А ведь он ученый! Страшное и для всех троих – какое же это разочарование после надежды, которой они жили, получив доброе известие о Константине.

– Лид, тебе следовало его хорошенечко растормошить, разговорить. Ты хорошо пробовала? – Ира не хотела смириться с очевидным.

– Сто раз и все по-разному, пока меня из палаты не вывели. Не узнавал он меня, и все! И Марка Маратовича не узнавал. Но это понятно, они знакомы-то не были, тот ведь дачу осенью купил, когда Константин в какой-то командировке был.

– Да ладно тебе, называй вещи своими именами – твой Костик появился из комнаты, где машина времени стоит. Из командировки он вернулся, ха! Из командировки по времени, помнишь, он про 1985 год говорил…

У Витьки, как всегда, фонтан теорий. Но эта, пожалуй, имела под собой прочный фундамент – Константин действительно появился в дверях комнаты, из которой больше никуда нельзя войти-выйти.

– Что делать будем? – спросил Витя.

– Я не отступлюсь, – вдруг решительно заявила Лида. – Буду к нему в больницу ходить, когда выпишут, буду по дому помогать. Не всегда амнезия – приговор. Бывает, люди все вспоминают, нужно только время и какой-нибудь толчок.